сэр – пэр – хер! – заглох он, что-то еще обдумывая, становясь противным самому себе.
Допив третью бутылку, вскрикнул, как укололся иголкой: – вот дерьмо! Дерьмо! – рявкнул Максим эхом услышав отголосок в пустом пентхаусе и зашагал по квартире, как по неосвещенной темнице, и тут почудилось ему чье-то хихиканье.
Став как вкопанный, сковало его мертвая петля, всполошила сердце. «Что это? Ему послышалось, или он просто пьян?» Он четко увидел, как длинная коса с бантиком на конце, уползла за колонну.
– Где ты, бабка! Зачем прячешься? Выходи! Поговорим с тобой по душам! Выходи, я тебе сказал! Я тебя сейчас сам найду! – закричал Макс, почувствовав себя рыцарем без страха и упрека. Неустрашимость разгорелась в нем, расхрабрилась, заставив его гоняться по всем углам за мистической бабкой с косой, которая подсунула ему проклятый мешок с деньгами. Но, побегав между этажами, он никого не нашел и впал в неимоверную слепую ярость, начав крушить все, что попадалось ему под руку.
Ломая, разбивая, разрывая в клочья собственное неоцененное имущество, он добрался и до мебели. С дикой тупостью он уставился на гардеробный шкаф, лупанув по нему руками и ногами, и не успев увернулся, как махина накрыла его, столкнув с ног, опрокидывая его на деревяный пол.
Сквозь забытье ему казалось, что, шурша подолом, ходит вокруг него старуха, хохоча гадко она насмехалась над ним, подметая пол своей длинной косой.
И в безмятежной ночной тишине, на краю сознания к нему явилась краса-Полина. Отчитывала она его долго и нудно за то, что он захапал весь город, и лишил ее любимой работы. Следом в полусон наведалась мама:
– Я тебе говорила, сынок, не связывайся с этой бабкой! Колдунья она по отцовской линии и весь ее род проклят. Вовек не видать нам счастья!
И заново нагрянула бабка… Макс очнулся и с первыми лучами солнца схватил ее за конец проклятой косы.
– Максим, отпусти меня, пожалуйста! Максим! Очнись. Ты делаешь мне больно! – усердно затрепетала Стелла, безрезультатно выдергивая из сдавленных рук кусок блузки. – Это я, Стелла, сестра Полины. Очнись, Макс! – скривила он по-дурацки свое белоснежное личико.
– А… Стелла! Зачем ты здесь?! – воскреснул разум у ослабевшего Макса.
– Мне нужна твоя помощь.
– Как ты узнала, где меня найти?
– Полина сказала адрес. Я знаю, что ты мне сможешь помочь, – повторила она учтиво, обращаясь к голове, торчащей из-под шкафа.
– Не смогу помочь, пока придавлен махиной, – еле шуршал его голос, голова бледная-зеленая, губы ссохлись, волосы слиплись.
– Я найду кого-нибудь. Скоро буду, – пообещала волшебница Стелла и исчезла, оставив беспомощного Макса лежать одного.
Максим снова провалился в полусон, как вдруг его разбудил мужской голос:
– Максим Валерьевич! Максим Валерьевич! Вы живы?! – сильные, уверенные руки потеребили его за голову.
– Жив! – отозвался Макс, собираясь с новыми, но уже с какими-то последними силами, сообразив, что его навестил как всегда выглаженный представительный, Анатолий Давыдович, выглядевший как безукоризненный джентльмен, помогающий ему освободиться от килограммового грузика.
– Пришло требование из налоговой, уплатить девяносто девять миллиардов рублей налога на недвижимость.
– Что-нибудь можно сделать? – уточнил Макс, продолжая лежать на полу, стараясь пошевелить затекшим телом.
– Формально – сложно!
– А неформально?
– Остается действовать! Выставить на торги всю недвижимость, тогда хватит на все налоги, – разумно разложил агент.
– В таком случае, полностью полагаюсь на вас.
– Вы сами то, как, Максим Валерьевич? Руки, ноги целы? – спросил человек со связями. – Больницы закрыты, если только ехать в другой город…
– Нормально, вроде… – распрямился стожильный Макс, поднявшись на ноги. Встав ровно как по линейке, он вытянулся и стряхнул часы на руке, проверяя ходят ли… – Анатолий Давыдович, вы не беспокойтесь за меня. Срочно сбагриваем имущество, за любые деньги! – в глазах Максима лелеяло взаимодоверием.
– Считайте, что задача выполнена, – заверил благонадежный Анатолий Давыдович – человек безупречной чести, и ушел выполнять указания босса, занимаясь любимым делом.
Максим почесал себя за грязную, нечесаную голову: «наворотил же он дел, пора освежиться и поработать над исправлением ошибок».
А солнце – струится, сочится светом в окно, жарится безоблачная погода и, если б знать, что участь не доля, а будущее не жребий, да вся соль в содержании быть счастливым сейчас, то и печаль уйдет сама.
69
Первым делом Макс наметил избавиться от проклятого мешка, деньги от которого – фальшивое изобилие. Искушают легкой и несметной добычей, заставляют терять голову, и несут в себе погибель. Мешок этот – адская не останавливающая печатная машинка.
Найдя денежный баул, закинутый в дальнюю комнату, Максим поершись, почесал себе лоб, и безжалостно обозрел, как красный мешочище побагровел от злости, взвизгивая, словно свинья какая, которую собираются резать.
С некоторой обдуманностью Макс решил орудовать уже ближе к вечеру, когда помпезно дотлевал закат золотисто-желтой кляксой и солнце остановившись у кромки горизонта, сверкнуло последним огненным лоском.
Разыскав свою брошенную Ламборджини, (в целости и сохранности к его изумлению), он привязал к баулу тяжелый камень.
Подъехав на середину моста, он с трудом вытащил из багажника привязанный к мешку булыжник. Водрузив конструкцию на перила, он вмиг скинул тяжелейший камень в речку. Таинственная луна обозревала сверху, как Макс на безлюдном мосту, проводил глазами мешок в последний путь, полетевший в воду быстрее света, плюхаясь пробивая поверхность умеренной черной сини, и фонтаном разлетевшиеся смачные брызги пропустили тонущую тяжелую ношу, навсегда залегшую на дно.
– Молодец-молодцом! – возблагодарил он себя, заглядываясь на вечерний грязный сумрачный небосвод с желтой тоскливой луной.
Уже дома, собираясь сладенько окунуться в грядущий сон, Максим услышал треск мешка. «Неужели?!» – не поверил было своим глазам Макс, но инкассаторский мешок, как ни в чем не бывало стоял в углу, в целости и сохранности.
– Что за бред! Не может быть! – схватился он за голову, испытывая на себе тиканье глаза.
«Как же от тебя избавиться?» – архибыстро соображал Максим, претерпевая некоторое замешательство, превращавшее под ним пол в зыбучий песок.
«Что ж, сделаем по-другому!» – не отчаивался Максим.
И отъехав на заброшенный пустырь, где даже сорняк не рос, под звуки глухой тишины, он облил мешок бензином, поджигая его, смотрел минут десять, как красиво ворвалось оранжево-синее пламя к небесам, сжигая бездонные деньги.
Больше ни о чем не думая, Максим поехал домой, но, поднявшись на свой этаж, на пороге его ждал все тот же красный денежный баул с надписью «Максиму». Посмотрев на мешок с трагизмом, он, разозлившись, соорудил за ночь взрывное устройство.
– Ничего, это еще не тупик, сейчас от тебя останутся рожки да ножки! – поставил перед фактом хозяин мешочек.
Взяв в охапку мешковину, он снова поехал встречаться с
