— Ушел куда-то. Зато смотри, какое кольцо красивое! — Покрутила она защитным колечком перед камерой. — Имя? Не знаю. Но тут вензели есть! Самойлов его зовут!
Так, не к добру это все.
— Это имя мастера-ювелира, — деловито поправил я, подойдя сбоку.
— Ой, и верно… — Улыбнувшись мне, отмахнулась Марианна и вернулась к видеовызову.
Я мельком облик мамы увидел — там таблетки понадобятся, чтобы это самое здоровье подсократить. Крепкая теща! Такую в лес уведешь — все равно выйдет.
— Синяки? Нет, не он. Мама… Не говори дяде и папе! Нет, я его не защищаю! Не надо ломать ему ноги, они красивые! Да, видела! Мама, не оставляй меня вдовой!..
Эти испанцы — такие импульсивные. Пойду Артема обрадую.
На втором этаже лестницы был мягко перехвачен Ее высочеством.
— Дорогой, где мой заложник?
— А у нас в семье все общее. — Веско припомнил я.
Как мой торт тырить — так уж точно.
— Даже протоколы допроса?
— Ладно, они тоже. — Сдался я. — Артема не видели?
— Ушел наверх, — продемонстрировали изящным пальчиком направление. — Учтите, крыша не выдержит. Пусть уходит по фасадам.
— Бежать от женщины! Пф, — прошел я мимо.
И был абсолютно прав — Артем бежать не собирался. Более того, мысленно он уже явно встретился с Инкой и теперь лежал в гробу, сложив руки на груди.
— Уходи. И крышку закрой. — Мрачным тоном отреагировал он на мое присутствие.
— Она не закроется, коленки мешают.
— Тогда просто уходи.
В ответ я решительно придвинул к гробу кресло и сел в него, изящно уложив ногу на ногу.
— Практика психотерапии предлагает многие варианты общения с пациентом. Например, акцентировать внимание пациента на хороших событиях. — Продемонстрировал я участие в голове.
Артем страдальчески промычал и попытался развернуться от меня спиной — но ничего не вышло, разве что доски угрожающе скрипнули.
— Знал. Знал — не надо было туда идти! — Полежав немного, пожаловался он мне.
— Какая шикарная у вас интуиция, Артем! — Нашел я первый повод похвалить. — Слушай, есть идея. Ты ей говорил, что обручен?
— Говорил. Требует предъявить невесту. А невеста нас похоронит!
— Так давай попросим Ее высочество, пусть подтвердит ей, что невеста есть.
— Что нового ей скажет принцесса?!
— Ну, знаешь, у меня вот сестры. Так когда Тоня заболела, и ее мальчику начала строить глазки девочка из параллельного класса, Катя подошла к ней и вежливо сказала, что выцарапает ей глаз ржавой ложкой.
— Ну откуда у Ее высочества ржавая ложка?! Ей никто не поверит!
— И это правда, антураж не тот, — вздохнул я. — С ее родителями, может, поговорить?
— А я, думаешь, не догадался? Да только что!
— Вы очень умный, Артем. — Похвалил я его. — Никогда в вас не сомневался.
— Они заявляют, что я подлец, и обязан жениться! Мол, я их кровиночку бил! Да я ее спас!
— Как она вообще тебя увидела? — Полюбопытствовал я. — Ты же со спины всегда появляешься.
— Так и в этот раз… — Поерзал княжич в гробу. — Прыгнул в ее камеру, попросил не паниковать. Говорю, так и так, защитный перстень, сейчас будет штурм, не бойтесь. А она, как мой голос услышала, сразу в угол забилась. Пришлось успокаивать, подходить, кольцо чуть ли не силком надевать. А она, зараза, безымянный палец подставляет. Что мне было делать? Оставлять ее?
— Вы очень благородный человек, Артем. Может, поумерите благородство и пошлете ее открытым текстом?
— Ее родня владеет портами на юге Испании, Максим. Ее нельзя послать. Надо как-то вежливо, тактично решить ситуацию, — рассудительно произнес он.
— Вот видишь! Узнаю друга-логика! Решение обязательно найдется!
— Бежать мне надо. — Тут же добавил он осипшим голосом.
— В Любеке зоопарк есть. Сойдешь за своего. Потом самолет угонем со зверинцем, я фильм такой смотрел, схему знаю. Там еще жираф и зебра нужны.
— Хватит! Вот возьму и вызову твою Нику, поймешь, каково мне!
— Не вызовешь.
— Вызову.
— Не вызовешь. Потому что гроб понадобится мне, и придется вставать.
— Не вызову. — Согласился Артем. — Что там еще по хорошим событиям, психолог? — Тяжко выдохнул он.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— О, точно! Поздравляю, ты выиграл в конкурсе на лучшую попу полка!
— Вот почему у всех полков — конкурс на лицо полка, а у нас… Нет?
— Политическая обстановка такая.
— Какая?
— Сложная! — Важным тоном пояснил я. — А мы — на передовом краю, нас только сзади и видно. Между прочим, — уточнил я по телефону, — у тебя шесть миллионов голосов преимущества!
— Это с чего еще…
— За тебя попросила проголосовать своих подписчиков графиня де Рен, баронесса де Линьола и фон Валентайн, это у которой отец еще нервный.
Артем сдержанно простонал, как полагается культурному человеку. Ну или гроб зажимал с боков и не давал полносью открыться диафрагме.
— Да почему они ко мне то лезут?!
— Потому что вы большой и красивый, Артем.
— Почему не к тебе?!
— Потому что у Ее высочества нет ржавой ложки, но серебряная — есть.
Стенки гроба заскрипели от возмущения.
— В конце-концов, радуйся, ты счастливый человек. Одна из семи миллионов проголосовавших — твоя супруга.
— Она знает?
— Ты хоть чат в телефоне открывал? — Покачал я головой. — Может, просто позвонить Инке и все объяснить? Она же у тебя умная. В университете училась, я точно знаю.
— Точно! Надо просто с ней поговорить, — успокоился Артем.
Кое-как вывернул руку внутрь кармана брюк, достал телефон и уверенно открыл сообщения, навалившиеся пачкой — связь-то включили разом.
— О, жена звонила пятнадцать раз, — подозрительно бодро произнес он. — Сорок сообщений от «любимая», надо же!
— Последнее читай, — опытно произнес я. — Это как с ромашкой, любит-не любит.
— Едет. — Сглотнул Артем.
И гроб хрустнул, развалившись на части у него в плечах и ногах. Надеюсь, хорошая примета.
Оставив его разбираться в своих чувствах (карту зоопарков я ему все-равно скинул), отправился проведовать гостей. Гости хотели кушать и пить — пришлось выставлять им коробку шоколадок из подвала, а потом еще и делить не по титулу и статусам, а по-честному. Попытку Марианны «взять для мужа» немедленно пресек — в коробке и без того не хватало шести плиток, а кто так легко ходит по запертым подвалам, я догадывался.
На поздний обед явился-таки шевалье де Клари, несколько шокированно озиравшийся по сторонам еще в дороге, а как зашел в холл и увидел молодежь, голосящую в телефоны на добрых пяти языках, так и вовсе выпал в ступор. На нас гости смотрели изподтишка, да и вели себя, в общем-то, тихо: восемь присутствовавших на ликвидации поголовья «Пелены» растолковали оставшимся двенадцати, кто есть кто. Ну а чтобы эффект сохранился, Руслан Артемьевич поставил над каждым звеном из четверых человек людей из полка — присматривать, объяснять и одергивать. Санкции, для начала, были простые — отключение интернета. Особо буйных отправляли ко мне, а я выводил человека за ограду, щедрым жестом показывал им окрестные руины Любека и возвращался без них. Орать и драться с защитой можно было сколько угодно, но, вцелом, люди были понятливые, и чужой опыт усваивали быстро.
— Я думал, что бомжи в «Гуччи», это максимум на сегодня, — шепотом поделился де Клари.
О, так вот куда улетел контейнер.
— Вот, заложников освободили, — обвел я рукой. — Двадцать человек. Суммарный медийный охват в сорок миллионов человек по всей Европе.
— Ого.
— Принимайте подарок, — похлопал я его по плечу.
— Постойте…
— Что-то не так? — Поймал я его смятенный взгляд. — Не потянете перевести их на свою сторону? Вам подсказать, что надо делать? Надо бы их сводить завтра на какую-нибудь миссию. Есть наводки на рабские рынки? Посмотрите на них, это аристократы, они в бешенстве, — развернул я шевалье лицом к гостям. — Они просто жаждут отомстить за перенесенное унижение. Обостренное чувство справедливости горит в них. Они увидят в заложниках самих себя, проникнутся их судьбами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
