Но перестать думать не так уж и просто, и как только я вспоминаю о миссис Линдсей, напрягаюсь в сомнении. Будто почувствовав перемену, Коул медленно опускает руки.
Я отступаю и краснею. С чего это вдруг я на него накинулась? Из кухни раздается пронзительный свисток.
– Не желаешь чаю? – спрашиваю, не глядя гостю в глаза.
Он следует за мной по коридору, и я жестом предлагаю ему садиться за стол.
– Нет, отдыхай, – говорит Коул, кивнув на мою ногу. – Где чашки?
Я показываю ему, где что лежит, сажусь и наблюдаю, как он готовит мне чай.
Затем беру у Коула чашку, и он садится напротив, решительно и серьезно глядя на меня черными глазами. Опять у него профессорское лицо.
– Ну что ж, – наконец говорю я, не в силах терпеть молчание.
– Ну что ж. – Коул смотрит на чашку, потом переводит взгляд на меня: – Как ты на самом деле?
– Мне больно. Я сбита с толку. Разочарована.
Я поднимаю бровь.
Коул кивает. Он знает, что я не только о похищении.
– Имеешь на это право.
И я знаю, что он тоже говорит не о похищении.
– Ну и? – подталкиваю я.
– Ты что-то хотела бы узнать? Я поделюсь всем, чем смогу.
Я отпиваю чай, мысли суматошно кружатся в голове. О чем же спросить сначала? Может, просто прямо задать вопрос о миссис Линдсей? И посмотреть, что Коул ответит? Я вспоминаю о том, как бросилась ему в объятия, и щеки снова краснеют. Как можно испытывать влечение к тому, к кому нет полного доверия?
– Ты говорил, что приехал в Америку, чтобы найти других экстрасенсов. Зачем их искать?
Я почти ожидала, что он не ответит, но Коул тут же говорит:
– Я должен помочь им, насколько смогу.
– Зачем им нужна помощь?
Коул колеблется, и я напрягаюсь, но он поднимает руку:
– Даже не знаю, как выразиться помягче.
Я фыркаю:
– Не такой уж я нежный цветочек.
Уголки губ Коула приподнимаются.
– Анна, такой, как ты, я еще не встречал. – Он смотрит мне в глаза, и на пару секунд я перестаю дышать. Затем на лице Коула снова появляется серьезное выражение. – Многие люди с паранормальными способностями оказываются в психушке. Они не понимают, что происходит, и если не учатся управлять своим даром, то сходят с ума. Вот поэтому, говорю начистоту, редко когда можно найти кого-то твоего возраста с таким сильным даром.
Я смотрю в чашку, вспоминая, сколько раз меня теснили эмоции других людей, как часто я думала, что видения сведут меня с ума. Глубоко вздыхаю:
– Так что же эти остальные?
– Миссис Гейлорд уже рассказала тебе: я член Общества психических исследований. В группе есть ученые и экстрасенсы. Первые изучают, а вторые – помогают друг другу развивать способности.
По спине пробегает холодок. Общество психических исследований. То самое, откуда ушел доктор Беннет, возмущенный их дурным обращением с подопытными. То самое, которое, как утверждал лектор, не церемонится с такими, как я. Почему Коул принадлежит к организации, которая так эксплуатирует экстрасенсов? Тут я вспоминаю, что сосед говорил мне во время первой беседы: он скорее проводник, чем экстрасенс. На чьей же он стороне? Я хочу его об этом спросить, но решаю держать язык за зубами. Нужно вытащить из Коула как можно больше информации, пока он снова не замкнулся.
– А у всех экстрасенсов одинаковые способности?
Коул качает головой:
– Нет. Некоторые читают мысли, другие – видят чужие сны. У нескольких человек есть дар предвидения, но я никогда не встречал того, кто чувствует чужие эмоции и является проводником для мертвых.
– Это так запутано. Почему же я делаю то, на что другие не способны? Почему я особенная?
– Никто не знает. Это один из вопросов, на которые наше Общество пытается ответить, проводя исследования. Существует несколько разных теорией.
– Например?
– Одни верят, что экстрасенсы используют больше возможностей мозга, чем большинство людей. Другие считают, что подобные способности переходят из поколения в поколение.
Поэтому, возможно, таланты достались мне от отца. Надо будет потом поразмыслить. А сейчас у меня есть еще один неотложный вопрос:
– Ты сказал, что этим можно управлять. Как?
– Все приходит с практикой.
Я сглатываю:
– Можешь меня научить?
Коул делает глубокий вдох и медленно выдыхает.
– Я присутствовал только на нескольких занятиях с другими экстрасенсами. Меня, конечно, обучали – я должен уметь управлять своим ценным даром. Но не уверен, что способен тебе помочь. Некоторые члены Общества не одобрят подобной практики.
Интересно, не об этом ли говорил доктор Беннет?
– Почему же?
– Боятся, что слишком обученные экстрасенсы испортят им чистоту исследования. Показания могут отличаться от замеров неконтролируемых способностей. Экстрасенсы же хотят жить как нормальные люди, насколько это возможно. Большинство не прочь помочь с исследованиями, но им хочется уметь отключать свои таланты.
Они. Значит, Коул себя экстрасенсом не считает.
– То есть вашим ученым это не по вкусу? Эти две группы не ладят?
Я настороженно наблюдаю за ним и замечаю его колебание.
– Есть такое, но мне правда не стоит об этом упоминать.
Я чуть ли не задыхаюсь от разочарования. Как никогда хочу ему доверять.
– Как мне ими управлять? Что входит в обучение?
– В основном практика и сосредоточенность.
Я глубоко вдыхаю и решаюсь:
– Давай сделаем это.
Улыбка Коула смягчает суровость его лица.
– Что? Прямо сейчас?
Я пожимаю плечами:
– Почему нет?
– Потому что не стоит начинать обучение физически и эмоционально истощенной. Тебе нужно сперва отдохнуть.
Я смотрю на стол, пытаясь выразить свои мысли словами:
– Я знаю, кто меня похитил. – Быстро качаю головой, заметив на лице Коула тревогу. – Нет, то есть, я знакома с одним из тех трех нападавших. Как раньше я поняла, что за мной следит миссис Линдсей.
Я внимательно рассматриваю лицо Коула, но вижу лишь тревогу.
– Думаешь, похищение организовала миссис Линдсей?
Меня снова охватывает беспомощность, которую я испытала в фургоне молочника. Коул тянется через стол и накрывает мою руку своей. Как только наши пальцы соприкасаются, я ясно чувствую его тревогу. Что бы сосед ни делал с миссис Линдсей, не думаю, что целью было причинить мне боль. По крайней мере, надеюсь, что нет.
– Понятия не имею. Но если я научусь управлять своими способностями, то, наверное, смогу выяснить, кто это был.
А выяснив, кто похитил меня, сделаю первый шаг для защиты матери.
Молчание. Я смотрю в черные глаза Коула.
– Мы можем начать завтра, – предлагает он.
У меня перехватывает горло, и я отворачиваюсь. Чувствует ли он сейчас мои эмоции? Знает ли, как я благодарна? Как он мне нравится? Я краснею. Мне точно нужны уроки. Хочу научиться устанавливать стену, как Коул.
Я отнимаю руку, пытаясь прийти в себя. Что-то во мне, многие годы крепко запертое, наконец вырывается на свободу.
– А сколько тебе было во время обучения? То есть, когда ты узнал, что не такой как все?
Губы Коула вздрагивают.
– Я просто проводник, поэтому лишь рядом с другим экстрасенсом со мной происходили паранормальные инциденты. В детстве подобное случалось очень редко, и, так как я не мог описать произошедшее, родители ничего не знали. А потом меня отослали в школу-интернат. К счастью или нет, но один из учителей оказался экстрасенсом. Меня обучили во время войны, а в прошлом году я официально стал членом Общества.
Я хмурюсь и уже думаю наперед.
– Мне как-то не приходило в голову, но такая способность весьма полезна во время войны. И весьма опасна, если экстрасенс склонен к дурному.
У Коула дергается щека.
– Это один из споров в Обществе и одна из причин, почему я так неохотно делился с тобой сведениями о нас.
Я понимаю намек:
– Значит, в Обществе есть те…
– Кому мы не доверяем. Верно. Я не соврал, сообщив, что приехал сюда искать экстрасенсов, но меня послали в США не только поэтому.
Я замираю:
– И зачем же еще?
Коул поджимает губы:
– Несколько руководителей Общества посчитали, что я в опасности из-за моей способности чувствовать других экстрасенсов. Мол, узнав, что я проводник, кто-то может использовать меня в дурных целях.
От тревоги мой пульс ускоряется.
– Значит, ты рискуешь?
Коул пожимает плечами:
– Понятия не имею, но то, что мое местонахождение больше не секрет, дает основания для беспокойства. Мой близкий друг из Общества прислал письмо, но я куда-то его засунул, так и не успев прочитать.
Мое сердце замирает. То письмо. Встретив Гудини в магазине магии, я совершенно забыла о конверте. Он все еще лежит в моем пальто. Щеки заливаются краской стыда. Что, если из-за меня Коул в опасности? Придется все рассказать.
