Большевики застрелили иностранных туристов. На Черном море убиты 2 шваба, 1 великосакс и 2 остерийца. Может ли культурный мир терпеть дальше?
Газета подробно рассказывала об ужасном злодеянии советских пограничников. Восемь иностранных туристов, путешествуя по Советскому Союзу, решили переплыть из Батума по морю в Турцию. Они взяли моторную лодку и отплыли, не озаботившись визами и разрешением на выезд — мол, какая разница между Советским Союзом и Турцией… И то и другое, в конце концов, какие-то азиатские страны…
Советские пограничники заметили моторную лодку, которая удалялась от берегов и уходила в открытое море. Они бросились вдогонку, подавая соответствующие сигналы и требуя остановить лодку. Но туристы, охваченные, как писала газета, спортивным азартом, не остановились даже после предупредительных выстрелов. Тогда советские пограничники обстреляли лодку, вследствие чего были убиты пятеро туристов из восьми.
Газета призывала правительство принять все меры, чтобы заставить Советский Союз выплатить соответствующие компенсации и обеспечить в дальнейшем свободное, без всяких ограничений и формальных разрешений, передвижение туристов как внутри Советского Союза, так и через его границы.
Дики, это же ужас, — растерянно повторял Джонни, — они застрелили людей, которые ничего преступного не замышляли… Это же дикари… Разве ты сам этого не понимаешь?.
Дик отдал газету Уолтерсу.
Я не знаю, Джонни. А главное, уж прости, я сейчас очень тороплюсь. Меня вызвал в лабораторию профессор Ренуар. Так что поговорим позже.
Он зашел к Альберту Райволе, невысокому худощавому финну, одному из ближайших помощников профессора, и вместе с ним направился в центральную лабораторию.
Это было большое, хорошо освещенное помещение. Профессор Ренуар встретил их с озабоченным лицом:
Райвола, вы мне очень нужны. А вы, Гордон, садитесь там, у стены, и немного подождите.
Вместе с Райволой, что-то говоря ему на ходу, профессор подошел к большому столу, на котором лежала странная модель. Дик мог хорошо ее разглядеть. Модель напоминала уродливый самолет — практически лишенный крыльев, короткий и широкий. Самолет был не пассажирским, так как в фюзеляже не было ни люков, ни иллюминаторов. И не военным, потому что у модели отсутствовала кабина пилота. Дик с интересом посматривал на модель, пока его не позвал профессор:
Подойдите сюда, Гордон.
Райвола отошел к сложному аппарату, похожему на радиопередатчик. Он остановился там, словно ожидая приказаний.
Знаете ли вы, Гордон, что это такое? — спросил профессор Ренуар. — Не напоминает вам что-либо эта крошка?
Какой-то специальный самолет… Самолет с механическим управлением, — неуверенно произнес Дик.
В принципе верно. Но что это за самолет и чем именно отличается он от других известных вам типов самолетов? Не знаете?. Райвола, включите ток!
Что-то затрещало, в воздухе запахло озоном. Голубоватые длинные искры сорвались с аппарата, которым управлял Райвола. Только теперь Гордон заметил, что модель неизвестного самолета была соединена тоненькой проволочкой с другим проводом, который проходил над столом. Профессор Ренуар поднял модель и закрепил ее так, что она осталась висеть на проволочке над столом.
Прямо вперед, Райвола, — приказал профессор.
Голубоватые искры затрещали сильнее. Резкий запах озона наполнил комнату. И пропеллер модели начал вращаться — вначале медленно, после все быстрее и быстрее. Через несколько секунд модель качнулась и поплыла в воздухе, поддерживаемая проволочкой. Дик Гордон восторженно следил за ней.
Начинаем маневрировать, Райвола! — сказал профессор.
Райвола что-то делал у аппарата. Менялся тон треска искр, модель поворачивала вправо, влево, чуть заметно двигая плоскостями.
Стоп! — раздалась резкая команда.
Все смолкло. Не было больше искр, модель остановилась и неподвижно повисла на проволочке. Райвола отошел от аппарата управления. Профессор повернулся к Гордону:
Ну‑с, что скажете?
Очень интересно, — ответил Дик. — Впервые вижу модель самолета, которой управляют на расстоянии.
И все же вы немного ошибаетесь, потому что это не самолет. Это — аэроторпеда. Она начинена…
Он не закончил. Громко зазвонил телефон. Райвола снял трубку, прислушался.
Вас вызывает министр, профессор, — сказал он.
Профессор Ренуар четкими спокойными шагами подошел к телефону. Дик услышал:
Да, это я. Нет, еще не знаю. Ага. Пять? Да, конечно, количество не имеет значения. Да. Замечательно. Нет, еще не получил. Одну минутку, простите…
Он повернулся к Дику и Райволе и спросил:
Не было пакета из министерства? Нет?
Затем обратился к телефонному собеседнику:
Хорошо. Жду. Через час приеду к вам. Всего хорошего!
Профессор положил трубку. Он посмотрел на ассистентов и медленно произнес:
Опыты прекращаем. Точнее, прекращаем здесь, — он обвел широким движением руки лабораторию, — и переносим в другое, менее ограниченное пространство.
Он чуть помедлил, глядя на обоих ассистентов, едва заметно улыбнулся и закончил:
Пришло время испытать практически все, что мы до сих пор испытывали лабораторно. Жаль, Гордон, не успел хорошенько ознакомить вас с аэроторпедами. Однако — вы получите теперь возможность познакомиться не с моделями, а с настоящими аппаратами. Эта модель не намного совершеннее торпед нашего серийного производства. Думаю, тем интереснее будет для вас, верно ведь?. Относительно вас, Райвола — оставим дальнейшие попытки усовершенствовать механизм; надеюсь, нам хватит и этого, да сейчас уже и нет времени что-либо менять в серийном производстве.
Они вышли из лаборатории. Профессор Ренуар быстро направился в свой кабинет. Райвола спросил Дика:
Вам что-нибудь известно?
Насколько я понимаю, речь идет о последствиях гибели этих туристов. И чего их потянуло бежать?. Помните, профессор в телефонном разговоре назвал цифру пять? Именно столько туристов погибли на Черном море.
Райвола довольно склонил голову:
Да… Я читал об этом. Значит — вот где зарыта собака? Ну что ж, посмотрим, как оно повернется. Я совсем не против того, чтобы испытать на практике кое-какие наши изобретения.
Они попрощались, и снова Дик, возвращаясь к себе, повстречал Джонни Уолтерса. Очевидно, Джонни немного успокоился и теперь беззаботно курил свою неизменную трубку, выпуская клубы дыма. Дик Гордон, напротив, утратил обычную выдержку. Он посмотрел в глаза изумленному Джонни и сказал:
Сынок, начинается серьезная игра.
А именно?
В воздухе пахнет войной.
Профессор-генерал Морис Ренуар
И действительно, события разворачивались с чрезвычайной быстротой. Уже на следующий день после того, как телеграф принес сообщение о гибели пяти иностранных туристов на Черном море, все газеты были переполнены статьями и призывами к защите прав свободного человека от варваров-большевиков. В отношении способов такой защиты газеты расходились во мнениях. Часть их настаивала на ультимативной ноте в адрес советского правительства с требованием немедленно предоставить зарубежным туристам право свободно пересекать все границы Союза без формальных ограничений, по принципу экстерриториальности. Другие требовали прежде всего денежной компенсации в достаточно крупном размере. Третьи попросту призывали к оружию, доказывая, что давно пора бросить всякие разговоры с большевиками и перейти на единственно допустимый язык — язык пушек и снарядов.
Так писали почти все газеты капиталистического мира. Коммунистические газеты, раскрывая истинное положение дел, напоминали о том, что Советский Союз — независимая страна, которую в первую очередь необходимо уважать, как любую другую: ведь Советский Союз, как и Великосаксия, и Швабия, и Остерия, — никому не позволит пренебрегать своими законами.
В тот же день состоялось срочное совещание представителей заинтересованных государств — Великосаксии, Швабии и Остерии: граждане именно этих стран погибли во время трагического происшествия на Черном море. Три часа спустя на совещании было принято категорическое постановление, которое тотчас же по телеграфу передали в Москву. В постановлении говорилось:
«Заинтересованные Державы обращают внимание СССР на то, что гибель иностранных туристов, которые приехали в Советский Союз, доверившись советскому правительству, — может вызвать осложнения непредсказуемого свойства. Вследствие этого Заинтересован — ванные Державы, стремясь успокоить общественное мнение, вынуждены потребовать от правительства СССР незамедлительно принять следующие меры:
а) Безотлагательно выплатить денежные компенсации семьям убитых туристов в размере 200 000 долларов за каждого из погибших;
