Колин не сказал ни слова. Он даже не попытался нейтрализовать Джоди, вытащив из него батарейки. В девять вечера, когда робот орал шестой час подряд, он взял его за ноги и ударил о стену ванной. Джоди разлетелся на кусочки, его руки, ноги, моторчик и красивая голова упали на дно ванны, где Колин растоптал их.
Лиззи отнеслась к этому равнодушно, ей все это надоело, но пришлось объясняться с социальным работником. Колин в тот момент дома не было, он отмечался на бирже труда. Социальный работник сказал, что это неслыханно, и какой матерью будет Лиззи, когда у нее родится ребенок И конечно, ей, или матери, или отчиму придется возместить стоимость Джоди. А представляет ли она, сколько стоит эта кукла?
Колин, вернувшись, домой, заявил, что только через его труп они получат деньги за идиотскую сломанную куклу. Дебби ответила, что тоже не собирается платить, из принципа. Колин сказал, что такая лялька в доме кого хочешь до гроба доведет, и, между прочим, у него уже появилась какая-то сыпь на пояснице и пониже. И всем наплевать, что пока эта вещь находилась в его доме, он пережил настоящий стресс. И бог знает, что устроит настоящий младенец.
Новость о несправедливой претензии со стороны Кингсмаркэмской социальной службы распространилось по кварталу Мюриэль Кэмпден подобно лесному пожару. Почти все его обитатели заняли сторону Крауна-Кромвель, кроме Митчеллов, Монти Смита и Марии Майклз. Монти Смита осудили условно и заставили выплатить заоблачный штраф за нападение на сержанта Фитча (деньги он одолжил у Марии), и он считал, раз его несправедливо наказали, почему другим должны делать поблажки?
— Как делают зажигательную смесь для бутылок? — спросил Колин Краун у Джо Хебдена, когда они сидели в «Крысе и морковке».
— Что делают? — переспросил Джо. — Ты о чем?
— Я по телику видел. Не то в Алжире, не то в Ираке, где-то в тех местах, такие бутылки бросали в дом правительства. Я и подумал, вот бы наш муниципалитет расшевелить.
— Нужно налить бензин в бутылку вроде молочной, — сказал незнакомец, сидевший рядом.
— У нас уже нет молочных бутылок, — ответил Колин.
— Верно, молочных нет. Подойдет любая, только не пластиковая. Наполняешь ее бензином, затыкаешь горлышко тряпкой, пропитанной керосином, тряпку поджигаешь и бросаешь бутылку подальше от себя. Как можно дальше, а то сам загоришься. Если интересно, могу помочь. Я знаю место, где все это продают.
— Мы пошутили, — сказал вместо приятеля Джо.
Мужчина рассмеялся и предложил угостить их выпивкой, а затем показать кое-что.
В половине восьмого утра Шарлин, жене Джо, позвонил деверь. О пропавшей девочке она выслушала без интереса — весь квартал знает об этом, в отличие от газетчиков. Но то, что Смит укрылся в Кингсмаркэмском полицейском участке! Да еще в роскошных апартаментах! Для Шарлин все люди делились на тех, кто действует, и тех, кто бездействует. Себя она относила к первым. Поэтому быстро оделась, взяла зонт и обошла весь квартал, постучала в каждую дверь.
Есть крепко сбитые толстяки вроде Карла Микса, у которых массивные плечи и огромный живот выпирают барабанами, а все тело будто стянуто корсетом. А есть расплывшиеся толстяки, в которых жир словно бултыхается в тонкой оболочке, кажется, проткни их булавкой — и они сдуются, как шар. Именно таким толстяком был Брайан Сент-Джордж, редактор «Кингсмаркэмского курьера», и сейчас его телеса перетекали через подлокотники инспекторского кресла и накатывали волнами на край стола. Его рубашка, судя по всему, когда-то белая, выглядела так, словно ее постирали вместе с черными джинсами и красной футболкой. Галстук он если и носил, то в кармане. Когда он начал лысеть, то решил отрастить оставшиеся волосы. Так что если посмотреть на него сверху, как это сейчас делал Вексфорд, его голова казалась огромной белой ромашкой с розово-желтой серединой.
Сент-Джордж явно не желал видеть старшего инспектора в стенах редакции «Курьера», поэтому, получив повестку, он сам пришел в полицейский участок, где ему устроили допрос по полной программе. Он отчаянно оборонялся, то плакался, то нападал, и настаивал, что был вынужден, «импровизировать», ведь от Кингсмаркэмской полиции никогда ничего не добьешься.
— «Кингсмаркэмская шестерка»! — произнес Вексфорд с отвращением.
— Это не я придумал, — оправдывался Брайан Сент-Джордж. — Люди жаждут возмездия и справедливости. Боюсь, вы неправильно меня поняли, Рег.
— Не называйте меня так, — поморщился Вексфорд.
— Простите, я думал, мы тут все старые друзья. Вы — Рег, я — Брайан. Когда вы зовете меня «мистер Сент-Джордж», меня коробит от такой официальности.
— Думайте, что хотите, но в этих стенах я намерен соблюдать формальности. Если вы были уверены, что Смит находится у нас, почему не позвонили своему старому другу и не спросили, так ли это? Не трудитесь отвечать. Вы знали, что мы это не подтвердим. А этого вам меньше всего хотелось, иначе не было бы статьи.
Сент-Джордж поерзал в кресле своей дряблой тушей. При этом между пуговицами рубашки показался островок волосатой розовой кожи. Вексфорд брезгливо отвел взгляд. Главный редактор «Кингсмаркэмского курьера» вытащил из кармана пачку «Мальборо» и поискал взглядом пепельницу. Не найдя ее, он все равно закурил.
— Здесь не курят, — сделал ему замечание Вексфорд.
— А раньше курили. С каких это пор? — возразил Сент-Джордж.
— С девяти утра сего дня, — ответил Вексфорд и посмотрел на часы, которые показывали три минуты десятого. — Так что советую бросить сигарету.
Медленно, с оскорбленным видом Сент-Джордж вытащил ее изо рта.
— Статья вышла во всех национальных газетах, — взмолился он. — В «Мэйл» даже на первой странице.
— Вы же им сами рассказали. Нам всю ночь звонили из редакций, просили подтвердить эти данные. И всем отвечали одно и то же: «Смита здесь нет». Он пробыл во дворе участка ровно пять минут, даже из машины не выходил. Тогда вы его, наверно, и заметили.
— Каюсь, милорд, — сказал Сент-Джордж, пытаясь изобразить мальчишескую ухмылку.
— К счастью, не все успели ее напечатать, но вы со своим «Курьером» проявили оперативность.
— А чтобы бы вы сделали на моем месте, Рег? То есть, я хотел сказать, мистер Вексфорд?
— Я повел бы себя ответственно, хотя очевидно, что это понятие вам чуждо. Но сейчас уже поздно что-либо менять. Остается надеяться, что никто не пострадает. Откуда у вас фотография Санчии?
— Но вы же знаете, я не могу раскрывать свои источники.
— Я спрашиваю не о ваших источниках, а о фотографии, которую вы могли получить или от родителей девочки, или когда-то сделали снимок сами.
— Это случилось, когда ее отцу повысили зарплату, тысяч на сто или около того, и мы о нем написали статью «Оправдает ли самолетный магнат солидную прибавку к жалованью?»
— А какое это имеет отношение к Санчии?
— Людям интересно, вы же знаете. Семейные ценности. Наш фотограф случайно увидел миссис Д., когда она гуляла с ребенком. Кстати, имя девочки мы узнали из архивов. А до этого как ее только ни называли — Саша, Сара и так далее.
Вексфорд посмотрел на него с отвращением.
— Мы прекращаем делиться с вашей газетой информацией по любым вопросам. Так что предупредите сотрудников, которые приходят к нам за еженедельными пресс-релизами, что их здесь больше не ждут.
Сент-Джордж поднялся с кресла, его тело всколыхнулось.
— Вы не имеете права. Это возмутительно, я пойду к начальнику полиции. Вы поступаете, как Штази, КГБ, — он повторил слова, которые старший инспектор недавно услышал от своей жены.
— Да хоть Талибан, мне все равно, — ответил Вексфорд.
Больше он не успел ничего сказать, потому что снизу раздался звон разбитого стекла. Судя по звуку, попали камнем в одно из окон первого этажа. Вексфорд выглянул на улицу. Постоял немного, затем повернулся к Брайану Сент-Джорджу и подозвал его к себе.
— Полюбуйтесь, что вы натворили.
К половине девятого почти весь Кингсмаркэм и окрестности знали, что пропала девочка и что известного педофила покрывает полиция. Слухи, будто Смита спасают от праведного гнева родителей в полицейском участке за то, что он добровольно признался в убийстве Санчии Девениш, пустила женщина с Глеб-роуд. Мать двоих детей, старший сын которой некогда стал жертвой непристойных действий жителя Стовертона, кипела от возмущения, и со сводной сестрой Джеки Флэй и с Кайли, дочерью Джеки, а также с группой соседей двинулась в поход на четверть мили. На полпути они встретили группу, двигавшуюся с другого конца города. Вторая группа несла самодельные плакаты с надписями: «Выдайте нам Смита!» и «Спасите наших детей!» Если бы дождь не перестал, говорил впоследствии Вексфорд, демонстрации не было бы. Кому охота мокнуть? Но дождь закончился без четверти восемь, небо прояснилось, засияло солнце, и поднялся сильный северо-западный ветер.
