Иван своими губами нежно прикасается к моим и я таю. Растекаюсь, как растаявшее мороженое и все в этот миг становится таким неважным, блеклым на фоне моих...да и скорее всего, наших, чувств.
- Может поедем куда-то? Куда ты хочешь? - спустя несколько минут нежности, спрашивает Иван.
- К тебе, - тихо говорю я. По-моему взгляду он должен понять, чего я на самом деле хочу.
- Уверена? Ты наверное голодная? А у меня никаких продуктов нет, – слегка занервничав, Колесников отстранился от меня, но не успеваю придумать внутри своей головы контраргументы, да и вообще обидеться на его нежелание повезти меня к себе, как он тут же спрашивает, - пиццу любишь?
Беру его за руки и прижимаю ладонями к своему лицу.
-Обожаю.
Встречаемся глазами и становится все понятно, будто пазл сошелся и теперь нет дурацких «но», есть просто двое неравнодушных друг другу людей, так отчетливо хотевших остаться наедине.
-Тогда закажем на дом, - твердо отвечает он и быстро поцеловав меня в губы ведет на выход.
28.
Пиццы все же не было. Как только мы отъехали от студии танцев, Колесникову в голову пришла замечательная идея поужинать в каком-то уютном месте, у черта на рогах, где готовят по его словам «достойную карбонару».
Я не стала высказывать свое недовольство, а послушно крутила вилкой и сделала пару глотков вина, для полного набора вкуса. Паста может и была вкусная, но мне и кусок в горло не полез, мыслями я была где-то далеко. Эйфория от конкурса еще никуда не делась, а предвкушение от возможной ночи с ним, испортилось из-за самого же Колесникова и его молчаливого поведения.
В его квартиру мы приехали уже ближе к ночи, и как-то вся страсть поутихла, а страх остаться с ним наедине поглотил меня целиком и полностью. Угнетающую тишину я заполняла целым потоком мало интересных историй из своей жизни, и не удивительно, когда нервничаю, начинаю без разбору говорить, чтобы легче было сдерживать волнение.
Иван же, как всегда сдержан и уклончив от ответов, начинаю уже привыкать к этому молчаливому мужчине, такое ощущение, что мне достаточно, что говорила я за нас двоих.
Но, как только закрылась входная дверь стало еще более неловко, никакая очередная моя история, казалось бы не спасет. Не так я себе представляла этот знаменательный день, сейчас все выглядит как некая сделка, договорились и поехали осуществлять план.
Руки трясутся, внутри все дергается, и спирает дыхание. Чтобы как-то взять себя в руки, снимаю куртку и прохожу вглубь квартиры. Оглянувшись, вижу, что Ваня наблюдает за мной, тоже снимая верхнюю одежду. Не понимаю, что он может там еще обдумывать, ведь понятно, чего, собственно, мы сюда приехали? Говорить обо мне я уже устала, а он вряд ли меня порадует разговорами о своей жизни.
Какой-то час назад все кричало о страсти, о диком влечении, неуемной жажды быть вместе, а теперь он просто тихо стоит в коридоре и рассматривает меня. Затем медленно, как хищник, подходит вплотную, и взгляд какой-то странный, впервые вижу такой. Снова не понимаю, что делать дальше?
- Ты боишься меня? – неожиданно спрашивает Иван, продолжая пилить меня взглядом.
- Да, - тихо шепчу я.
- Почему? - ласково проводит кончиками пальцев по моей скуле.
Я нервно сглатываю. Неужели непонятно почему? Казалось, все, итак, ясно, зачем объяснять ему все именно сейчас?
- Не знаю почему, просто чувствую страх перед тобой, – больше я и слова не могу вымолвить, мысли куда-то разбежались, а в помещении становится настолько душно, что я начинаю задыхаться.
Почему-то в этот миг, мне кажется, что я собираюсь подписать договор с дьяволом, не иначе. Сейчас идет речь не только о моем первом сексе, но и о дальнейшем развитии наших отношений, смогу ли я принять этого мужчину, таким, какой он есть и что я вообще знаю о нем? Он старше, он сильнее, он сможет меня поднять на вершину блаженства и с таким же рвением опустить жестко на землю, но почему-то сомнения начинают закрадываться в мою голову только сейчас.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Разве не этого я хотела последние два месяца? Не об этом мечтала? Какие уже могут быть сомнения, раз я пришла добровольно с ним в его квартиру? Возможно, нужно просто позволить этому случиться, а там будь что будет? Все равно я уже болею им, при любом раскладе будет больно, но зато я буду помнить эти моменты и знать, что именно сейчас, Колесников чувствует не менее сильную тягу ко мне, чем я к нему. Хотя какую еще тягу? Я должна признать прежде всего перед собой, что люблю этого мужчину, настолько сильно люблю, что мое сердце с трудом выдерживает его взгляд.
- Поцелуй меня, - отчаянно прошу я. Может не стоит воспринимать все как сделку, а нужно поцеловаться, а потом по накатанной? Именно когда он начинает меня целовать, все становится проще, а сейчас стоим, как два солдатика и все еще более нестандартно.
- Мне уже недостаточно этого, поцелую и не смогу сдержаться, – хрипло отвечает он. - Ты уверена? Еще есть шанс передумать и посмотреть какой-то фильм?
Его слова вроде четкие и понятные, но уже порядком надоело заниматься чем угодно, лишь бы не сексом. Ничего другого не остается, как отойти от него и начать раздеваться, давая человеку понять, что я уверена как никогда.
Сначала медленно снимаю платье и плотные колготы, оставаясь в одном нижнем белье, которое абсолютно не оставляет пространства для воображения. Хвала Небесам, что хоть однотонное, а то я помню, как утром собиралась к этому нежно-желтому бюстгальтеру надеть трусики с желудями, хорошо хоть вовремя мне подвернулись эти стринги из комплекта, вот где была бы, настоящая неловкость.
- Не сдерживайся. Я хочу этого, - максимально уверенно произношу я, упирая руки в боки.
Колесников молча подходит к дивану и облокачивается на спинку, по-прежнему не сводя с меня глаз.
- Снимай все остальное, – спокойно просит он, и от его немного надменного тона ползут мурашки по коже.
Боже, кажется я переоценила свои возможности и залилась краской стыда. Я никогда раньше не раздевалась ни перед кем, это было как минимум странно. Но обратной дороги нет, Катя, бери себя в руки, и покажи ему, что ты взрослая.
Шумно выдыхаю и сначала снимаю бюстгальтер, а затем к нему летят и трусики. Мое тело горит от его взгляда, видно, что Ване нравится то, на что он смотрит, вопрос только ко мне: что мне сейчас нужно делать? Стоять ждать его, или подойти самой, тогда-то он точно поймет мое намерение.
Не дождавшись от него каких-либо действий, плавно подхожу ближе, слегка покачивая бедрами, что тоже не обходится без внимания. Мужской взгляд становится напряженнее, Колесников тяжело задышал и сжал сильнее челюсть. Отлично, значит я все делаю правильно.
- Так достаточно? – невинно хлопаю глазами.
- Более чем, - отвечает он, притягивая меня за талию к себе. Удивительные ощущения: я абсолютно голая прижимаюсь к еще одетому Колесникову, а он кажется, делает со мной что хочет. Целует мои плечи, шею, грудь. Он словно хочет поставить на мне свой отпечаток, с каждым поцелуем кожа горит, как от ожога, но мне наплевать, ведь это именно то, чего мне настолько хочется. Я готова на все ради таких ласк с его стороны.
Руки Ивана везде, ни один сантиметр не остается без внимания. Это поистине волшебный и захватывающий момент, если так хорошо еще на трейлере фильма, то что же будет на премьере? Я уже не могу дождаться, когда он перейдет к более существенным действиям, все это слишком прекрасно, но тело просит разрядки, иначе я могу взорваться от таких жарких ощущений.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Будто читая мои мысли, Иван подхватывает меня на руки и идет в сторону спальни. Не произнеся и слова, он бережно укладывает меня на кровать и уже под моим пристальным наблюдением потихоньку сам раздевается, давая мне время отдышаться и рассмотреть его без одежды.
Когда он снимает рубашку, я замечаю на животе несколько шрамов, будто после операции. В полумраке сложно разглядеть что-то настолько мелкое, но надеюсь утром у меня будет еще такая возможность, как и узнать историю этих шрамов. А Колесников все продолжает раздеваться, и когда он избавляется от джинсов, понимаю, что окончательно пропала. Его фигура просто безупречна, не даром Ксюша говорила, что с его внешностью нужно было идти в модели нижнего белья, внешность еще половина, видела бы она его тело.
