Затем пришёл образ, как я загибаюсь от очередной химиотерапии или лежу привязанный в психушке. И я уже не только всё понимаю, но и бесстрашно готов к любому действию, но осознаю, что слишком поздно, «зажав в дряблой руке абонемент в Диснейленд». Пришлось пить цитрамон и усилием воли останавливать поток сознания в этом направлении, так как пока решения этой проблемы я не видел.
Какое-то время приходил в себя, прежде чем вернулся к событиям прошедшей ночи и к планам на предстоящую. Но недавние размышления о жизни всё же наложились на мои планы. Выразилось это в появлении какой-то особенной решительности. Решительности, готовой встретиться не только со страхом, но и с риском смерти. Возникло странное ощущение, что, в общем, терять-то нечего. Это теперь я понимаю, что должен был подготовить свое неорганическое тело к окончательному переходу в другой мир. Что уйти можно по-разному, получив разные или скорее противоположные результаты. Тогда я этого ещё не знал.
Всё перестало быть игрой. Появилась серьёзность. Решил, что если снова возникнет грохот в голове, не буду его останавливать. А если встречу сущность, то не буду убегать. После возникновения такой решительности захотелось, чтобы быстрее наступила ночь. Понимал, что любое раздумье ослабит меня. Поэтому всё оставшееся время занимался медитацией или созерцанием, стараясь сохранить в себе строгий и серьёзный настрой. Результатом стало появление к вечеру небывалого до этого состояния сознания, какого-то не совсем человеческого. Или наоборот, впервые я почувствовал себя подлинным человеком, то есть существом неорганической природы. Это крайне трудно описать словами. В том месте со мной многое произошло впервые. И ещё одним из таких новых ощущений стало понимание беспомощности слов. Действительно не мог подобрать слов для описания своего состояния. Возникал список из десятков относительно подходящих слов и выражений, которые в целом только усиливали ощущение абсурдности таких описательных попыток. Только гениальные поэты каким-то образом могли достигать в этом успеха. Но это не означало, что их читатели так же достигали глубин понимания через чтение.
С приходом сумерек постепенно нарастало волнение, и даже какая-то весёлость. Так и хотелось вслух крикнуть: «Всем выйти из сумрака!» Трусливый ум изредка проявлялся мыслью о том, что, не слишком ли много я на себя беру. Но я ему всякий раз указывал на место.
С наступлением ночи я снова пошёл гулять по лесу. Неожиданной проблемой стало то, что я никак не мог испугаться. Применял вчерашние методики, но лишь ловил себя на мысли, что готов рассмеяться. На самом деле где-то в глубине души я знал, что сейчас в этом лесу нет существа увереннее, а значит страшнее меня самого. С одной стороны это было конечно приятно. Но с другой, как я достигну такого состояния, чтобы вызвать шум в голове? Остановился и начал рассматривать стволы деревьев, стремясь увидеть их ауру. Через несколько минут упорных попыток таки увидел. Ну и что? Ауры как ауры. Ничего особенного. Виденье аур не создавало каких-то переходных состояний.
Внезапно пришла идея, что если нельзя через страх, то можно попытаться через усталость. Решил довести себя до изнеможения. Лучший способ конечно бег. С трудом нашёл палатку и, переодевшись, побежал. Поначалу это конечно напоминало подобие бега, так как достаточно сложно бежать ночью по лесу. Хорошо ещё, что лунный свет хоть как-то помогал различать препятствия. Начал я весело и легко. Но уже через пятнадцать минут такой активности я начал просто уставать. Появлялись и сомнения в пользе такой ночной тренировки. Решил не поддаваться. Начал чередовать бег с быстрой ходьбой. Возникла какая-то догадка, что лучше уставать долго, в течение часов, а не быстро от бега. Перешёл только на быструю ходьбу, иногда чередуя её с быстрым бегом.
Возникло новое ощущение. Оно было связано с неповторимым чувством свободы. Никаких духов, элементалей и другой нечисти не боялся, хотя, в общем зря. Я сам чувствовал себя каким-то духом леса или лешим из сказок. В моменты бега захотелось почему-то кричать. Это было что-то новенькое. Я остановился и произвёл такой истошный вопль, что чуть сам себя не испугался. В тишине ночи, в месте, где нет людей, этот крик произвёл на меня потрясающее впечатление. Я как будто накрыл собой всё окружающее пространство. И вновь почувствовал знакомое ощущение перехода в изменённое состояние сознания. Но это было что-то другое. Я продолжал кричать, останавливаясь, чтобы немного отдышаться и сделать крик максимально громким и сильным. Затем снова бежал. Отметил про себя исчезновение усталости. Чувствовал себя так, что готов был сразиться даже с самим князем тьмы, если бы он вдруг встал на моём пути. Самым сильным ощущением было то, что я накрывал собой всю обозримую территорию этого леса и этих гор. Я как будто метил территорию криком. Это было по настоящему сильно. Больше всего хотелось, чтобы это ощущение не проходило. В этом было какое-то могущество без агрессии и странное чувство реализованности, которое я так же не смог потом облечь в слова. Но, как и любые пиковые состояния, не приведшие к новому качественному переходу, сила ощущений начала слабеть. Остановился и почувствовал наваливающуюся сильную усталость. Увидев в лунном свете поляну мха, сначала присел на неё, а потом и лёг, приятно удивившись теплоте подстилки. Спать я не хотел, так как был достаточно сильно возбуждён, но вот тело с благодарностью отнеслось к такой остановке и сразу начало расслабляться. Не хотелось совершать даже небольших движений. Просто лежал и смотрел через кроны деревьев на звёздное небо. Сначала я слышал, как ноги гудят от усталости, но потом это ощущение прошло, сменившись ощущением одеревенения тела. На секунду закрыл глаза. И тут началось!
Почувствовал, что начался процесс отделения от тела. Я знал, что на фоне усталости возможно отделение тонкого тела от физического. Однако всегда в таком случае требовалось применять специальные техники, а тут произошло спонтанное отделение. Видеть пока не удавалось. Чувствовал лишь взлёт, длившийся несколько секунд и зависание в неопределённом положении. Обычно эта неопределённость длится недолго и если человек не выберет дальнейшего направления, то его быстро вернёт в тело. Никоим образом этого не хотелось. Быстро представил своё тело, лежащее на мху, желая остаться рядом, а не улетать в неизвестном направлении. Отметил какую-то невероятную ясность мышления, обратив внимание, что тело я представлял, в светлое время суток. Никакого движения, свойственного после создания образа, не происходило. Отсутствовало до сих пор и зрение. Пока образы возникали только в воображении, хотя я знал, что отделился от тела. В том, что отделение произошло, я был уверен полностью. Тут я был уже стреляный воробей. Надо было что-то делать. Жаль было терять такую невероятную осознанность. По известной схеме начал сосредотачиваться на зрении, вглядываясь в темноту перед собой. Внезапно слепота как-то сразу кончилась, и я увидел ветку хвойного дерева, сосредоточившись на которой стал видеть дальше. Пока, наконец, вся картина окружающего меня места не предстала передо мной. Зрение постоянно улучшалось, что с превосходной осознанностью вызвало просто благоговейное чувство восторга. Понял, что завис между стволами каких-то деревьев на высоте не менее семи метров. Реальность окружающего мира была полной, вплоть до мельчайших деталей. Приблизился к стволу дерева и рассмотрел как отшелушивается и колышется на слабом ветру его кора, ощутив запах древесной смолы. Полная реальность привела к тому, что всерьёз испугался падения вниз. Немедленно вслед за этой мыслью я начал падать. Это было самое настоящее паденье с той разницей, что падал из подвешенного состояния. Вероятно, это похоже на ощущение, когда, подпрыгнув на батуте до верхней точки, начинаешь падение вниз, не видя под собой батута. Каким-то образом ухватился за дерево и, вероятно, намерение остановиться вызвало прекращение падения. Вместе с тем проявились ощущения второго или неорганического тела. Начал видеть руки и, что особенно удивило, ноги, практически никогда до этого не видимые. Тонкое тело было точной копией материального. Понял, что степень осознанности действительно уникальная. Зная, что суета здесь главный враг, начал не спеша ко всему присматриваться, уделяя внимание каждому наблюдаемому образу или предмету. Так я, наконец, увидел своё физическое тело, лежащее здесь же рядом, где я его и «положил». Вначале показалось, что у тела открыты глаза. И я с некоторым не очень сильным волнением подумал, что возможно умер. Удивился, что мысль о смерти не вызвала не только паники, но и даже страха. Захотел приблизиться, чтобы убедиться на счёт глаз, но не мог это сделать. Я попросту не умел летать в состоянии стопроцентной осознанности. Чтобы оказаться на земле я просто слез с дерева, то есть пребывал в точной копии физической реальности, не допускающей каких-то там вольностей. Это меня крайне удивило и даже рассмешило. Не было никаких намёков на переход одних картин в другие. Был лес как лес, не собирающийся превращаться во что-то ещё. Единственной ненормальностью здесь было само моё неорганическое тело и ощущение невероятной лёгкости в нём. Подошёл к физическому телу. Его глаза были закрыты. Ну в общем это зрелище не вызывало интереса. В сознании проскочила мысль, что тело одето слишком легко для довольно прохладной ночи и меня может вернуть обратно в родные кости в любой момент. Надо было поторопиться и проявить активность.
