Мужчина, считающий себя Дамблдором, в основном терпеливо кивал, иногда что-то отвечая своей любимейшей сестре. Иногда он неловко бросал взгляд в сторону, словно очень хотел уйти. Но он подавлял это желание огромным терпением, вежливостью и заботой о своей сестре, которые были у Альбуса Дамблдора в представлении профессора Квиррелла.
Гарри сразу заметил, когда заклинание Конфундус спало. Выражение лица мужчины изменилось, теперь это снова было лицо профессора Квиррелла.
И в то же самое мгновение изменилось и Зеркало. Гарри больше не видел в нём отражения комнаты. Вместо него появилось изображение настоящего Альбуса Дамблдора, словно он стоял за Зеркалом и был виден сквозь него.
Настоящий Дамблдор смотрел сурово и мрачно.
– Здравствуй, Том, – сказал он.
Глава 110. Отражения. Часть 2
Спустя миг мрачное выражение на лице Альбуса Дамблдора сменилось замешательством.
– Квиринус? Что…
В воздухе повисла тишина.
– Да уж, – сказал Альбус Дамблдор. – Я чувствую себя полным дураком.
– Надеюсь так и есть, – невозмутимо ответил профессор Квиррелл. Если появление Дамблдора и оказалось для него потрясением, то по его виду это было совершенно незаметно. Лёгким движением руки он превратил свою мантию обратно в профессорскую одежду.
Мрачность Дамблдора вернулась и удвоилась.
– Надо же, я изо всех сил искал тень Волдеморта, и так и не заметил, что профессор Защиты Хогвартса – изъеденная недугом, полумёртвая жертва, которой завладел куда более могущественный дух. Я бы подумал, что у меня началось старческое слабоумие, однако, это упустили из виду слишком многие.
– В самом деле? – профессор Квиррелл приподнял брови. – Неужели меня так сложно узнать без светящихся красных глаз?
– Увы, именно так, – спокойно ответил Альбус Дамблдор. – Ты идеально сыграл свою роль, должен признаться, что я полностью тебе поверил. Квиринус Квиррелл казался таким – как бы это сказать? – ах, да, вменяемым.
Профессор Квиррелл усмехнулся. Любой сторонний наблюдатель решил бы, что они с Дамблдором просто беседуют на отвлечённые темы.
– Я никогда, знаете ли, и не был безумцем. Лорд Волдеморт для меня был такой же игрой, как и профессор Квиррелл.
Альбус Дамблдор, однако, не выглядел, как человек, который просто наслаждается отвлечённой беседой.
– Я подозревал, что ты так ответишь. Жаль говорить тебе, Том, но любой, кто способен сыграть роль Волдеморта, и есть Волдеморт.
– А, – профессор Квиррелл назидательно поднял палец. – В твоём рассуждении, старик, есть логическая дыра. Любого, кто играет роль Волдеморта, на языке моралистов следует назвать «злом», здесь мы сойдёмся. Но, возможно, настоящий я – это абсолютное и непростительное зло, удивительно отличающееся от меня в роли Волдеморта.
– А вот это, – сквозь зубы ответил Альбус Дамблдор, – меня совершенно не волнует.
– То есть, ты наверняка считаешь, что очень скоро от меня избавишься, – сказал профессор Квиррелл. – Весьма любопытно. Моё бессмертное существование наверняка зависит от того, смогу ли я как можно скорее понять, в какую ловушку ты меня поймал, и как из неё выбраться.
Профессор Квиррелл на секунду замолчал.
– Но давай для начала бессмысленно потянем время и поговорим о другом. Как получилось, что ты дожидался меня внутри Зеркала? Я думал, ты будешь совсем в другом месте.
– Я и есть в другом месте, но, к несчастью для тебя, одновременно я и в Зеркале. Я всегда был здесь, с самого начала.
– Что ж, – со вздохом сказал профессор Квиррелл, – значит, моя маленькая попытка тебя отвлечь пропала зря.
Тут Альбус Дамблдор не сдержал ярости.
– Отвлечь?! – прорычал он. Сапфировые глаза гневно сверкнули. – Ты убил мастера Фламеля, чтобы меня отвлечь?!
Профессор Квиррелл посмотрел на Дамблдора возмущённо:
– Несправедливость твоего обвинения меня оскорбляет. Я вовсе не убивал того человека, который был известен тебе, как Фламель. Я просто приказал сделать это другому.
– Но как ты мог?! Даже ты, как ты осмелился? Он был хранителем всего нашего знания! И все эти тайны навеки утрачены для волшебного мира из-за тебя!
Улыбка профессора Квиррелла стала резкой.
– Знаешь, я всё никак не могу понять, как это твой извращённый ум считает, что для Фламеля бессмертие допустимо, но при этом, когда к бессмертию стремлюсь я, это делает меня чудовищем.
– Мастер Фламель никогда не опускался до бессмертия! Он… – у Дамблдора дрогнул голос. – В его жизни просто давно закончился вечер, а он, ради всех нас, так и не ложился спать, он растягивал и растягивал свой день…
– Не знаю, помнишь ли ты, – как будто невзначай спросил профессор Квиррелл, – как однажды к тебе в кабинет пришёл Том Риддл? Как я умолял тебя, на коленях умолял представить меня Николасу Фламелю, чтобы я мог попроситься к нему в ученики и когда-нибудь изготовить ещё один Философский Камень для себя? Если хочешь знать, это была моя последняя попытка остаться хорошим человеком. Но ты отказал мне и, вдобавок, прочёл нотацию о том, как недобродетельно бояться смерти. Я ушёл от тебя в гневе и отчаянии. Я решил, что если меня в любом случае будут называть злом – просто за то, что я не хочу умирать, – то мне незачем оставаться хорошим. И через месяц я убил Абигейл Миртл, чтобы получить своё бессмертие другим способом. Потом я больше узнал о Фламеле, но твоё лицемерие всё так же выводит меня из себя, и именно поэтому я всегда старался причинить тебе и твоим людям больше страданий, чем я бы причинял иначе. Мне часто казалось, что ты и сам это понял, но у нас никогда не было возможности поговорить откровенно.
– Нет, – не дрогнув ответил Альбус Дамблдор. – Я отказываюсь принимать даже малейшую долю ответственности за то, во что ты превратился. К этому целиком и полностью привели твои, и только твои решения.
– Почему-то меня это не удивляет, – сказал профессор Квиррелл. – Мне теперь даже любопытно, а какую ответственность ты на себя принимаешь? Я давно пришёл к выводу, что у тебя есть какая-то выдающаяся способность заглядывать в будущее. Ты совершал слишком много поступков, которые казались бессмысленными, но каким-то абсурдным образом они оборачивались тебе на пользу. Так скажи мне, ты заранее знал, каким будет исход в тот канун Дня всех святых, когда я оказался на время повержен?
– Да, я знал, – ответил Альбус Дамблдор, спокойным, холодным тоном. – В этом я признаю свою ответственность, но тебе этого всё равно никогда не понять.
– Ты устроил так, чтобы Северус Снейп услышал пророчество и передал его мне.
– Я позволил этому случиться, – ответил Дамблдор.
– И я явился туда, взбудораженный тем, что теперь наконец знаю своё будущее, – профессор Квиррелл покачал головой, изображая грусть. – А великий герой Дамблдор пожертвовал своими невольными пешками, Лили и Джеймсом Поттерами, только чтобы избавиться от меня на несколько лет.
Взгляд Дамблдора был твёрдым, как камень:
– Джеймс и Лили охотно бы сами пожертвовали ради этого жизнью, если б только знали.
– И своим ребёнком тоже? – спросил профессор Квиррелл. – Почему-то я сомневаюсь, что Поттеры были бы рады оставить его на пути Сами-Знаете-Кого.
Дамблдор едва различимо вздрогнул.
– Для Мальчика-Который-Выжил всё закончилось довольно неплохо. Ты ведь хотел превратить его в себя, да? А вместо этого сам превратился в труп, а Гарри Поттер стал тем волшебником, которым следовало бы быть тебе, – в глазах за стёклами очков-полумесяцев появилось что-то похожее на привычные для Дамблдора искорки. – Всё ледяное великолепие Тома Риддла, укрощённое, чтобы служить теплоте и любви Джеймса и Лили. Интересно, что ты почувствовал, когда увидел, каким бы мог стать Том Риддл, если бы только вырос в любящей семье?
Профессор Квиррелл насмешливо скривил губы:
– Я был удивлён, можно даже сказать, шокирован столь бездонной глубиной наивности мистера Поттера.
– Полагаю, весь юмор ситуации от тебя ускользнул, – теперь Альбус Дамблдор, наконец-то, улыбнулся. – Как же я смеялся, когда всё понял! Когда увидел, что ты создал Доброго Волдеморта, чтобы он противостоял Злому – как я смеялся! Сам я никогда не подходил на эту роль, но Гарри Поттер, когда повзрослеет, прекрасно с ней справится.
Альбус Дамблдор перестал улыбаться.
– Хотя, полагаю, что Гарри придётся найти и победить какого-то другого Тёмного Лорда, поскольку тебя здесь уже не будет.
– Ах, да. Точно, – профессор Квиррелл попытался отойти от зеркала, но остановился прямо перед той точкой, в которой Зеркало перестало бы его отражать, если бы отражало. – Интересно.
Теперь улыбка Дамблдора стала гораздо холоднее:
– Нет, Том. Никуда ты не уйдёшь.
Профессор Квиррелл кивнул и спросил:
– Так что конкретно ты сделал?
– Ты отверг смерть, – ответил Дамблдор. – И теперь, если я уничтожу твоё тело, твой дух лишь снова вернётся, как бессловесная скотина, которая не понимает, что её гонят прочь. Так что я отсылаю тебя за пределы самого Времени, и ты будешь пребывать в вечно застывшем мгновении, откуда ни я, ни кто-либо другой не сможет тебя вернуть. Возможно, когда-нибудь это удастся Гарри Поттеру, если пророчество говорит правду. Может быть, он захочет спросить у тебя, кто виноват в гибели его родителей. Для тебя пройдёт только миг – если, конечно, ты вообще вернёшься. В любом случае, Том, желаю тебе испить полную чашу.
