— Зайка, — запричитала тут же она, — отец совсем рехнулся. Ратхана под принуждением на этой дуре женит, меня тоже за какого-то недоноска собрался замуж отдать. Зайка, что делать? — подруга рыдала, глаза распухшие, нос красный. Позади раздался голос капитана:
— Иль, завтра перед вылетом мы тебя заберем. Ратхан пусть сам разбирается, взрослый мальчик, — говорил все это, положив мне голову на голое плечо. Илька ревела, ничего не замечая вокруг.
— Иль, выпей чего-нибудь, ложись спать. Завтра, слышишь, капитан говорит, заберем тебя, только молчи! А то еще запрут, — пригрозила ей. Одуревшая от горя подруга снова заревела, но уже молча. Отключилась.
— Рад, — выпрямилась и повернулась к капитану, — что ты здесь делаешь?
— Зайка, нам надо поговорить, — уверено произнес капитан.
— О чем? — спокойствие, только спокойствие.
— Я не коллекционер, эту легенду придумал специально, чтобы меня перестали жалеть. — Прямо глядя мне в глаза врал этот гад. Ведь не верю, ни одному слову не верю.
— Зайка, прости. Прости за все, что натворил в тот день знакомства. Ты удивительная. Я еще в тот вечер это понял, только не узнал в той бесшабашной синеволосой девчонке дочь своих друзей. — Он смотрел мне прямо в глаза, такие честные, такие правдивые. Но я ему не верила. Да, надо признать, целоваться он умеет, от его губ меня уносит совершенно не пойми в какую галактику, но ведь в жизни это еще не все! Он тогда … черные дыры, при одном воспоминании о том, что пережила тогда, вся ненависть просыпалась во мне.
— Не веришь, — огорчился капитан, — Но почему? — воскликнул он и рванул меня за руки к себе. Полотенце медленно упало на пол каюты. Мне было все равно.
— Потому что мне было больно, но ты не остановился, — прямо, глядя ему в глаза, отчеканила каждое слово.
— Зайка, — прошептал он, — милая моя, сколько раз я казнил себя за это. Прости. Я же не думал что все так. Я думал… — осекся он.
— Ты думал, что я, как очередная из твоей коллекции, перетерплю из-за твоей роскошной квартиры. А потом ты просто поставишь отметку в своем календаре, что день прожит не зря. Еще одну поимел. — Усмехалась ему в глаза.
— Как ты можешь так говорить? — в негодовании воскликнул он.
— Твоя сестра Марта, ты помнишь, что она сказала? Опять твое «Не могу остановиться?» Рад изменился в лице, побелел, отступил на шаг.
— Не надо мне врать, коллекционер. Покиньте мою каюту, капитан, — подняла полотенце и завернулась в него снова.
— Не уйду, — тихо, но решительно проговорил капитан.
— Да как хочешь, — развернулась, направляясь в душ. Капитан догнал, обхватил своими руками мое почти щуплое тело, просто в некоторых местах очень даже выдающееся, взял на руки и положил на мою кровать.
— Я не уйду, пока все не выясним, — решительности в нем было столько, что немного присмирела. Все-таки учат нас, командный состав, с подчиненными общаться.
— Слушаю, — вежливо сказала и постаралась обнаженные ноги накрыть покрывалом с кровати, по закону подлости, полотенце опять распахнулось. Можно уже писать книгу на тему: «Что такое не везет и как с ним бороться». Культурно все восстановила, как было до этого.
— Зайка я люблю тебя. Понимаешь? Люблю. Я был дураком, жил как дурак, теперь только ты мне нужна.
— Нельзя прожить жизнь умным, не побывав в ней дураком, но можно прожить жизнь дураком, так и не побывав в ней умным.
— Черные дыры! Зайка! Что ты со мной делаешь?! — капитан со всего маху стукнул кулаком по кровати, меня на вибрации затрясло похлеще вибромассажера. Во силища! — чего ты хочешь от меня?!
— Соверши подвиг, — прикололась я, — ну знаешь, как Иван Царевич из сказки, ради своей царевны совершает. — Он тупо смотрел на меня после таких слов. — Возьми книжку, открой, там все доступно написано.
— Ты мне не веришь, — надо же осознал, удивительно.
— Конечно, не верю. — Тут же согласилась с ним.
— Почему? — такое искреннее недоумение.
— Просто я была на месте твоей очередной из коллекции, все испытала. И самое главное, не хочу быть там снова, — уже начала раздражаться от его непонятливости.
— Я же объясняю, нет у меня никого. Совсем никого.
— Ну не девственник же ты, — усмехнулась ему.
— Нет, разумеется. У меня были женщины и девушки тоже были. Но я старался со всеми нормально расставаться. — Честно так мне в глаза. Вот кому пытается соврать?
— Ник вызовет тебе такси — это нормально расставаться? — приподнялась на локтях, как-то не удобно спорить лежа. — А твоя Марта «Это последняя капля, расскажу маме». Рад, я не собираюсь подавать на тебя в суд, успокойся. И деньги твои мне тоже не нужны. И что, спрашивается, сидит? Дала ему полный зеленый свет, зеленей не будет: обязательств никаких, судов никаких, жениться не надо.
— Значит подвиг. Ну что ж может это выход.
ООО, как все запущено-то у вас капитан. Встал и вышел. Может зря не попросила в котел с кипящей водой окунуться? Вот не догадалась предложить, как в Коньке-горбунке, хотя там царь старый был, а капитану до пенсии еще рановато будет. Получив от Висконсина расписание своих вахт, мило болтала в столовой с уже знакомыми парнями. Рассказывала о приключениях, об Ильке, об охоте на акул. Весело было, пока не появился капитан, занял свой столик. Как-то смех сам собой утих под его хмурым взглядом. Закончив с завтраком, отправилась на свое рабочее место. Это когда практику проходили, мы с Илькой занимали места помощников капитана, а теперь я тоже была на мостике, но уже как маленький винтик на бесконечных этажа вокруг капитанского мостика. Сенсорные экраны передо мной, справа и слева тоже офицеры. Только здесь было проще, вдали от начальства, можно перекинуться парой слов с сослуживцами. Впрочем меня такое положение дел вполне устраивало. Капитан не стал меня беспокоить, Ильку сам привез. Она мне на виер сообщила уже из каюты, что Рад помог выбраться из дома отца. Теперь она отсыпалась в каюте после успокоительного. Мы договорились встретиться, когда у меня смена закончится.
— Иль, как ты? — присела к ней на кровать.
— Зайка, — терла сонные глаза Илька, — вот скажи, как так можно было резко измениться? Что с ним случилось? Ведь он же всегда нормальным был, а тут как с цепи сорвался. Орал на меня, на Ратхана. Рат бедный не знает, что еще придумать, чтобы от свадьбы отвертеться, но отец слышать ничего не хочет. Повторяет только одно: «Это наш шанс подняться выше». Куда выше? Сдурел совсем. — Успокоительное видимо еще действовала, потому что Илька уже не плакала.
— Иль, может, обойдется все. Ты здесь, вылет через пол часа. Найдем твоего Найя, все будет хорошо.
— Зайка, а что у тебя с капитаном произошло? — немного помолчав, поинтересовалась подруга.
— Да вроде ничего. — Пожала плечами.
— То есть то, что капитан злой, о тебе не хочет говорить и обрывает на каждом слове — это по твоему «ничего»? — вцепилась в меня подруга.
— Иль, я говорю ничего нового. Все по-прежнему. — Попыталась уйти от ответа.
— В каком смысле по-прежнему? — уточнила Илька.
— В том смысле, что я его не простила, а он мне даже отдельную каюту не хотел предоставлять. Понимаешь? — я была зла и очень.
— У себя собирался поселить? — поразилась Илька, — А почему?
— Сказал, что любит, — злилась дальше.
— Что?! — поразилась Илька. — А ты?
— Что я?
— Ты что сказала? — уточнила подруга, сердясь на мою непонятливость.
— Отправила совершать подвиг, — захихикала над абсурдностью ситуации.
— Черные дыры! — восхитилась Илька. — Во абсурд. А он что?
— Пошел совершать, — хихикала дальше. — Тебя вон из темницы вызволил.
— Зайка, ну ты даешь. Не зря он такой злой. И правильно, пусть знает наших, — хохотала вместе со мной подруга. Под наш дружный смех Висконсин отправился в путь, мы этого даже не заметили.
Война для нас началась достаточно весело, отправились мы в созвездие Зампад. Что в принципе понятно, именно на этом участке шли боевые действия. Через несколько дней, пройдя субпространство, мы вышли в космос. Привычная картина созвездия была искорежена остатками пограничного гарнизона. Не знаю на что надеялась моя бабушка. Целых больших частей, пригодных к жизни людей я не видела. Мелкий обожженный мусор, искореженные куски метала, внутренней обшивке. Все это спокойно в свободном парении, хаотично летало перед нашими стеклами, иногда, со стуком оповещая, о своей материальности. Мне стало жутко от такой картины. Илька, которая находилась рядом, схватила меня за руку и сжала до боли. Это помогло, сердце начало снова стучать, а слезы потекли из глаз. Подруга обняла меня и позволила плакать столько сколько нужно. Мы были на своем ярусе, по расписанию вахты. Никто не мешал нам. Вечером, когда я лежала на своей кровати и просто смотрела перед собой, потому что слез уже больше не было, вошел капитан.
