И точно! Только Анечка дверь открыла, как Маша свои сандалики увидела. Захотела она их взять, а те как побегут от неё – и спрятались под кровать. Маша их оттуда достать пытается, а они под кресло от неё убежали, а потом под диван шмыгнули.
– Наверное, так не получится, – говорит Анечка.
Маша села возле дивана и прощения у сандаликов просит:
– Я не буду больше вас обижать. Никогда-никогда. Вы самые красивые и удобные и очень мне нужны.
А сандалики слушают Машу, даже из-под дивана выглянули.
– Простите меня, пожалуйста, – вздыхает Маша.
Пожалели её сандалики, простили свою хозяйку и вернулись.
Теперь Маша гуляет только в своих любимых сандаликах – и прыгает в них, и бегает, а на ночь аккуратно на полочку ставит, чтобы они отдохнули.
Шарф-гусеница
Бабушка старательно и аккуратно вязала шарф. Он получался длинный, тёплый и очень пушистый. Красивое зелёное полотно сползало с бабушкиных колен, будто живое.
– Ух какой красивый! – обрадовался внук.
– Довяжу, будет греть тебя в холода! – пообещала бабушка.
– На большую гусеницу похож, – заметил проходивший мимо папа.
Бабушка улыбнулась в ответ, а Шарф подумал: «Может, я действительно гусеница? Вот лежу тут и не подозреваю, что я вовсе не скучный шарф, а самая настоящая гусеница!»
И так эта мысль понравилась Шарфу, что он едва дотерпел, пока бабушка довяжет последнюю петельку. Стоило только старушке отложить готовую обновку в сторону, как та стремительно поползла к открытой двери.
Шарф ужасно радовался, что сбежал. Ведь у него теперь совсем другая жизнь начнётся! Какой неожиданный поворот в судьбе! Какое счастье, что он гусеница, а не какой-то там шарф.
– Ты ещё кто такой? – поинтересовался пробегавший мимо Жираф.
– Я гусеница! – гордо ответил Шарф.
– Жаль, – хмыкнул Жираф. – А то я подумал, ты шарф. Мне бы длинный и пушистый шарф очень пригодился. Шея зимой мёрзнет.
Шарф поспешил уползти. А то мало ли, вдруг сейчас намотает на свою шею. И не посмотрит, что гусеница. А шея-то длиннющая! Намотаешься на такую, и всё, с концами.
Шарф заполз на скамейку и печально свернулся калачиком. Всё-таки в глубине его зелёного мохнатого сердца поселились сомнения: «Кем лучше быть? Шарфом или гусеницей?»
– Ты гусеница? – спросило Дерево, стоявшее рядом.
– Угу, – неуверенно согласился Шарф.
– Это хорошо, – довольно крякнуло Дерево, – я гусениц люблю. Может, из тебя даже бабочка получится, – размечталось Дерево.
– Ух ты! Бабочка! – Сердце шарфа замерло от волнения. – Бабочка! Это вообще здорово! Это лучшее всего! Это не шарф и даже не гусеница!
– Чтобы стать бабочкой, надо замотаться в кокон, – посоветовал Моток жёлтой пряжи, неожиданно оказавшийся рядом.
– Как это? – засомневался Шарф.
– Ну, заматываешься в нитки, чтобы получился этакий продолговатый клубочек, – поведала пряжа, а сама уже обвивалась вокруг Шарфа. Нитки, они такие, им лишь бы на что-нибудь намотаться. – И ждёшь, когда превратишься в бабочку.
Шарф засомневался ещё сильнее. Ждать – это долго! Ждать – это уж совсем не дело! Да и цвет у ниток не подходящий к зелёному – жёлтый. Непонятно ещё что за бабочка получится. А пряжа времени не теряла. Весь клубочек на Шарф намотала. Уже Шарфа почти не видно – только большой жёлто-зелёный клубок виднеется.
Мимо как раз проходили бабушка с внуком.
– Кхе-кхе, – кашлял мальчик.
– А ну скорее домой идём! Так и заболеть недолго. Без шарфа-то совсем холодно, – беспокоилась бабушка.
Шарфу вдруг ужасно захотелось быть шарфом. Шарф – он тёплый, пушистый и очень-очень нужный. Он шарф – и никто иной. Ох как быстро он поскидывал с себя все жёлтые нитки и быстро-быстро полетел домой.
– Шарф – это хорошо! Это лучше всех! – хвалил он сам себя, аккуратно укладываясь на кресле. – Вот бабушкин внук придёт, и как он мне обрадуется! Не то что какой-то там гусенице или бабочке. Будем гулять с ним вместе: ведь я ему так нужен!
Стол с приключениями
Анечке купили новый письменный стол. Очень красивый и современный. Ножки у него регулировались по высоте, а стульчик подъезжал и отъезжал по специальным рельсам, столешницу можно было поднимать, – а уж сколько в нём было чудесных ящичков! Прелесть! Анечка была отличницей, и письменный стол ей был очень нужен. Она радовалась подарку и предвкушала как ей будет хорошо и удобно сидеть за ним, как здорово учить уроки.
Едва Анечка присела за стол и разложила тетрадки с учебниками, как стол дёрнулся.
– Показалось, – прошептала Анечка.
Ведь столы – это неподвижные предметы и никогда не шевелятся.
– Ничего не показалось, – ответил ей кто-то.
Стол приподнялся в воздух вместе с Анечкой и плюхнулся обратно.
Девочка ужасно перепугалась: никогда ещё ни один письменный стол не разговаривал с ней, и уж тем более не подпрыгивал. От страха она не могла пошевелиться.
– Ну что замерла? – спросил письменный стол. – Иди окно открывай!
– Зачем? – удивилась девочка.
– Ну не будем же мы бить стекло? – хихикнул письменный стол.
– Не будем, – согласилась Анечка.
– Ну что ж ты какая несообразительная? А ещё отличница! Я столько в коробке пролежал! Столько ждал, пока меня соберут! Наконец-то! Давай же скорее – полетаем!
– Полетаем!? – ойкнула Анечка. – Как это – полетаем?
– А вот так! – Стол взмыл к потолку, едва не сбив Анечкиной головой люстру, покружился по комнате и плюхнулся на ковёр, хлопнув крышкой. – Иди окно открывай!
– Ого! – Девочка захлопала в ладоши и побежала к окну. – Здорово!
Едва Анечка присела обратно на стул, как стол, заложив вираж под потолком, вылетел в распахнутое окно.
Девочка захлёбывалась от восторга и стремительного ветра, бьющего ей в лицо. Она неслась по небу, словно птица или самолёт. Сначала Анечка немного трусила и очень крепко держалась за стол, но потом освоилась и стала глазеть по сторонам.
Внизу мелькали дома и знакомые улицы. Вон школа, а вон бабушкин дом.
– С ума сойти! – радовалась девочка.
Стол нырнул в облако и вынырнул с другой стороны. Пушистые и влажные лохмотья прицепились к волосам и платью. Они были такими мягкими и легкими! Анечка никогда раньше не трогала облако и не знала, что это так приятно.
А стол всё летел и летел!.. Девочка едва успевала вертеться из стороны в сторону.
– Ой! – вдруг вспомнила она. – Мне же уроки делать надо!
– Ну вот ещё! – откликнулся стол. – Какие могут быть уроки, когда столько вокруг интересного?!
– Но завтра в школу! Меня спрашивать будут! – заволновалась Анечка.
– Глупости! – решил стол. – Полетели, чего покажу.
Он хлопнул крышкой и рванул в сторону.
Они подлетели к большому оштукатуренному зданию, стол притормозил у распахнутого окна. Анечка заглянула внутрь и обомлела:
– Шоколадная фабрика!
– Она! – подтвердил стол.
Девочка никогда ещё не видела столько сладкого!
Потом они побывали в цирке. Стол незаметно шмыгнул в раскрытое окно под самым куполом и после представления вылетел обратно.
С такими приключениями Анечка совсем позабыла про учёбу! Каждый день она бегом неслась домой, к своему столу! Иногда они летали всю ночь – ведь до Африки или Австралии так быстро не долетишь. Анечка видела водопады и верблюдов, побывала в самых больших парках развлечений. Антарктида ей не понравилась – ужасно холодно, хоть она и тепло оделась. Зато на пляжах было чудесно!..
А вот из школы она начала приносить сплошные тройки, того гляди двойки пойдут. И папа заподозрил неладное. Присмотрелся, понаблюдал и всё понял.
– Так не пойдёт, – сказал папа. – Это и опасно, и на учёбу плохо влияет.
Взял здоровенные гвозди и прибил стол к полу, приговаривая:
– Никаких несанкционированных полётов до самых каникул!
Стол вопил, аж в ушах звенело! А потом привык. Что уж поделать против папы и гвоздей?!
Анечка исправила плохие отметки и снова начала хорошо учиться.
Но ничего, каникулы уже совсем скоро!..
Жадина
На большом дереве рядом с дуплом поселилась Паучиха. Оплела паутиной сразу несколько веток, затаилась, лапками в предвкушении потирает, добычу ждёт.
Комарики неподалёку в мячик играли, тот случайно в паутину попал, да и запутался там.
– Отдай, – попросили комарики, – зачем он тебе? Если хочешь, пойдём с нами играть, только мячик верни.
– Больше делать мне нечего, как в игрушки играть! – фыркнула Паучиха. – А мяч не отдам. Что ко мне в паутину попало – то моё! У вас пропало, ко мне попало.
Обиделись комарики и улетели.
Жёлудь с дерева падал, за паутину зацепился. Паучиха его вмиг оплела в кокон.
– Отпусти! – взмолился Жёлудь. – Я на землю упаду – деревом прорасту!
