— Верно глаголешь, — все так же улыбаясь, произнес Вано. — Ну, раб Божий, зачем вызывал? Чай, исповедоваться решил, грехи отпустить на сто первом километре? Я даже, вон, Святое Причастие на всякий случай захватил.
Отец Иоанн кивнул на багажник.
— Святое Причастие, говоришь? Это хорошо. Тут как раз есть люди, которые остро в нем нуждаются. Надо бы причастить их, пока они греха на душу не взяли.
— Тяжкого ли греха?
— Убийства.
— Это серьезно… Часом, не те ли «прихожане», что в километре отсюда ожидают участи в раздумьях о судьбе своей?
— Нет. Это их «глаза и уши».
— А-а-а, понятно. — И Вано, уже перейдя на обычную речь, уточнил: — Так в чем конкретно задача?
— Значит, так… У нас появились «конкуренты», которые могут внести в наши планы нежелательные изменения. Люди, в общем-то, нормальные. Раньше работали в системе. Послужной список у них хороший. Один из предполагаемых участников даже…
Сэнсэй вкратце рассказал Вано кое-какие сверхсекретные сведения об условном «противнике», которые удалось раздобыть Филеру. Так что убивать нельзя, травмировать тоже. Просто обезвредить. Желательно на время обездвижить, но без последствий. — Он развернул карту. — Предполагаемое место засады здесь и здесь.
— Какое у них будет оружие?
— Да мелочь. Всего лишь базуки, — с улыбкой сказал Сэнсэй.
— Ну, дают! Квалификацию, смотрю, на уровне держат, согласно требованиям времени — внаглую и наверняка.
— Возможно, следуя старой привычке диверсанта, у них с собой будут автоматы и спецножи, — уже серьезнее добавил Сэнсэй.
— Ну, это как пить дать.
— Я беру на себя первого исполнителя. Ты — второго. Твоя задача отключить и переместить тело в точку А, то есть к первому. Задача ясна?
— Вполне. Проще пареной репы. Обезвредить. Отключить. Переместить.
— Ну, тогда вперед! Послужим на благо народа.
— О Господи, грехи мои тяжкие… — вздохнул отец Иоанн и с улыбкой добавил: — Ну что ж, для народа так для народа.
Сэнсэй пересел в свою машину, и они поехали, свернув с трассы на грунтовую дорогу. Остановив машины на значительном расстоянии от интересующего места, тщательно их замаскировали. Переоделись в спецодежду и стали двигаться по лесопосадочной полосе в сторону предполагаемой засады. Шли на определенном расстоянии друг от друга, практически бесшумно. Ступая особой мягкой походкой, они, точно дикие кошки, то крадучись, то периодически замирая, приближались к цели. Словно призраки, мелькали они между деревьев, растворяясь в пространстве светотеней лесных насаждений. Пройдя близко к наблюдателям, они объяснились друг с другом едва заметными жестами.
В это время наблюдатели готовились к пересменке, поэтому настроение у них значительно улучшилось. Все-таки просидеть двенадцать часов в напряжении — тоже не сахар. Это только с виду работа наблюдателя кажется легкой. Что там особенного, вроде стой да смотри! Но она настолько выматывает психологически, что у людей этой профессии часто бывают и перенапряжения, и даже нервные стрессы.
Через сорок минут, когда начало смеркаться, наблюдателям сообщили по рации, чтобы те возвращались к «Ноль первому», то есть к машине, которая их заберет. С пересменкой они провозились минут двадцать. Это вполне хватило для того, чтобы Сэнсэй и Вано заняли удобную позицию в местах предполагаемой засады «конкурентов». Сэнсэю было проще в определении местонахождения, так как наблюдатели стояли в пункте, который по всем своим стратегическим показателям наиболее удобен для совершения диверсии. Вано же пришлось повозиться, надеясь на свою интуицию и профессиональную подготовку. Ведь если «конкуренты» собрались задействовать две базуки, значит, расстояние между стрелявшими должно быть пятнадцать — двадцать метров. Выстрел из первой базуки по бронированному джипу не уничтожил бы его, а лишь наделал множество трещин. В это время выстрел из второй базуки, благодаря уже имеющимся трещинам, взорвал бы эту машину окончательно. Поэтому Вано, отсчитав приблизительно двадцать метров от основного места первого стрелка (лучше больше, чем меньше, легче зайти со спины), облюбовал себе позицию, с которой хорошо просматривалась дорога. Пользуясь пересменкой, он, ловко и бесшумно взобрался на дерево, стоявшее посередине этой миниатюрной удобной полянки. Природная худощавость Вано позволила ему слиться с корой в единое целое.
В отличие от Вано, Сэнсэй точно знал свою позицию. Сложность заключалась в маскировке. Чувствовалось, что здесь работали профессионалы, которые выставили вокруг множество «контролек». Все-таки действовали они недалеко от логова своего врага и страховались по полной программе. Сэнсэй фотографически запечатлел взглядом расположение лесного мусора на земле, разных мелких веточек. Выбирая себе убежище, он ступал осторожно, чтобы не нарушить возможную «контрольку». И тут ему удалось обнаружить разбросанные трухлявые корки дерева на дополнительном подходе к позиции. Оказалось, это одна из лучших «контролек» в лесу. Куски коры настолько прогнили, что стоило на них слегка наступить, как они тут же развалились. Сэнсэй решил обустроиться именно здесь. Больше надежды на «контрольки» — меньше бдительности. Да и сама природа изготовила тут удобное лежбище" в виде небольшой ложбинки. Срезав сбоку от прохода, между двумя деревьями верхний слой почвы вместе с лежащей на ней трухлявой корой, Сэнсэй вырыл неглубокую ямку и прикрыл дополнительно веточками. И, уместившись в ней, накинул на себя маскировочную накидку. Затем аккуратно уложил пласт земли над головой. Устроился он замечательно. Благо, что земляной пласт представлял собой единый сросшийся ком. Сэнсэю такая удобная позиция давала возможность следить за происходящим в полном смысле слова из-под земли.
Уж что-что, а по природному фактору в целях маскировки в учебке на «Острове» гоняли хорошо, усложняя каждый раз рельеф местности, предполагаемый обзор, маскировку и даже присутствие (и, соответственно, реакцию) различных животных и птиц. Но самым сложным всегда оставалось предугадать психологию условного противника, поскольку в «противниках» значились сами учителя, настоящие асы этого нелегкого дела.
Сэнсэй замер в ожидании. Теперь его сила заключалась в неподвижности. Полная неподвижность — это надежный спутник внезапности. Недаром в природе многие животные и насекомые замирают перед нападением. Их не видно и не слышно. Они сливаются своим окрасом с окружающей местностью, словно являются продолжением, незначительной частью огромного массива. Их оцепенение — выигрышный старт перед нападением. То же проделывают и «жертвы» природного круговорота, замирая, как вкопанные, перед опасностью. Но в этом случае это связано с сохранением жизни (вдруг «враг» не заметит). И в том и в другом варианте неподвижность — инстинкт, выработанный искусством выживания. Природная формула проста: неподвижность равна иллюзорному отсутствию. И эта формула давно подмечена людьми.
Через какое-то время появились и главные «герои», тащившие на себе базуки. Их было трое. Двое, судя по досье, — настоящие спецы по диверсионной работе. Кроме своей ноши, за спинами у них висели автоматы «узи». Третьим был Ворон, Шли тихо, не разговаривая. Когда они прибыли на место, полковник ГРУ вытащил пистолет с глушителем. Еще раз проверил его и засунул за пояс. Затем внимательно осмотрел наблюдательный пункт. Очень близко прошел возле Сэнсэя, чуть не наступив ему на уши. Посветил фонариком с узко направленным световым лучом на трухлявую кору. Проверил еще пару близлежащих «контролек». И видимо, не заметив ничего подозрительного, четкими военными жестами молча уточнил позицию своим подчиненным. Один боец с базукой пошел, крадучись через кусты, в направлении Вано. Второй начал примеряться к базуке, выбирая наиболее оптимальную позицию. Старший взял бинокль и стал просматривать местность и дорогу. Наконец они затихли в ожидании.
Сэнсэй наблюдал из своего укрытия, медленно группируясь для стартовой позиции. Его движения были очень медленны. Просто сверхмедленны. Подобное движение остается практически незаметным, даже если смотреть на него в упор. Ведь глаз человека устроен так, что больше реагирует на резкие действия, чем на постепенное перемещение. К примеру, если взять цветок или почку, то человек замечает, что она раскрывается, лишь по очевидным признакам, хотя этот процесс идет постоянно и очень неторопливо. Или же в темноте мы быстро замечаем любую вспышку света. А как именно происходит рассвет — фиксируем неотчетливо и судим о его наступлении только потому, что начинаем различать цвета и предметы. Поэтому такое сверхмедленное движение человеческий глаз может зафиксировать разве что на неспешно прокручиваемой кинопленке.
Приняв стартовую позицию, Сэнсэй приготовился к атаке, Уже совсем стемнело. Старший вытащил прибор ночного видения. Минут через пятнадцать он напряженным голосом тихо сказал: «Внимание…» На дороге появился роскошный джип «Мипубиси-Паджеро», последний писк автомобильной моды, в сопровождении двух БМВ. Помощник занял намеченную позицию. Привел базуку в боевую готовность. Прицелился. «Готовьсь!» — послышалась тихая команда. Щелкнул предохранитель. Одновременно с щелчком Сэнсэй одним прыжком выскочил из своего укрытия. Помощник лишь успел услышать легкий шорох, словно взлетела с ветки ночная птица, и приказ Старшего: «Пли!» Его мозг уже послал команду в мышцы, но…
