Розали стояла напротив одного стеллажа, она тяжело и часто дышала. Марта проследила за ее взглядом.
– Что же это такое! – воскликнула она.
На деревянной полке стоял разбитый сосуд. Содержимое, конечно, улетучилось. «Она или он не только разбил сосуд, но и каким-то образом высвободил тайну из этой комнаты».
– Война, – прошептала Розали.
– Не глупи, Розали. Просто скрой снова эту тайну.
– Нет. Я хочу взглянуть этому наглецу прямо в глаза.
Она устремилась к выходу.
– Розали! Ты с ума сошла? Я впервые вижу, чтобы кто-то смог раскрыть тайну Хранительницы. Этого сорсиера нельзя подпускать близко к себе.
– Сколько еще тайн этот сорсиер или сорсиера сможет раскрыть? Этого мага надо найти и обезвредить, – крикнула Розали.
Марта догнала ее.
– Что ты задумала? Что ты можешь сделать с таким сильным сорсиером или сорсиерой?
– То, что у меня получается лучше всего: открою тайну и припугну раскрытием.
Марта вспомнила про еще одну особенность девушки: рядом с ней люди или сорсиеры невольно раскрывали свои потайные секреты, поэтому ее сторонились. Люди не знали, кем она являлась, но на подсознательном уровне чувствали, что ее нужно остерегаться.
– А если у того сорсиера или сорсиеры такой не имеется?
– У каждого есть секрет, который он бы не хотел открывать. – Розали дотронулась до своего кулона. – Даже самые красивые души хранят нечто страшное внутри.
Они вместе вышли из комнаты через портал. Розали щелкнула пальцами, и темнота рассеялась. Она поднялась по лестнице, сделала маленький жест рукой в воздухе, и дверь перед ней отворилась и с шумом ударилась о стенку. «Сильно она разозлилась, раз выплеснула столько магической энергии. Но это в их крови, в крови Хранительниц: если попытаться отобрать у них тайну, то они начинают сражаться не на жизнь, а на смерть. В них срабатывает что-то наподобие материнского инстинкта, а точнее инстинкта Хранительниц». Розали вышла на свет. От лучей солнца ей стало некомфортно, все-таки она – ночная сорсиера. Свет делал ее слабее. Марта задумалась: «Возможно, тому наглецу удастся пробудить в ней скрытые способности».
– Ты ступай, я отлучусь, – сказала она.
Розали никак не отреагировала. Она продолжила идти по узким улицам Лиона.
Глава 3. Розали
«Опять она собралась плести интриги против меня! Я же сказала, что не нужно лезть в это, я справлюсь сама. Но нет – она пошла искать заклинание, как скрыть меня от чар». С уходом Марты Розали почувствовала себя неуверенно. Она уже привыкла к постоянному присутствию призрака. Марта появилась в ее жизни в самый страшный момент и с тех пор всегда оберегала. Розали в свою очередь должна была найти останки ее тела и оживить. Вот только уже пять лет их не удавалось обнаружить. Кто-то очень постарался спрятать их под заклятиями. Розали не знала, как Марта умерла, она никогда об этом не рассказывала. И Розали даже не могла применить чары, чтобы вытащить из нее эту информацию. Не зря говорили, что мертвые уносят секреты с собой.
Розали, выйдя из подвала, который находился под кафе, пошла вдоль набережной Фюльширон. Слева от нее красовалась река Сона, рядом располагалась церковь Сен-Жорж. Это Старый Лион – средневековый квартал в западной части города, сохранившийся до наших дней. Розали направилась к центральному кварталу, к холму Фурвьер, где жила ее семья.
– Bonjour! Il fait beau aujourd’hui[1], - поздоровался с ней охранник у кафе. Он часто ее видел, поэтому уже привык к странной особе, которая страсть как любила одеваться в черное.
– Bonjour, – сквозь стиснутые зубы ответила она.
Розали выросла во Франции, французский был ее родным языком. Также она знала визардский – в детстве отец настоял на его изучении, так как именно на нем говорили в волшебном мире. Правда, иногда у нее возникали проблемы с грамматикой и словарным запасом. Третий язык, который по идее она должна была выучить, – это латынь (на нем были написаны все заклинания), но с ним у нее было совсем плохо.
Розали завернула за угол на улицу Монте Дез Эпи и почувствовала, как ее голова вспыхнула. Ощущение было похоже на мигрень. Нет, даже хуже – будто голову погрузили в лаву. Она ухватилась одной рукой за стену, а другой за голову. Знак, который был набит ниже плеча, около груди, жегся. Она приоткрыла глаза и, борясь с болью, расстегнула рубашку, чтобы посмотреть, что было не так. Сам из себя знак представляет маленькое солнце с двумя полумесяцами по бокам, развернутыми в противоположную сторону от центра. Сейчас символ светился, обжигая кожу. Розали опустила рубашку и рухнула на асфальт с закрытыми глазами. Боль продолжала усиливаться.
Она лежала на асфальте. Он еще не до конца прогрелся, и на нем можно было заметить иней. Розали же не чувствовала холода совсем. Знак, который воспламенился, согревал все тело. С закрытыми глазами, в темноте она увидела лик молодого юноши. Лицо было видно смутно. Его волосы были то ли коричневые, то ли цвета смоли. Глаза были закрыты, а губы шептали заклинания. Он напрягся, на лбу выступил пот. Внезапно он открыл глаза золотистого цвета, перестал шептать и ухмыльнулся. Розали показалось, что он увидел ее. Но парень опустил глаза на карту. Его палец был прикован к городу Лион. Он нашел некроманта. Он не знал, кто это, но знал, где искать.
Вдруг боль ушла так же неожиданно, как и нахлынула. Розали открыла глаза. Перед ней столпились люди. Они все что-то говорили ей, но их голоса смешались в сплошной гул. Только один голос был яснее других.
- Ça va bien?[2]
Розали еще раз одернула рубашку. Знак перестал светиться, он наполовину померк, словно стал полупрозрачным. Розали схватилась за сильные руки мужчины и поднялась с асфальта. Она не взглянула ни на кого, а сразу направилась сквозь толпу, растолкав ее локтями.
Шаг сменился бегом. Ее уверенность в победе над тем парнем улетучилась. Он был слишком силен. А в ней было слишком много человеческого. И почему она перестала практиковать магию? Потому что магия постепенно покидала ее жизнь. Она растворялась в ней, как ночь перед рассветом. Ее мать Аврора была против всего волшебства, а особенно такого, которое передалось от Хель Дютэ. Такие способности своих шестерых детей ее всегда пугали, а с исчезновением самой старшей дочери Ревэ она возненавидела магию всем сердцем. После этого она спрятала книги заклинаний подальше от них. И если старшие дети успели хоть немного приобщиться к миру магии, то Розали, как самая младшая, совсем была
