— Дайана, — произнесла Гейл, но запнулась, почувствовав, что поезд внезапно начал сбавлять скорость.
Ее потянуло вперед, а Дайана, чтобы не упасть, шагнула к перегородке купе. За окном возникла платформа, но на станцию это было не похоже. Состав остановился. Дайана взглянула на Гейл. На лице промелькнула тень страха — всего лишь тень, — и оно снова стало решительным.
Гейл это не понравилось.
Дайана прижалась лицом кокну. Гейл последовала ее примеру. Они разглядели немногое: серые строения, длинную бетонную платформу, а за ней множество путей, которые убегали в тоннели, а там, откуда они приехали, сливались в три или четыре колеи.
После нескольких часов перестука колес и мерного раскачивания вагона в купе стало спокойно и тихо. Они услышали, как открылась дверь соседнего купе и раздались деловые мужские голоса.
— Черт! — прошептала Дайана и направилась к выходу. Гейл схватила ее за руку и попыталась усадить на полку. — Нет! — прошипела девушка. — Если бы ты была обыкновенной пассажиркой, как бы ты поступила в такой ситуации? Вышла бы посмотреть, в чем дело. Вот именно это я и собираюсь сделать. Отпусти! — Она высвободила руку и открыла дверь.
Гейл поспешно опустилась на полку и раскрыла газету, чтобы спрятать помещенные на первой странице фотографии ее и Дайаны. Похоже, она вот-вот упадет в обморок; в разреженном воздухе купе плясали молекулы. А затем в дверях показались полицейские. Охрана поезда? Разве составы «Амтрэк» сопровождает полиция? Наверняка. И полиция привела с собой немецкую овчарку.
— Разрешите ваши документы!
Гейл полезла в сумочку за новенькими, с иголочки, водительскими правами. Проводник собаки зашел в купе, овчарка, вынюхивая запахи, повела мокрым носом. Дайана, пропуская полицейских в купе, шагнула в сторону туалета и достала права из кармана брюк.
— Пожалуйста, — сказала она.
Гейл подала документы молча. Она благодарила Бога хотя бы за то, что у нее не дрожит рука. Полицейские в купе, подрагивающий нос разыскной собаки. Гейл почувствовала запахи их формы из полиэстра, кожи ремней, на которых висело оружие, пса, услышала потрескивание рации и попыталась изобразить законопослушную гражданку, опасающуюся присутствия полиции, но которой нечего скрывать.
В горле застрял ком. Она с трудом его проглотила. Ей нечего скрывать.
Коп взял водительские права и достал рацию.
— Шестьсот семьдесят первый. Требуется десять семнадцать на двух лиц. Первое: фамилия Кинг, имя Д-е-б-о-р-а. Инициал второго имени — Э. Белая, пол женский. Дата рождения: 12/07/61, Нью-Джерси, водительское удостоверение 165566989. Вторая: фамилия Райт, имя Ники, инициал Л. Белая женщина, дата рождения: 3/15/79, Оклахома. Водительское удостоверение 9146874076. До связи.
— Десять четыре шестьсот семьдесят первому. Не отключайтесь.
Гейл посмотрела на подругу, не в состоянии понять эфирную галиматью. Зато Дайана прекрасно все слышала и представляла, что происходит. Сейчас дежурный забивал полученную информацию в компьютер. Проведут проверку. Национальный центр информации о преступлениях и преступниках даст ответ. Если документы Мэла не так хороши, как он обещал, они в глубоком дерьме. Проводник собаки щелкнул пальцами, и пес принялся усердно нюхать, кончик хвоста подрагивал.
Они ждали. Гейл поморщилась от запаха одеколона полицейского с рацией. Каждый раз, когда он переносил вес с одной ноги на другую, до нее долетали волны одеколонного аромата, молекулы надушенного копа проникали в нос и, растекаясь, захватывали все тело. Тошнотворное ощущение. Гейл вдохнула через нос, чтобы прочистить пазухи.
— Как зовут вашу собаку? — спросила Дайана.
Проводник покосился на нее не слишком дружелюбно и коротко бросил:
— Джинджер.
Услышав свою кличку, пес поднял голову. Проводник направился к туалету, Джинджер последовал за ним. Сел, ожидая приказаний. Мол, нет тут ничего, хозяин. Полицейские выскользнули в коридор. Первым — коп с рацией в руке. Стоял и ждал. Женщины сели. Дайана бросила взгляд на устроившегося за дверью Джинджера и вспомнила прочувствованный речитатив Джорджа Клинтона: «натасканный на травку пес подсел на наркоту по самый нос…» Запись принес в участок Ренфро, и все прослушали диск не менее восьми раз, прежде чем разобрали слова. Но когда поняли смысл, схватились за животы.
Из рации до Гейл донеслась новая чехарда звуков, зато Дайана уловила, что было сказано:
— Шестьсот семьдесят первый, оба объекта вне подозрений.
— Десять четыре. — Полицейский пожал плечами напарнику, кивнул Дайане и Гейл, вышел из купе и плотно задвинул за собой дверь.
Когда замок щелкнул, Гейл обмякла.
— Не могу поверить! Это Америка? Мы едем по Америке? Или нас везут по Европе сороковых годов? Что, черт возьми, это значит?
Дайана встала, выглянула из двери, задвинула створку и заперла на замок.
— Одно из двух, — по-деловому заговорила она, и Гейл увидела в ней копа. — Или у них имеется информатор, который сообщил, что в этом поезде везут наркотики. Или…
— Или?
— Или человек, утверждающий, что он тебе верный друг, а на самом деле не друг.
— На Мэла можно положиться.
— Гейл, эти полицейские располагают какими-то сведениями. Видно по их поведению. Они действуют не наобум. Что-то знают. Вопрос в том, о нас или не о нас.
— Очевидно, не о нас, иначе мы бы уже ехали в тюрьму. Документы выдержали проверку.
— Если только они не хотели убедиться, что это мы, и теперь станут за нами следить.
— Зачем?
— Хочешь меня убедить, что у тебя нет законспирированных друзей?
— В подполье?
— Да, в своего рода подполье. У любого полицейского слюнки потекут, только дай проследить за Гейл Рубин.
— Не думаю, что происходит именно это.
— Ты уверена, что происходит нечто другое?
— Мы не можем сойти с поезда, иначе полицейские решат, что с нами не все в порядке.
— Да. Подождем станции, когда они закончат обыск.
Женщины сидели и ждали. Воздух в купе сделался спертым. Они вспотели. Гейл стала разгадывать кроссворд в «Пост». Через сорок минут раздался гудок, и локомотив дернул состав. Поезд медленно покатил к станции. Черные буквы на белом фоне свидетельствовали, что они прибыли в Кливленд. Дайана принялась собирать вещи.
Гейл решила, что они совершают ошибку. В их билетах указано Чикаго — там они и должны сойти. А потом изменила мнение и тоже стала собираться. Черт! Не угадаешь. А в подобном состоянии — тем более. Наверное, так ощущаешь себя, если вводишь в вену наркотик. Отказывает голова, и ничего не соображаешь.
— Остаемся, — сказала она Дайане.
— С чего вдруг? — Девушка, не выпуская ручки собранного чемодана, плюхнулась на полку. — Нам надо выходить.
— Нет. Мы едем до Чикаго.
— Ты с ума сошла.
— Если полицейские увидят, как мы выходим из вагона, они все поймут.
— Заметим, что за нами наблюдают, останемся. Но я бы предпочла свалить — сил нет сидеть и дожидаться, когда нас арестуют.
— Ты паникуешь.
— Нет, я спокойна, насколько это возможно.
Поезд двигался в тоннеле. За окном мелькали тусклые, неяркие фонари. По мере того как поезд замедлял ход, интервалы между ними становились все длиннее. Наконец они оказались в огромной, освещенной пещере.
Глава одиннадцатая
Гейл сидела и смотрела на стоявшую в дверном проеме Дайану, которая сжимала побелевшими от напряжения пальцами выдвинутую ручку чемодана.
— Ошибка. Фатальная ошибка, — тихо твердила Гейл. Она вжалась в подушки на полке, словно, цепляясь за них, могла избежать ареста.
— Тебя схватят, — промолвила Дайана. — И отведут обратно в тюрьму.
— Я знаю, что делаю.
— Ни одна из нас не знает, что делает, но я руководствуюсь тем, что вижу и чувствую. Говорю тебе прямо: тебя возьмут за задницу, если ты здесь останешься. Это так же верно, как то, что я тут стою. Будь уверена.
Гейл достала из сумочки пачку банкнот и подала Дайане:
— Вот возьми, деньги тебе пригодятся.
Девушка посмотрела на купюры, но не пошевелилась.
— Бери.
Дайана взяла деньги и стала запихивать в карман брюк. Но вдруг остановилась.
— Пошли со мной. Я сумею тебя вывести.
— Неужели? — сердито буркнула Гейл. — У тебя есть план?
Дайана опустилась на колени, расстегнула на чемодане молнию, достала новую одежду и начала переодеваться. Наверное, чтобы заглушить страх. Или в надежде, что Гейл сдастся. Или чтобы побороть панику. Через минуту она совала деньги и водительские права в карман джинсов, опять зашнуровывала ботинки и запихивала пистолет за ремень. Чтобы спрятать его, набросила на плечи легкую хлопчатобумажную кофточку-распашонку. А прежнюю одежду сложила в чемодан и поставила его в угол купе. Ее одолевали сомнения: бежать, не бежать? Она не знала. И именно в тот момент, когда ей больше всего на свете требовался ответ, Дайана не представляла, что делать, и села на полку рядом с Гейл.
