– Нас?
– Полиции. Во всех этих убийствах есть некая... изобретательность, как, по-вашему?
– Вы убили его в целях самообороны, – сказал Майло, – а теперь приехали сюда, чтобы «защитить» себя от нашего парня.
– Нет. Я не наемный убийца. Моя цель – расследовать смерть Айрит Кармели. Ее отец считает, что в этом я могу оказаться полезным.
– А он всегда получает то, чего хочет.
– Временами, – поправил Шарави.
– Он упомянул, что вы уже были в Штатах. Где?
– Нью-Йорк.
– Чем вы там занимались?
– Обеспечивал безопасность посольства.
– Опять самооборона?
– Безопасность.
– У вас отличный английский, – вставил я.
– Моя жена – американка.
– Она сейчас здесь, с вами? – Инициативу опять взял Майло.
– Нет. – Шарави издал мягкий горловой смешок.
– Откуда она?
– Лос-Анджелес.
– Как многих дороги приводят в Лос-Анджелес.
– Мое дополнительное преимущество. Так снимать жучки?
– Вас когда-нибудь прослушивали?
– Вероятно.
– И вы не против?
– Вмешательству в личную жизнь не радуется никто.
– Но в этом вы мастера, согласитесь. Жучки, миниатюризация, высокие технологии. Однако все это шпионское дерьмо Моссада не помогло вашему премьер-министру?
– Нет. Не помогло.
– Интересно все же получилось. Мне нет дела до заговоров, но тут даже я удивился: парень стреляет Рабину в спину, расстояние меньше метра. А на следующий день в новостях люди видят, как на какой-то пресс-конференции он с пеной у рта забрасывает вашего премьера кучей вопросов, ведя себя настолько нагло, что его приходится оттаскивать в сторону. После покушения не проходит и нескольких часов, как все его сообщники уже арестованы. Получается, что эта личность давно была на примете, и все же охрана беспрепятственно подпустила его фактически вплотную.
– Интересно, не правда ли. И что же вы по этому поводу думаете?
– Кому-то ваш босс не нравился.
– Немало таких, кто с вами согласится. В соответствии с другой версией, даже опытные охранники не могли себе представить, что покушаться на жизнь премьера будет еврей. Есть и третья: по изначальному их плану предполагалось стрелять холостыми, устроить политический скандал, и только в последнюю минуту убийца заменил патроны. В любом случае нация покрыла себя позором. Мне было особенно больно, потому что парень оказался выходцем из Йемена, как и я. Жучки снять сейчас или позже? Может, сами захотите?
– Позже, – ответил Майло. – Сначала я хочу побывать у вас в берлоге.
– Зачем? – Шарави искренне удивился.
– Взглянуть на чудеса электроники.
– Так мы работаем вместе?
– А у меня есть выбор?
– Выбор есть всегда, – ответил Шарави.
– В таком случае мой заключается в том, чтобы посмотреть на ваше гнездо. Если вы не готовы, я буду знать, с кем имею дело.
Здоровой рукой Шарави коснулся верхней губы, в глазах его светилось невинное удивление.
– Хорошо. Почему бы и нет?
Шарави назвал нам адрес на Ливония-стрит, предложил добираться самим и ждать его около дома. Затем он скрылся в кабинете Кармели.
* * *
Машина неслась по Ла-Сьенеге мимо темных окон ресторанов в сторону Олимпик-авеню.
– Левая рука у него лишь подпорка, – сказал Майло.
– Увечный детектив, расследующий дело об увечных жертвах. Он наверняка видит его по-своему.
– Что бы он ни говорил, как ты думаешь, его на самом деле прислали сюда разбираться в нашем дерьме?
– Не знаю.
– Строго между нами, Апекс, идея не так уж и плоха. Мы находим подонка, израильтяне делают свое дело, все обходится без всякой шумихи, без дурацких репортажей в прессе и продажных адвокатов. Кармели и Бог знает сколько еще безутешных родителей получают хоть какое-то успокоение.
Майло рассмеялся.
– Из меня образцовый слуга общества, а? Карающая рука закона. Выделывать такое с несчастными детишками... – Он выругался. – Малевать кровью, надо же. Значит, в кроссовках тоже DVLL. Выходит, Рэймонд – третий. Меня беспокоит то, что буквы всплыли лишь благодаря чистой случайности. И твоему зоркому глазу. – От его смеха я почувствовал легкое раздражение.
– Что такое?
– Ты тоже ничего не слышал о Мяснике?
– Нет.
– Эксперт с опытом расследования одного-единственного дела! – Майло провел рукой по лицу и бросил взгляд на часы. – Господи, третий час ночи. Робин, наверное, места себе не находит?
– Надеюсь, она спит. Перед выходом из дома я предупредил ее, что буду поздно.
– Почему ты так решил?
– Надеялся на прогресс.
– Что ж, кое-чего мы достигли.
– Ты продолжишь расследование, если придется работать с Шарави?
– Неужели я должен все бросить только потому, что Кармели возомнил себя полководцем? Прости мое справедливое негодование. Парень потерял дочь, он сейчас и вправду на пределе. Что в моих действиях изменится от поддержки консульства? Да ничего. А ведь сейчас дело уже не только в Айрит.
– Не забывай, работая с Шарави, ты в определенной мере можешь использовать его. Кармели говорил о каких-то ресурсах.
– Да. Аппаратура. Но сначала нам нужно найти того, за кем имеет смысл вести наблюдение.
Мы пересекли Робертсон-авеню, и я вновь услышал его смех.
– В конце концов, кто лучше меня разберется во всей этой мешанине? Лучшие показатели раскрываемости!
– На восемнадцать процентов выше ближайших соперников. Ха!
– Мамочка всегда говорила, что я буду первым.
– Ей лучше знать.
– Собственно, она говорила немного иначе. Майло, говорила она, что с тобой случилось, почему ты вечно сидишь дома? И где та милая девчушка, с которой ты встречался?
Мы ехали по Ливония-стрит. Чтобы попасть в квартал 1500, нужно было свернуть налево. Майло сбавил скорость.
– Чуть больше километра от дома Кармели, – заметил я.
– Наверное, заходят друг к другу.
– Видимо. Вот почему изменилось отношение Кармели. Шарави сказал ему, что ты знаешь, что делаешь. Или прокрутил ему пленки.
– Получил поддержку от Старшего Брата, – бросил Майло. – Интересно, соседи догадываются, что живут рядом с Джеймсом Долбаным Бондом?
* * *
Соседи проживали в небольшом аккуратном в испанском стиле особнячке, построенном лет семьдесят назад. У Шарави был такой же. Почти скрытый от глаз густой зеленью можжевельника, на маленьком, почти лишенном травы газоне стоял крытый розовой штукатуркой дом. Родом увидел серую «тойоту» – ту самую, что я заметил неподалеку от школьного двора.
Крыльцо освещалось лампой, бросавшей желтоватый свет на деревянную дверь. Не успели мы позвонить, как дверь распахнулась, и Шарави пригласил нас войти.
Куртку он снял и был сейчас в светло-голубой рубашке и джинсах. Короткие рукава обнажали его лишенные волос, тонкие, но мускулистые руки. На безымянном пальце – обручальное кольцо.
В стене у двери я увидел панель сигнализации. Гостиная и столовая оказались абсолютно голыми, лишенными всякой мебели: чистый, натертый до блеска паркет, белый потолок, пустой кирпичный камин без экрана, глухие, непроницаемые шторы на окнах.
По короткому и узкому коридору мы прошли мимо кухни в заднюю часть дома.
– Выпить не желаете? – спросил хозяин, на мгновение задержавшись у двери в ванную. Везде горел свет – как будто Шарави подчеркивал, что скрывать ему от нас нечего.
– Начнем с ваших штучек, – ответил Майло.
Слева от ванной была спальня: огромная кровать, крытая армейским одеялом, и тумбочка, с дешевой лампой. В конце коридора оказалась вторая спальня.
Металлические жалюзи на окнах. У дальней стены стол, точная копия того, что стоял в кабинете Кармели. Радом – черное виниловое кресло на колесиках. На столе мы увидели то, из-за чего пришли: полицейский сканер, коротковолновую и СВЧ-радиостанции, свинцово-серого цвета ноутбук, лазерный принтер, устройство для подзарядки аккумуляторов, факс и машинку для уничтожения бумаг с пустой корзиной. Небольшая стопка инструкций для пользователя, коробки с кассетами и лазерными дисками.
Сбоку от компьютера два белых телефона, три стандартных упаковки бумаги и пара сшитых из темно-бордового бархата мешочков, украшенных вышитой золотом звездой Давида. На меньшем по размеру мешочке покоилась ермолка – темно-синяя с красными розами по краю.
– Для отправления обрядов, – пояснил Шарави, заметив мой взгляд. – Покрывало, святые реликвии и молитвенник. Мне требуется вся помощь, которую можно получить.
– И о чем же вы молитесь? – спросил Майло.
– По-разному.
– В зависимости от ваших желаний?
– В зависимости от того, насколько достойным человеком я себя чувствую. – Шарави достал из верхнего мешочка сложенный квадратом кусок белой шерсти с черными полосами.
– Как видите, ничего опасного здесь нет.
– Если Господь на вашей стороне, или хотя бы если вы в этом уверены, то тут уже может скрываться опасность, – сказал Майло.
