- Если начнешь шуметь, опять заклеем, - пообещал я, - ты это понимаешь?
Опять кивнул, на этот раз нетерпеливо. Я протянул руку, взялся за конец, который он оторвал, и с силой потянул. Раздался треск. Брут подмигнул. Перси вскрикнул от боли и стал тереть губы. Он попытался заговорить, понял, что не сможет с прижатой,, ко рту рукой, и опустил ее.
- Сними с меня эту безумную рубашку, козел, - процедил он.
- Через минуту.
- Сейчас! Сейчас! Сию мину...
Я ударил его по щеке. Я это сделал раньше, чем успел подумать... хотя, конечно же, знал, что до этого может дойти. Уже при первом разговоре о Перси с начальником Мурсом, когда Хэл посоветовал поставить Перси распорядителем на казнь Делакруа, я знал, что до этого может дойти. Человеческая рука, как зверь, прирученный наполовину: он кажется хорошим, но приходит время, зверь вырывается на волю и кусает первого встречного.
Звук пощечины был резкий, как звук сломанной вет-ки. Дин охнул. Перси глядел на меня в полнейшем шоке, глаза стали квадратными и чуть не вылезли из орбит. Рот открывался и закрывался, как у рыбы в аквариуме.
- Заткнись и слушай меня, - произнес я. - Ты за-служил наказание за то, что сделал Дэлу, и мы воздали тебе по заслугам. Это был единственный способ. Мы все заодно, кроме Дина, но он тоже с нами, потому что ина-че ему пришлось бы сильно пожалеть. Ведь так, Дин?
- Да, - прошептал Дин. Он был белый как мел. - Думаю, да.
- А мы сделаем так, что ты пожалеешь, что родился, - продолжал я. - Мы позаботимся, чтобы люди узнали, как ты саботировал казнь Дэла...
- Саботировал?!
- ...и как чуть не убил Дина. Мы наговорим столько, что ты не сможешь получить никакой работы, даже с помощью своего дядюшки.
Перси разъяренно тряс головой. Он не верил, просто | не мог поверить. Отпечаток моей руки краснел на его бледной щеке, как знак хироманта.
- И в любом случае мы позаботимся, чтобы тебя избили до полусмерти. Мы не станем этого делать сами, найдем людей, ведь мы тоже кое-кого знаем, Перси, неужели ты так глуп, что не понимаешь? Они не в столице штата, но разбираются в некоторых юридических вопросах. У этих людей здесь есть друзья, братья и сестры, отцы. Они будут безумно рады оторвать нос или член у такого дерьма, как ты. И они это сделают только ради того, чтобы тот, кого они любят, получил три лишних часа в прогулочном дворике.
Перси перестал трясти головой. Теперь он только смотрел. В его глазах застыли слезы. Наверное, это были слезы гнева и усталости. А может, мне просто хотелось так думать.
- Ладно, теперь посмотрим с лучшей стороны, Перси. Твои губы, конечно, жжет слегка от этой ленты, я представляю, но, кроме этого, ничего не болит, разве, что твоя гордость... однако об этом не нужно знать никому, только тем, кто здесь сейчас. А мы никому не скажем, правда, ребята?
Они покачали головами.
- Конечно, нет, - сказал Брут. - Дела Зеленой Мили остаются на Миле. Всегда так было.
- Ты переходишь в Бриар Ридж, и мы тебя до ухода больше не трогаем, - добавил я. - Ну что, Перси, оставляем как есть или хочешь опять по-плохому?
Последовало долгое-долгое молчание - он взвешивал доводы за и против, и я почти видел, как вертятся в его голове колеса. Наконец, по-моему, все расчеты перевесила реальность: пленку сняли со рта, а рубашку еще нет, и, может быть, ему придется мочиться, как скаковой лошади.
- Ладно, - согласился он. - Считаем вопрос закры-тым. А теперь развяжите меня, у меня плечи уже...
Вперед вышел Врут, отодвинув меня плечом, и взял лицо Перси своей огромной ладонью: пальцы на правой щеке, большой палец глубоко вдавился в левую.
- Через пару секунд, - сказал он. - Во-первых, по-слушай и меня. Пол здесь начальник, поэтому ему иногда приходится говорить дипломатично.
Я попытался припомнить хоть что-нибудь диплома-тичное из своих слов Перси и не смог. Но все равно решил, что лучше промолчать; вид у Перси был здорово испуганный, и мне не хотелось портить эффект.
- Я вот о чем: люди не всегда понимают, что дип-ломатичность и мягкотелость не одно и то же. Мне пле-вать на всякую дипломатию. Я скажу тебе прямо: если ты выполнишь свои угрозы, то нас скорее всего трахнут в зад и вышвырнут. Но потом мы тебя найдем, даже если придется идти искать до самой России, мы тебя разыщем, а уж тогда трахнем тебя, и не только в зад, но и во все твои дырки. Мы будем трахать тебя до тех пор, пока ты не пожалеешь, что не умер. А потом потрем уксусом кровоточащие места. Ты меня понял?
Он кивнул. Рука Брута, зарывшаяся в мягкие щеки Перси, делала его лицо жутковатым, как у старого Тут-Тута.
Брут отпустил его и отошел. Я кивнул Харри, тот зашел Перси за спину и стал отвязывать и отстегивать.
- Имей это в виду, Перси, - приговаривал Харри. - Имей это в виду, и забудем прошлое.
Все выглядело довольно устрашающе, и мы, три пугала в синих формах... но в то же время я чувствовал какое-то охватывающее меня отчаяние. Ну помолчит он день, ну неделю, взвешивая за и против, но закончится все тем, что верх возьмут две вещи: его вера в связи и неспособность признать себя проигравшим. Когда это произойдет, он себя покажет. Возможно, мы помогли спасти жизнь Мелли Мурс, привезя к ней Джона, и я бы тут ничего не изменил ("ни за весь чай Китая", как мы говорили тогда), но в конце концов нам все-таки придется упасть на ринг, а рефери отсчитает "аут". Исключая убийство, мы не знали способа заставить Перси соблюдать условия сделки, даже если он будет далеко от нас и начнет получать то, чего желал.
Я скосил глаза на Брута и понял, что он тоже это знает. Я не удивился. Брутуса, сына миссис Ховелл, не проведешь. Он всегда был таким. Он слегка дернул плечом, одним плечом - поднял на сантиметр и опустил, но этого было достаточно. "Ну и что? - сказало это движение. - Что дальше. Пол? Мы сделали, что должны были, и сделали, как могли, хорошо".
Да, результаты неплохие.
Харри расстегнул последнюю застежку. С гримасой отвращения и гнева Перси сорвал рубашку, и она упала у его ног. Он не смотрел ни на кого из нас.
- Верните мне пистолет и дубинку, - сказал он. Я протянул их ему. Он положил пистолет в кобуру и засунул дубинку в петлю.
- Перси, если ты подумаешь об этом...
- Я как раз собираюсь, - бросил он, проходя мимо меня. - Я собираюсь очень хорошо об всем подумать. И начну прямо сейчас. По дороге домой. А один из вас отметит меня в конце смены. - Он подошел к двери смирительной комнаты и обернулся, одарив нас подо-зрительным взглядом, в котором сквозили злость и смущение: ужасное сочетание для наших дурацких надежд на то, что Перси сохранит тайну. - Если, конечно, вы не захотите объяснять, почему я ушел так рано.
Он вышел из комнаты и зашагал вверх по Зеленой Миле, забыв в волнении о том, почему этот коридор с зеленым полом такой широкий. Он уже делал такую ошибку раньше, и тогда ему повезло. Но еще раз вряд ли повезет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
