скорее грусть, чем радость.
Удивительно, насколько сильно меняется ее лицо, когда она не улыбается. Ребенок превращается в женщину, взрослые переживания которой читаются в каждой черточке, в каждой морщинке на ее молодом еще лице.
— Неприятности? — роняю я чуть небрежно.
Несколько секунд она молчит, глядя мимо меня. Затем взгляд ее оживляется, она пожимает плечами и придает лицу прежнее озорное выражение.
— Наверное, просто жизнь такая. Это те самые дороги, которые, как говорится, мы выбираем. А выбрав, идем по ним, сами не зная, куда, зачем и почему.
Тут она словно спохватывается и виновато улыбается.
— Простите, я говорю непонятно. Как будто самой себе, а не для других. Это, говорят, мой большой недостаток. Вам, наверное, совсем неинтересно слушать всякие многозначительные глупости, которые я тут…
— Ваши неприятности происходят из-за того, что вас не понимают? — перебиваю я.
Ответом мне ее долгий взгляд. Внимательный, напряженный. Кажется, именно его не так давно испытали на себе облака над людным перекрестком. Я выдерживаю этот взгляд, но чувствую, что напрасно затеял разговор на эту тему.
— У меня дочь вашего возраста, — поясняю я, пытаясь разрядить ситуацию.
Но она как будто не слышит. Ее серые глаза продолжают вглядываться в мои. Она принимает решение.
— Знаете, вы правы, пожалуй, — наконец слышится ее голос. — Среди моих знакомых и близких нет человека, который воспринимал бы меня такой, какая я на самом деле, настоящей. Муж и родня относятся ко мне как к этакому потешному ребенку. Как к девочке с нарисованной жизнью и придуманными проблемами. Наверное, так реагируют на мое поведение. Поначалу меня это забавляло, потом стало раздражать. Теперь я понимаю, что почти сроднилась с этой маской невзрослеющего существа. И это ставит меня в тупик. Если быть откровенной, то мне даже делается страшно оттого, что я не могу быть такой, какая есть. Мне не для кого быть ею, вот в чем беда.
Она по-прежнему смотрит мне прямо в глаза. Я восхищен, хоть и не показываю вида. Жадно ловлю каждое ее слово, будто слышу что-то очень важное для самого себя. Девушка делает паузу, собирается с мыслями.
— Есть подруги, но и от них не стоит ждать помощи. Для них важнее, что муж хорошо зарабатывает, что он щедрый и не имеет вредных привычек. С остальным, по их мнению, можно жить и мириться. Наверное. Но я не могу. Дошло до того, что я решилась на измену. К стыду своему. Со знакомым мужа. Не потому, что он казался мне лучше чем-то. Просто захотелось что-то исправить в себе. Или в нем. Даже захотелось, чтобы он узнал об этом и изменил свое отношение ко мне. Хоть в какую-то сторону.
Коротким жестом она отбрасывает сигарету, засовывает руки в карманы плаща. Глубокий вздох. Растерянная улыбка проступает на ее печальном лице. Снова смотрит на меня, затем переводит взгляд себе под ноги. Качает головой.
— Это решение ведь не принесло вам облегчения? — спрашиваю я.
— Нет, конечно, нет, — помедлив, отвечает она огорченно. — Глупость, иллюзия. Хорошо, что хватило ума быстро это понять. Я ведь сегодня должна была с ним встретиться, с Сергеем. Передумала. Не принесет это ничего хорошего. Макс, если узнает, все истолкует по-своему. А для меня это очередной неудачный способ достичь гармонии, поймать себя "за хвост". С человеком, который постоянно держит в уме, что я — жена его знакомого. Раньше надо было думать, сама виновата. Что заслужила, то и имею.
— Мне кажется, вы не там ищете, — говорю я.
Она поднимает глаза на меня.
— Вы пытаетесь найти гармонию, но при этом делаете все, чтобы избежать контакта с человеком, за которого вышли замуж. Которого сознательно выбрали. Судя по тому, что я услышал, вы — неглупый человек, вряд ли ткнули пальцем в первого встречного. Значит, что-то привлекло вас в нем. И не только заработок, но и что-то в его внутреннем мире. Что-то сблизило вас, что-то заставило поверить друг другу. А теперь что-то другое отдалило. Время, привычка. Это может быть что угодно, любая мелочь. Но иногда полезно вспомнить не о том, что вы по какой-то причине стали чужими, а о том, что когда-то еще совсем недавно были самыми близкими людьми.
Я говорю быстро и четко, без запинок. Для меня новость, что я способен на такие монологи.
— Вы считаете, что это так просто? — спрашивает она.
Неуверенность в ее голосе только придает уверенности мне.
— Я считаю, что это лучшее средство в вашем положении. Только что вы доказали, что способны быть откровенной. Значит, дело лишь в готовности сделать первый шаг и найти необходимые слова. Для этого нужно иметь желание выправить ситуацию. А оно, как я вижу, у вас есть. Тем более что такие милые глупости, как самообман и поиск отдушины на стороне вами уже испробованы.
Пауза. Слабый вздох ветра. Тлеющий окурок в моих пальцах. Ее серьезные глаза. Поблескивающие. И вместе с тем словно подернутые пеленой.
— Как странно, — говорит она. — Вы знаете… Сегодня я прошла почти полгорода. Захотелось побродить, побыть наедине с этой осенней действительностью. Я пыталась взглянуть вокруг. Понять, увидеть, почувствовать хоть что-то, что могло бы подсказать мне решение, которое я не могу найти в самой себе. Бесполезно. Ничего. Казалось, этому городу и его жителям нет никакого дела до меня. Да так оно и есть на самом деле. У каждого из нас свой мир, существующий отдельно от мира другого человека. Мы интересны друг другу только когда нам что-то надо друг от друга. Одна большая коммуналка, где сосед нужен тебе, если тебе нужна его сковородка… И вдруг вы. Случайный прохожий. Просто человек. Остановились, прислушались. Услышали. Ведь вы не сказали ничего нового для меня. Но, тем не менее, объяснили что-то очень важное. Что-то, что я не решалась сказать самой себе. Чудо? Или это просто мое выстраданное везение — то, что вы оказались здесь?
Я молчу, зачарованно глядя на нее.
Секунду поколебавшись, она открывает сумочку и достает крохотный блокнот. Найти ручку оказалось сложнее, она снова торопливо перебирает вещи. С заметным облегчением находит ее, вырывает листок, прислоняет к стене, пишет. Порывистость, нетерпеливость в ее движениях заставляет меня улыбнуться. Мне легко. Словно после долгих дней заточения меня вдруг выпустили на свежий воздух.
Она протягивает листок мне, смущенно улыбаясь.
— Вот. Домашний и мобильный. Мне будет очень приятно, если вы позвоните. В любое время. Уверена, нам есть, о чем поговорить.
Трогательно. Внезапно она будто снова превратилась в ребенка — непосредственного, неопытного и бесконечно милого.
— Я
