это уже неважно… — повторила я и сглотнула ком в горле, а затем слабо улыбнулась, сама не зная чему. — В любом случае, я уже не смогу ему доверять.
— Позволь высказаться мне, человеку, который подорвал доверие двух самых близких людей. — Я обернулась, замечая, как она поджала губы, устремляя взгляд куда-то вдаль. — Это минутная слабость, временное помутнение, за которое ты потом всю жизнь будешь расплачиваться. — Она сморгнула подступившие слезы и посмотрела на меня в упор. — Поговори с ним. Выслушай его. Может, у него есть логическое объяснение его действиям. Ты любишь его, но сейчас страдаешь…думаешь, что со временем это пройдет. Нет, дорогая. — На ее лице появилась грустная улыбка. — Не пройдет…боль утихнет, но останется с тобой до тех пор, пока ты не простишь его или заново не влюбишься, а этого не случится, если ты любишь его по-настоящему. Потому что любовь бывает только раз. И понимаешь это, к сожалению, когда потеряешь ее. Дай ему шанс. И себе дай шанс. — Мы погрузились в тишину. Чай и еда отошли на второй план. — Если захочешь поговорить, то я буду в гостиной.
Она вышла, а я так и осталась стоять, погрузившись в свои переживания. В голове все время вертелись слова Матвея о том, что я наивная и этим пользуются все, кому не лень. Я прошла в гостиную и, оперевшись плечом о дверной проем, скрестила руки на груди и посмотрела на Алену.
— Ответь, только честно. Почему ты так поступила со мной?
Алена повернулась ко мне лицом и жестом пригласила присесть рядом с ней. Я неуверенно прошла и опустилась в кресло, не сводя с нее глаз.
— Я люблю тебя, как сестру. Ты всегда была рядом. — Она нервно пожевала свои губы.
— Когда тебе нужно. Очень удобно, да? — Я грустно усмехнулась своим словам. Они причиняли невыносимую боль.
— Мы вместе с тобой проделали огромный путь. Вместе учились, проводили много времени вдвоем, а потом я попала в галерею. Это была совсем другая жизнь. Новые люди, новые мероприятия, Олег, который исполнял любой мой каприз, чем очень меня избаловал. Я была рада, когда ты пришла к нам, и в какой-то момент растворилась в роскоши, приемах, своем романе с Олегом, и…на работу совсем не оставалось времени, но ты все ровно была рядом. У тебя на тот момент у самой было куча проблем, но я…не хотела этого замечать. — Она неуверенно взглянула на меня. — Меня устраивало, что ты сидишь в архиве, делаешь за меня всю работу, а благодарности все ровно получаю я. Но…в какой-то момент все изменилось. Олег стал более требовательным, заставил признаться, что я разрабатываю схемы и проекты с твоей помощью. Я тогда сильно на него обиделась, а затем он сказал, что ты теперь будешь работать вместе со мной. Я испытывала смешанные ощущения, хоть и понимала, что для тебя хорошая возможность. А потом этот аукцион…я грезила о его организации с самого первого дня работы, но Олег сказал, что Гордеев всегда лично занимается его организацией, а тут я узнала, что эту работу поручили тебе и Матвею. Мне показалось это такой большой несправедливостью, что я все высказала тебе, а затем Олегу. Но он сказал, что аукцион нас не касается и, если ты проведешь все прекрасно, без нареканий, то станешь полноценным арт-директором, а я не могла этого допустить… — она помедлила. — И тогда у нас с Кристиной возник план. Она сказала, что слышала об эксклюзивном лоте, ранее не представленном ни на одной выставке. План нарисовался сам собой и в итоге мы сделали это. Я не отрицаю, что поступила очень подло и эгоистично и ни в коем случае не оправдываю себя. Просто…Олег все время говорил о тебе, о твоих успехах, словно упрекал меня в том, что я не такая идеальная как ты.
— И решила показать, что это не так. Отлично! — Фыркнула я. — Я никогда не стремилась занять твое место. Все, что я хотела — это заниматься любимым делом, но тут влез Гордеев со своей доставкой документов. Расставил все и всех так, как ему хотелось. — Я поднялась на ноги и открыла шкаф. — Вот постельное. Остальное ты знаешь сама. Я иду спать.
* * *
С трудом погрузившись в беспокойный сон, я проснулась от какого-то шума за окном.
— …тебя!
Я поднялась на ноги и подошла к окну, под которым стояли Олег Викторович и художник Гордеев, едва державшиеся на ногах.
— Ты слышала? — Сонная Алена вошла в мою комнату и встала рядом со мной. — Идиоты! — Цыкнула она и открыла окно.
— За-а-а-чем ты-ы-ы та-а-а-к поступила-а-а-а родна-а-а-а-я? — На распев вопрошал Олег Викторович.
— Вася, Вася, Василек — ты души моей цветок! Без тебя она погибнет! Жить не сможет и творить! — Пропел после него Матвей.
— Хм, смотри какой дуэт! Прямо созданы друг для друга. — Алена скрестила руки на груди и смотрела на орущих под окнами мужчин.
— Какой позор! — Я закрыла лицо ладонями. — Когда же ты от меня отстанешь?
— Боюсь, что он так просто не сдастся. — В этот момент в соседней комнате зазвонил телефон Алены. Она быстро сбегала за ним и вернулась обратно. — Она не хочет с тобой говорить. — Спокойно ответила подруга, не сводя с меня глаз. — Нет!
— Вася, поговори со мной! — Услышала я крик с улицы.
— Поговори уже с ним, Вася! Кем бы ты ни был! — Крикнул кто-то из соседей.
Я закрыла глаза и протянула руку к телефону.
— Зачем вы это делаете? — Требовательным тоном спросила я. — Прекратите орать. Вы разбудите всех соседей!
— А что мне еще делать? Ик…прости. — Издал он пьяный смешок. — Ты же не хочешь меня! Как мне еще обратить твое внимание на себя? Ка-а-а-к? — Завопил он на всю улицу.
— Тише! Не кричи! — Прошипела я в трубку.
— Перестану, если ты поговоришь со мной.
— Хорошо-хорошо. Твоя взяла! Только…сначала протрезвей.
— Угу. И подругу свою возьми. Ик! Мой друг тоже страдает не лучше меня. Я буду, то есть мы будем ждать вас в кафе возле галереи завтра в пять.
— Хорошо, — выдохнула я, желая, как можно быстрее отделаться от него. — Стойте на месте. Я вызову вам такси.
— Ты очень добрая, Василек! Я тебя не заслуживаю. — От его тоскливого тона у меня вновь защипало глаза.
— Рада, что ты это понимаешь. Никуда не уходите, пока не приедет такси.
— Слушаюсь, мой цветочек — василечек! — И рассмеялся в трубку.
Следующие десять минут мы провели в наблюдениях за тем как они сначала что-то активно объясняют друг другу, энергично при это жестикулируя руками, а затем помахали нам в окно и, наконец, сели в такси и уехали.
Глава 17
После открытия выставки
