мне Сахалин, он с себя всю ответственность за острова снял. Как ни крути, а захватили-то их японцы на его землях. Нет у Империи дальше на востоке страны других губерний. Одна-единственная имеется, под названием Приморский Край. Территория у этого края чуть ли не с Европу размером. От Амура и до Камчатки, а людишек кот наплакал.
– Можете смело рассчитывать на мою всемерную поддержку в любом интересующем вас вопросе, – несколько снизил губернатор градус радости, говоря это не столько мне, сколько Алёнке, которую я как раз держал под локоток, – А сейчас позвольте показать вам наш замечательный город. По машинам, господа! – обернулся он к своей свите.
Разглядывая улицы и дома из окон автомобиля, я не мог не отметить, что мне здесь нравится. Улицы широкие, дома не скучены. Особая прелесть в сопках, на которых построен город. Живенько с ними всё выглядит.
Это тебе не скучный блин столицы или Петербурга.
Внезапно кортеж начал притормаживать, прижимаясь к обочине около солидного здания в готическом стиле.
– Торговый дом Харст и Зильберт, – известил нас с переднего сидения провожатый из свиты губернатора, оказавшийся неплохим гидом, – Немцы тут у нас ещё с тех времён обосновались, когда порт Владивостока имел статус порто – франко. Сейчас это самый большой магазин в нашем городе.
Надпись из потемневших бронзовых букв, выполненная на русском и немецком языках, помогла мне вспомнить, что ещё не так давно, лет десять – пятнадцать назад, Владивосток действительно был зоной беспошлинной торговли. Вынужденное решение для снабжения края, оторванного от центра страны тысячами километров. То-то я по дороге удивлялся необычным и вычурным зданиям в азиатском стиле, на которые поневоле обращал внимание. Оказывается, каких только купцов тут только не было в те времена. Не удивлюсь, если добрая половина Азии здесь своими зданиями отметилась, хотя на первый взгляд японских домишек побольше других в разы будет. До монументальности и размеров немецкого особняка им далеко, но то, что их очень много, это факт.
Явно незапланированная остановка.
Из машины, идущей впереди нас, вышел Антон, и помог выйти Алисе, которая тут же рванула к землякам, не дожидаясь, когда к ней ещё кто-нибудь присоединится.
Хоть я до сих пор и демонстрировал всем своим видом, что я недоволен жёнами, но встать между ними и магазином тем не менее не решился.
Думаю, большинство здравомыслящих мужей меня поддержат и объяснят остальным, что это напрасная трата нервов и собственного достоинства. Успокаивало лишь одно. Та же Алёнка из Германии привезла не так уж и много нарядов.
Практичность, любимое немецкое слово, весьма серьёзно проехалась по их моде. К примеру, та же Алиска, дочь кайзера, до сих пор по-своему одевается, отчего на выходах в общество её иногда попросту не замечают на фоне моих жён, принимая не понять за что. Другую бы это задело, но только не Гессенскую Муху, с её-то характером. Если что, то вслед за ней и Антон серьёзно свой гардеробчик поменял. Куда только его расфуфыренность и кружевные манишки делись.
Зайдя в магазин, я подозвал к себе Антона, наблюдающего, как увлечённо его невеста лопочет на немецком с земляками, одним лысым толстячком и вторым, его антиподом, высоким, белесым, с глазами навыкате, и обратился на немецком к продавцу постарше, попросив его показать мне товары для путешествий, а ещё лучше, для армии.
Подниматься мне пришлось на третий этаж. Имеющиеся там помещения на торговый зал вовсе не походили. Скорее, склад. Большие комнаты с высокими многоярусными стеллажами и аккуратно уложенными стопками одежды. Вращающиеся вешала с образцами у входа и всего лишь одно узкое небольшое зеркало рядом с ними.
– Вот это, – уцепился я за один комплект формы, начав его придирчиво ощупывать и осматривать, уже понимая, как он мне нравится.
– Зимний комплект альпийских стрелков. Двадцать четыре предмета. Желаете всё посмотреть?
Естественно, я пожелал.
Никогда не поверите, что меня добило. Нет, не три разных комплекта белья, одеваемых один поверх другого, и не куртка с подстёжкой из гагачьего пуха. Гамаши. У нас таких нет. Я их дольше всего в руках крутил, не понимая, куда приспособить. Оказывается, на одежду, поверх ботинок, чтобы камни, снег и песок в них не попадали.
– По десятку комплектов зимних и демисезонных. Посчитайте, во сколько они мне встанут?
– Ботинки к ним будете заказывать? – деловито осведомился немец, вытаскивая блокнот.
– Да. К тем и другим, – подтвердил я, уже успев осмотреть обувь, – Те люди, для кого я это покупаю, к вам завтра приедут.
Достойно, что сказать. Даже у нас в Академии обувь хуже была. Плюс ко всему, тут для тех же гамаш крепления сразу предусмотрены.
– Двадцать восемь тысяч шестьсот рублей, – перепроверил немец итог на счётах, умело щёлкая костяшками.
– «Хрена се», – мысленно ответила ему моя жаба, – «Нам оклады десятка этих егерей за год меньше стоят».
Я вытащил чековую книжку, и увидел, как у немца скуксилось лицо.
– Не хочу вас расстраивать, но Губернский банк с нас берёт пятнадцать процентов комиссии за учёт чеков Имперского Банка, и это единственный банк во Владивостоке, который работает с чеками.
Знакомая ситуация. Не так давно я вместе со Светланой её проходил, когда наш с ней банк хотели обуть на такую же комиссию, но, правда, с более щадящими процентами. Светкины юристы в пух и прах такое желание разнесли и на штрафы оппонентов выставили, не став настаивать на лишении тех банков лицензии. Можно было, но из них кто поставки угля кредитует, кто наши же перевозки через свои счета проводит. Короче, не положено брать комиссию с чеков Имперского Банка. Никому и никакую. Тем более, в пятнадцать процентов.
– Полагаю, что это серьёзно влияет на ваш товарооборот? – участливо отозвался я, понимая, что продавец не знает, с кем говорит.
Знай он, что перед ним князь, наверняка бы не забыл про титулование. Разговаривая с продавцом, я то и дело переходил на русский, на что он реагировал абсолютно спокойно, продолжая разговор на любом языке, практически без акцента.
– Не то слово, – отозвался продавец на русском.
– Тогда пригласите сюда одного из ваших хозяев. Можете сказать, что у князя Бережкова есть к ним интересное предложение, – в один момент поменял я манеру обращения, не особенно заботясь о мнении продавца.
Как по мне, так он немецкий шпион. Может, не из самых лучших, но на самом деле вовсе не плох. Довелось мне не так давно в Германии побывать. Там переводчики говорят куда как с более выраженным акцентом, чем этот продавец. Понятно, что разницу можно списать на разговорную практику,
