То, да не совсем… Перед нами теперь страницы оксфордской летописи. Посмотри еще раз на аммонитов. У большинства из них по внешнему краю раковин словно протянут гребешок, отчего в разрезе трубки спиралей этих головоногих похожи на очертания сердца, как его обычно принято изображать. Это — кардиоцерасы, что в переводе и означает «сердцевидные в сечении рога». Такие аммониты жили только в девятом веке юрского периода. Ну, а присутствие в отложениях Оксфордского моря уже знакомых нам двустворчаток, белемнитов и некоторых аммонитов говорит о том, что новый бассейн был очень похож на предыдущий.
Но есть у оксфордской летописи в наших краях и загадка. В ней, по сравнению с «сочинениями» других веков, очень мало страниц. Вот здесь, в Березовом овраге, толща глин едва ли превышает 10 метров, а отложения келловея, если ты не забыл, в шесть раз солиднее.
Может быть, я выбрал не совсем удачное место для знакомства с документами девятого века? Ничего подобного. На левом берегу реки Чардым, чуть выше Чернышевки, их не больше. Так же, как и в Косолаповском овраге у села Оркина или на северо-западной окраине Саратова между станцией Жасминной и поселком Сокол. Во многих же местах нашего Правобережья этих страниц и вообще нет.
Может быть, оксфордский век был очень непродолжительным и море просто не успело написать солидного «сочинения»?.. Нет, Оксфорд тянулся даже на миллион лет дольше, чем предыдущий келловей.
Тогда кто-то «мешал» работе «летописца»?.. Окажем, суша поднималась и отодвигала на какое-то время море?.. Нет, и этого не было, иначе в отложениях Оксфорда были бы прослойки песков, гальки, темных глин.
У «летописца» было мало «бумаги»?.. То есть материала для образования ила на дне?.. Реки, конечно, в оксфордском веке приносили в море не очень много глины, они были подпружены солеными водами, да и размеры суши, где «производились» глинистые частицы, основательно тогда сократились, а песок, вероятно, и совсем не поступал с континента в бассейн. Однако дефицит этот с лихвой покрывался за счет кальцита, который мельчайшие водоросли и животные извлекали из теплой воды и отправляли на дно.
Так в чем же дело?
Разгадка тайны оксфордской летописи на ее последних, верхних страницах. Они «разорваны» промоинами, «клочки» их превращены в катышки гальки, перемешаны с темными желваками, пропитанными соединениями фосфора.
Ясно, что оксфордских документов здесь было когда-то больше, но многие из них уничтожены. И то, что мы видим сегодня в стенках оврага, — только часть «сочинений» моря девятого века.
Прямо на «обрывках страниц» Оксфорда лежат песчанистые глины уже какого-то другого времени, судя по цвету, образовавшиеся на дне наступавшего бассейна. Какого?..
Вот и «маяк», не очень крупный ростр белемнита-окситевтиса, то есть «заостренного». Такие обитали в морях барремского века уже мелового периода. Значит, между белыми «страницами» Оксфорда и темными баррема не хватает документов примерно 6 геологических веков, продолжавшихся почти 35 миллионов лет!..
Дружно поработали разрушители. И это — первый признак того, что где-то на стыке двух периодов — юрского и мелового — наше Правобережье опять довольно долго было сушей. Но сколько? И когда ушло море? В конце Оксфорда? Или — в следующем, кимериджском веке? Или еще позже?..
БЫЛО ЛИ У НАС КИМЕРИДЖСКОЕ МОРЕ?
Лишь с возрастом начинаешь понимать всю упоительную интересность факта, умение найти пересечения причин и последствий.
Юлиан Семенов
Станция Жасминная. Пройдем километра два с половиной на запад до большого пруда, а затем начнем подниматься почти точно на юг к бугру, на котором виднеется кладбище. Заросший скудной травой склон во многих местах тут пересечен небольшими овражками. Ничего особо интересного в них на первый взгляд нет: мелкие камушки, серый песок, земля. Но, зачищая лопаткой то тут, то там стенки водомоин, мы можем обнаружить края уже знакомых нам «страниц» каменной летописи.
Вот темные, лиловатые глины келловейского моря-залива; выше — рыжеватые, образовавшиеся на дне моря-пролива; еще выше — светло-серые. Сначала это келловейские, с квентедтицерасами, затем оксфордские, с обломками кардиоцерасов. А уже под самым бугром нам откроются темно-серые песчанистые глины баррема. Вот тут — стоп! Покопаемся немного на границе между слоями, которые разделяет огромный промежуток времени, как я уже сказал, в 35 миллионов лет. Не окажется ли здесь каких «улик», оставленных разрушителями? «Документов», которые помогут нам ответить хотя бы на часть вопросов, возникших у нас?
…Белые галечки из известковистых глин. Серые с желтизной желвачки фосфоритов. Потертые обломки ростров каких-то белемнитов… И вот — удача! Часть раковины аммонита!
Она тоже не ахти какой сохранности, но можно разглядеть, что когда-то трубка ее спирали была круглой в сечении, верхние обороты только слегка охватывали нижние, по краю «брони» головоногого шли два ряда закругленных бугорков. Ну конечно же, это «Физодоцерас лонгиспинум Соверби», что значит «пузырчатый рог с шипами, впервые описанный палеонтологом Соверби»! И такие жили только в кимериджском веке!
Очень ценный «документ». Он свидетельствует о том, что в девятом веке у нас было море. И не какое-то, а с нормально-соленой водой, раз в нем обитали аммониты. Следовательно, оно хорошо было связано с океаном, не пересыхало и не отступало стремительно с суши, а было «полно сил».
Специалисты считают, что сокращать свои размеры Кимериджский бассейн стал только в самом конце века. Тогда начал расти Воронежский остров и постепенно стало сушей наше Правобережье, лежавшее рядом. Вот в то время и началось уничтожение «страниц летописи» юрских морей. Сначала — Кимериджского, затем — Оксфордского, а потом кое-где и Келловейского. Однако, размывая и развевая глины, вода и ее помощники нередко оставляли на месте тяжелые, крепкие куски породы с окаменелостями или одни окаменелости, пропитанные и укрепленные минеральными веществами. И поэтому следы Кимериджского моря можно кое-где встретить в Правобережье. Здесь, около станции Жасминной и поселка Сокол, на севере Ленинского района Саратова, в Косолаповском овраге у села Оркина. В Заволжье тоже встречаются остатки обитателей этого бассейна: в низовьях реки Сестры, в оврагах около села Натальин Яр.
В последнем веке юрского периода — волжском, названном так потому, что впервые его «документы» были изучены в Поволжье (иногда этот этап истории называют еще и титонским веком), соленые воды захватывали только восточную половину нашей области. И поэтому, чтоб познакомиться с волжскими страницами, нам теперь опять предстоит отправиться в Левобережье.
КАМЕННЫЙ КАЛЕНДАРЬ
Природа словно аккуратный хроникер записывала, фотографировала все, что происходило в ней. И эти документы ждут своих исследователей…
А. А. Малахов
До поселка Горного еще добрых два десятка километров, но в той стороне, куда мы держим путь, уже обозначились какие-то возвышенности. Выглядят они довольно странно для этих мест. Кругом едва-едва всхолмленная заволжская равнина, а эти горы на горизонте похожи на острые темные пики.
Мираж?.. Нет. Мы приближаемся, видение не исчезает, а рисуется все четче. Вот уже можно разглядеть рядом с остроконечными вершинами дома Горного. Любопытно, что свое имя поселок получил, когда здесь, на берегу степной речушки Сакмы, была совершенно ровная степь. А точнее, когда странные возвышенности только-только начинали расти и их тогда горами никто и не назвал бы.
А почему же все-таки — «Горный»?
Дело в том, что в нашем языке это слово обозначает не только «стоящий у гор, в горах, на горах», но и «связанный с добычей горных пород», или, как мы чаще говорим, полезных ископаемых. Вот и поселок, в который мы въезжаем, был назван так потому, что возник он там, где в начале 30-х годов началась разработка горных пород — горючих сланцев. Тогда-то и стали понемножку расти здесь искусственные возвышенности — терриконы — из кусков пород, извлеченных из-под земли.
Спустя 23 года темные конусы подниматься перестали. В степи к тому времени были найдены и начали использоваться более удобные виды топлива — нефть, газ. Шахты закрыли. Можно предполагать, что не навечно, так как горючие сланцы — не только топливо, из них можно получать множество ценных веществ. Ну, а нам с тобой, капитан, старые отвалы позволят познакомиться с началом биографии последнего моря юрского периода.
Террикон. Куски породы, слагающие его конус, выветрились с поверхности под палящим степным солнцем, порывами ветров, струями дождей. Местами они обгорели, а потому окрашены в красный, желтый, лиловый цвета. Но, обходя подножие искусственной горы, мы найдем и сохранившие свой первоначальный вид куски темно-серых, местами коричневатых глин и серые, шероховатые обломки сланца. Последние от легкого удара, а то и просто от прикосновения распадаются на тонкие пластинки. Расслаиваются… Отсюда и название — сланцы. А горючие… Поднеси к одной из пластиночек зажженную спичку… Ну вот!.. Не то чтобы сразу вспыхнула, но горит… Желтым коптящим пламенем.
