желание экспериментировать, поэтому три первые отечественные железные дороги имели три разные колеи. Впоследствии стандартом стала колея Николаевской железной дороги — ее строили по опыту Америки, которая весь XIX век угробила на создание железнодорожной сети. Гордиться тут нечем — железная дорога она железная дорога и есть — но на парочке приёмов мне удалось повеселить народ шутками о том, что Европа смотрит в античность, а мы — в будущее.
По-хорошему дороги надо бы стандартизировать — экономия на логистике получится огромной, а оккупации я не боюсь, ибо намерен оккупировать кое-чего сам. Но это же офигеть как дорого и долго — сейчас и в ближайшие десятилетия нам такое не по карману.
В общем — еще на западных границах Польши, где нашлись колеи европейского образца и поразивший меня масштабами комплекс специализирующихся на перегрузке добра из европейских составов в наши предприятий — торговый оборот между нами и Европой как ни крути огромен — нам всем пришлось перебраться в предоставленный немцами поезд. Поскромнее, но это не из-за демонстрации пренебрежения к такому важному мне, а потому что немецкая монархия в принципе скромнее живет.
Там же, на западных границах, я немного сошел с пути и посетил «Угол трех Императоров» — треугольник земли в месте слияния рек Черная Пшешма и Белая Пшешма. Рядом стоит городок Освенцим, которому в этой реальности, очень надеюсь, печальной славы заиметь не удастся. Реки делят землю на три кусочка — один берег наш, второй — немецкий, третий — Австро-Венгерский. На своей земле мы провели молебен. Немецкому берегу я улыбнулся, дав себя сфотать. Печально-грозное лицо было подарено австриякам — тоже с фотографиями. Сигнал очевиден, и уже завтра вся Европа будет его обсуждать. Да, немного эскалирую, но это же не камень к австриякам полетел, а стандартный месседж «мы войны не хотим, но ежели дадите повод…».
Во время пересадки к нам присоединились увешенные орденами и страшной силы погонами немцы, которые будут нас сопровождать до Берлина. Прекрасная возможность для меня попрактиковать немецкий — акцент есть, но языкового барьера нет — я понял все, что говорили мне, а визави, соответственно, поняли меня. Многие высокопоставленные господа из «родной» свиты с немцами оказались лично знакомы — аристократия же, столетиями связями обрастали и регулярно путешествуют куда придется.
Отдельного упоминания заслуживает обнаружившийся в группе «проводников» Алексий Петрович Мальцев, протоиерей и настоятель посольской домовой церкви святого Владимира в Берлине. Ему принадлежит успешно воплощенная ныне идея о создании Свято-Князь-Владимирского братства — благотворительной организации, которая помогает оставшимся в Германии без средств к существованию российским подданным любого исповедания и православным христианам любой национальности. Примерно то же самое, что я создал в Индии. Как по мне, строить планы и распоряжаться финансами нужно аккуратнее, чтобы в ситуации «без штанов за бугром» не оказываться в принципе, но с метафорического дивана так рассуждать легко. Одно дело если человек проигрался в карты, и совсем другое — если его в темном переулке «пощипали» лихие людишки. Да много чего может случиться, а консульские услуги и хоть какую-то материальную помощь уважающая себя страна своим подданным должна оказывать в любой точке земного шара.
Алексия сопровождал наш посланник в Германии — Павел Андреевич Шувалов, лысеющий усатый генерал шестидесяти с хвостиком лет. Мы с ним в последние месяцы очень старательно переписывались, и Павел Андреевич, будучи твердым и последовательным сторонником сближения России и Германии, смотрел на меня с величайшим восторгом — наконец-то Августейшая персона поняла, с кем лучше заключать союзы!
При себе Павел Андреевич имел золотую шпагу с алмазами — наградное оружие «За храбрость» у нас проходит по категории «прочие награды». Заслужил полностью, во время крайней Русско-Турецкой войны.
Пока мы все вместе пили кофе под обсуждения погоды — она сегодня отличная — моего пути от Петербурга до сюда, конечно же «изгнания индийского беса» и благополучно попавшей в газеты «трагедии на Валааме», поезд уносил нас вглубь Германии, и я не без удовольствия отмечал, как имеющие сомнительное удовольствие проживать рядом с железной дорогой немцы выстраивались на меня посмотреть и не гнушался махать им рукой. Каждая группка людей обязательно сопровождалась приглядывающими за ними полицаями и солдатами — тут вам не Родина, где народ на мой проезд нередко смотрел без всякой организации, часто — с деревьев и даже телеграфных столбов да крыш, а настоящий «орднунг». Нет, это не хорошо и не плохо — просто особенности менталитета, территорий и всего остального. Европа — это огромное население на достаточно скромных, но весьма плодородных землях. Европа — это перманентная резня с соседями, и в таких условиях без развитого бюрократического и репрессивного аппаратов попросту не выжить. Европейцы любят «приглядывать» друг за дружкой, и привыкли, что за всеми ними приглядывает Большой брат.
Путь до Берлина неблизкий — Германия же только на контрасте с Россией кажется маленькой, а так-то офигеть огромная — и одним днем, учитывая, что сейчас дело уже к вечеру, его преодолеть не получится. Я не против спать в поезде, но дипломатический визит так не работает — придется остановиться на ночлег в городе Франкфурте-на-Одере. Деревеньки на нашем пути выглядели неплохо — опрятно, чистенько, но народ по внешнему благосостоянию — а ведь на наш поезд смотреть выходили, одевшись в лучшее из имеющегося — ничуть от подавляющего большинства наших крестьян не отличался. «Середняки» они и есть «середняки». Город Познань, который мы проехали без остановок, смотрелся очень атмосферно и порадовал взор обилием промышленных предприятий, забегаловок с лавками и классическими, дофига важными бюргерами. Архитектура умиляет — у немцев она весьма уютная. Центральные и важные улицы замощены камнем, в большинстве — земляные, как и везде. Имелись и депрессивные районы — в них все еще чистота и орднунг, но народ и дома несли на себе печать упадка. Нищета — это фон современного мира, и Германия, учитывая чудовищный объем экономики, могла бы справляться и получше. Социально-ориентированное государство — порождение совсем других, несоизмеримо более сытных времен. Что ж, я не против подать всему миру пример, уничтожив такие милые проявления царящего на планете «социал-дарвинизма» как голодная смерть и безграмотность. Нет, кто-то особо умелый несмотря ни на что в канаве помирать будет, но тут уж извините — государство дает инструментарий и способы изменить жизнь к лучшему, но бегать за каждым люмпеном с жалобными просьбами взять «гуманитарку» и устроиться пусть и на тяжелую, низкооплачиваемую, но дающую шанс встать на ноги работу государство не обязано.
Хорошо немцам — им электрификацию не
