И он действительно слушал и в меру понимания утрамбовывал услышанное в голове. Многое, к сожалению, никак не помещалось. Может, у Ведича была слишком маленькая черепная коробка? Или просто облегченные, сделанные тяп-ляп мозги?
64. Уменьшение шансов
Надо же! Рубак Ципло сумел переколошматить всех механоидов в округе еще до того, как поворотная механика башни окончательно заклинила. Правда, для этого пришлось дважды задействовать основное разрушительное «ноу-хау» «Меркавы» — 40-миллиметровую электромагнитную пушку. В конце-то концов, по трезвом послестрессовом размышлении, чем два или три лишних «G» могли помешать несущимся с космическими скоростями снарядам? Не на орбиту же они их запускали, в самом-то деле? Всего на десять-двадцать метров. «Булавохвосты», может, и мастаки заманивать тяжелые машины в гравитационные ямы, однако уклониться от сверхбыстрых намагниченных стержней, это уж извините. Не та у них подвижность и не те первичные скорости. В других обстоятельствах любоваться тем, как эти механические твари разлетаются на молекулы, стало бы истинной отрадой. Но сейчас было не до этого.
Как только наводчик Ципло очистил плацдарм, потребовалось уносить ноги куда подальше. Напрягая жилы так, что чуть сердце не выскочило, они втроем умудрились откинуть верхний люк. Затем, помогая друг дружке, ибо никто из них в одиночку бы не справился, они выползли вверх, на башню. С перерывами на передых подали изнутри всё относительно нужное для похода. Затем со всей осторожностью спустились с танка на снег. Бесшабашно прыгать с брони совершенно не стоило. Если ты весишь под двести, а то и более килограммов, то даже прыжок с бордюра приведет к сложнейшим переломам. Ну, а уж сигать с верхотуры «Меркавы» — однозначно смертельный трюк. Благо в танкисты, даже для самого толстомордого в мире танка, берут не самых рослых. Если бы среди них был хоть один изначальный великан, какой-нибудь десантник со стокилограммовой тушей, пришлось бы или умереть, вынимая через люк гиганта в триста кило, или совершить предательство. Бросить его в кабине.
Кстати, одно предательство они все-таки совершили. Своего мертвого лейтенанта они оставили в пехотном отсеке. Навсегда закупоренным. Но ведь даже если бы они его вынули, то что толку? Тащить его через заснеженную пустыню даже при обычной силе тяжести — задача изначально невыполнимая. Может, оно и лучше, что Кац остался под броней и в зоне «плеши». Есть надежда, что там его не тронут механоиды со скоргами и не переделают в какое-нибудь исчадие ада. В пояснительной записке о Новосибирской локации, которую им раздали по прибытии, конечно же, ничего не говорилось о подобном. Но вот слухи среди солдат разлетались сразу же. Вроде бы мертвые люди тут окончательно не умирают, а превращаются в нечто ходячее и опасное. Пусть уж их лейтенант покоится с миром в собственном танке. Наверное, это не худший исход. Ибо, например, насчет них самих, так совершенно неясно, где и когда придется угомониться. Верится, конечно, всегда в лучшее. Однако, если уж они не сумели выбраться из границ Зоны, имея под задницей гусеницы, то очень сомнительно, что на собственных ногах да без «рельсотрона» у них стало больше шансов.
65. Бесплатные лекции
— Поймите, Ведич, — доказывал Кварод, дергая сталкера за лацкан куртки. — Можно быть умным, не имея разума.
— Это как же так? — не на шутку удивлялся сталкер.
— Мы ведь не о человеке сейчас говорим, правильно? Мы говорим о Зоне. Так вот, в Зоне есть нанороботы, и есть еще Узел. Ну, входное отверстие в сложнейшую систему.
— Помню. Вы в прошлый раз рассказывали, — кивал Ведич.
— Все эти штуки взаимодействуют. Они совершенно неразумны. Но ведь это очень сложные системы. Море, и то взаимодействует с землей. Волны набегают, шлифуют камни в клугляшки, пересыпают песок с места на место, выбрасывают на сушу всяких там креветок. Подточенный водой берег обрушивается в прибой. Так это совершенно простые системы. А тут не только сложные, но еще и странные. И взаимодействуют-то как? При пульсациях в Узел попадают миллиарды миллиардов нанороботов, десятки или сотни механоидов. И опять же, все перемешивается. Постепенно одно приспосабливается к другому. Без всякого плана и обдумывания. Просто две системы воздействуют одна на другую. Результат мы видим. Окружающая механическая жизнь становится все сложнее. Ведь так? Вначале что было? Только копии потерянных в Пятизонье машин. Но уже несколько месяцев назад начали появляться машины, до того невиданные, мало похожие на человеческие. А сейчас всё будто совсем с ума сошло. Не заметили, господин Ведич?
— Так в локациях всегда был не сахар, господин ученый. Вы ж в курсе.
— Всегда-то всегда, но таких быстрых изменений, как сейчас, пока не наблюдалось. Разве что в самом начале, после Катастрофы и самой первой пульсации. Мы ведь не просто сидим тут. Не только для Хистера новые имплантаты творим. Мы еще и ведем системные наблюдения. По возможности, конечно, — поправлялся Кварод. — Так вот, сейчас чуть ли не каждый день новые виды механоидов. Даже какие-то совсем невиданные. Вот вы с господином Глюком приволокли каких-то техножуков. Это же просто чудо, а не жуки! Откуда они взялись?
— Ну, это вашей науке надо решать. Мне-то что? — пожимал плечами Ведич.
— Так вот. Когда такое началось, я вспомнил еще одну гипотезу Рэкода.
— Он у вас прямо на все руки мастер, — снова удивлялся Ведич.
— Так гений же! Гении, они везде успевают, — пояснял Кварод. — В общем, Рэкод предполагал… К чему прилагались расчеты, между прочим. Что развиться в новые виды в обычных условиях нановирусы и механоиды не могут. По крайней мере, за такое короткое время. Что там у нас прошло с сентября пятьдесят первого года? Ведь ерунда полная. Год с мелочью. А сколько всего в Зоне навыводилось? Считать не пересчитать, господин Ведич. Не может, по всем расчетам, за такой срок вывестись такая прорва видов механической жизни. У них же тут, в Пятизонье, идет процесс эволюции. А эволюция — это штука такая тупая, что дальше некуда. Нас вот с вами и всю природу, она, конечно, вывела. Но сколько миллиардов лет ковырялась. Понимаете, миллиардов лет?! А здесь — всего год. По всем расчетам, случиться такое не могло.
— И что же тогда? — спрашивал слушатель бесплатных просветительных курсов.
— Рэкод предположил, что эволюция идет не здесь. Мы тут наблюдаем только итоги этой эволюционной борьбы. Так, мелкую драку на периферии.
— В смысле, где-то есть что-то еще? — догадывался Ведич.
Эта его догадливость очень радовала Кварода. И он распалялся еще больше. Вдруг выяснялись, кроме всего прочего, страшно интересные штуки.
— И вот, в результате всех расчетов, приходим к неизбежному выводу: основная эволюция Техноса проходит где-то в другом месте. Не в видимом нами всеми Пятизонье. Через Узел каждая зона связывается не только с другими, но и еще с чем-то. Может быть, это происходит только в момент пульсации. В общем, где-то во многомерном пространстве Узла, есть некоторое место, где все по-другому.
— Что, по-другому?
— В первую очередь, там по-другому течет время. У нас миновал год, а там, может, сто или тысяча, а то и сто тысяч лет. Вот там и осуществляется эволюция механоидов. И всей остальной нечисти тоже.
— А так разве может быть, чтобы время шло по-другому? — задавал вопрос Ведич. — Ну, там, в блокбастерах всяких, понятно. А вот в настоящей жизни?
— Конечно, может. Это еще сто пятьдесят лет назад доказали. Был такой человек — Эйнштейн. Слыхали? Вот он и доказал. Просто сейчас мы получили этому подтверждение.
— Понятненько. И очень интересно, — говорил напоследок Ведич и с лопающейся от знаний головой отправлялся к себе.
Хистер или кто-то из его помощников, заведующих хозяйственными вопросами, расщедрился. Им с Глюком выделили для временного жилья комнатушку в нижних этажах Цитадели. Это, разумеется, не потому, что они отлично выполнили первое задание. Просто в скором времени они должны были понадобиться опять. Зачем же было отпускать их куда-то на сторону? Вдруг они не вернутся совсем? И тогда опять придется искать подходящих спецов. Лишняя морока. Потому их и разместили на территории Ковчега. Делать им пока было нечего. Разве что приводить в превосходное состояние снаряжение и оружие. Но все это Ведич с Глюком проделали еще в первые дни. Теперь они скучали. Благо, Ведич нашел для себя учителя по всем наукам. Почему бы не просветиться, если появилась возможность? Тем более, совершенно за так?
66. Осада
А ведь в последнее время что-то в повадках ковчеговцев и без того изменилось. Хоть они со сталкерами и не проводили совместных застолий, но чувствовалось, что нервозность окружающего контингента повысилась. Даже сюда, в трехэтажный подпол, стал чаще долетать вой тревожной сирены. Вначале Глюк с Ведичем предположили, что просто Хистеру нездоровится и он решил заколебать всех окружающих беготней со сдачей нормативов. Выяснить что-либо у «высоколобых» было делом бесполезным. Они тут жили своей собственной жизнью. Им те, внешние, тревоги были до лампочки. Они и так ковырялись в своих лабораториях ночи и дни напролет. Благо разницы между тем и другим в подземелье нисколечко не ощущалось.
