Что-то иностранное. Наверное, трофей из Финляндии. Он ближе и он опаснее. Может уехать. Иван Яковлевич потуже натянул чуть маловатую ему позаимствованную крапово-васильковую фуражку и «храбро», с силой распахнув входную дверь, пошёл к автобусу, обходя его спереди. Фары были погашены, шифровались товарищи. Это с таким-то ревущим двигателем?! И тут ацетиленом пахнуло. Твою налево. Где чекисты такой раритет отхватили? Он ещё с ацетиленовыми фарами. Брехт с ними только раз в Спасске столкнулся. Давно уже у себя все трактора и автомобили перевёл на электрические лампочки, а тут ещё этими раритетами пользуются. В защиту древности нужно сказать, что дорогу такие фары освещали вполне себе сносно, как бы, не лучше электрических. Вот только их использование вынуждало водителя к целой куче предварительных операций прибегать. Чтобы «включить» эти самые фары, нужно было открыть кран подачи ацетилена, затем открыть стеклянные колпаки самих фар и, наконец, зажечь спичкой горелки. Ацетилен при этом вырабатывался прямо на ходу: в отдельном баке, разделённом на два отсека, в который перед поездкой нужно было засыпать карбид кальция и залить воду.
Иван Яковлевич, пока мозг удивлялся допотопному автомобилю, уже обогнул капот автобуса и потянул за ручку кабины. Так-то довольно темно было. Пасмурно, фонарями на улицах, светящими за каким-то хреном всю ночь, Петрозаводск ещё не обзавёлся, и весь свет образовывался из небольшой щели, что осталась от неприкрытой входной двери его купеческого дома.
– Там… – и Иван Яковлевич махнул рукой в сторону дома.
– Чего? – водитель подался вперёд и получил четырёхгранный клинок – шило в глаз.
– Минус четыре.
Теперь самое сложное. Тот, что стоит в засаде под деревом, на взводе. В доме тихо. Свет не загорелся. Товарищ если и не паникует, то весь на нервах. Что-то непонятное происходит. Выйди к нему в наглую, как поначалу хотел Брехт, а он шмальнёт из «Нагана». Не наш метод. Легче всего самому из «Вальтера» в него стрельнуть. Довольно тихая машинка у немцев получилась. Калибр не велик – патрон 6,35мм. Но …
Это днём, когда вокруг полно других звуков не сильно громко получается. Сейчас ночь и в соседних домах обязательно проснутся, а ему ещё трупы васильковые перетаскивать. Придётся рискнуть, и с пятым тоже разделаться холодным оружием. Позади берёзы выросли кусты малины полудикой. Прямо вплотную не подойдёшь, но можно, если тихонечко идти, подобраться метра на три. Брехт обогнул дом с противоположной стороны и пошёл, выбирая, куда ногу поставить, к пятому чекисту. Прошлогодние ветки малины в этом проулке никто не убирал, и они, сломавшись, могли шуму наделать. Шагов пять можно сделать, пока кусты отгораживают идущего от чекиста. Иван Яковлевич стараясь не шуршать прошлогодней листвой и в тоже время пошерудить ногой, выбирая место без сухих бодыльев прошлогодней малины, сделал. И тут товарищ из органов решил ему подарок сделать. Видимо, вконец переволновавшись от непонятной тишины и темноты, он пошёл к углу дома, всего в шаге от Брехта оказался. Иван Яковлевич ему со всей дури рукояткой кинжала в височную кость заехал. Сотрудник органов Госбезопасности тихо пискнул и упал к ногам генерала.
– Доверяй, но проверяй. – Иван Яковлевич развернул кинжал и в глаз лезвие сунул. Тело дёрнулось. Жив был курилка. – Минус пять.
Событие пятое
Трудно делать прогнозы, особенно насчёт будущего.
Йоги Берра
Перед операцией под кодовым названием «Трансплантация органов» Брехт переоделся. Понятно, что крови с сотрудников этих органов много не могло накапать. Тоненькое четырёхгранное «шило» мизерикордии и дырочку маленькую оставляет, но ведь и небольшого кровавого пятна на бриджах или гимнастёрке хватит, чтобы заметили и спрашивать доброхоты стали.
Переоделся в тренировочный костюм, в котором бегал обычно, если время и погода позволяли, и стал по одному перетаскивать «транспортировать» чекистов назад в их доисторический автобус. После чего вырулил на дорогу и погнал на юг, там километрах в шести или семи, если по этой дороге ехать, был небольшой обрыв недалеко от дороги, а сразу за ним довольно глубокое озеро. Если автобус разогнать немного, то он под обрыв скатится и потонет. Ну, наверное, потонет. Брехт как-то там учения проводил у создаваемой им группы диверсантов в 8-й армии и рыбак им попался. Лейтенант его шугнул, а Брехт тогда обратил внимание, как долго товарищ леску скручивал, метра четыре было от крючка до поплавка. Должон автобус лечь на дно и скрыться полностью.
Ох, же ж, твою же ж, мать же ж, налево. Надо сразу орден выдавать водителю таких колымаг. Передачи переключаются со скрипом и свистом и с пятого раза, там, интересно, вообще зубья остались на шестерёнках?! А как крутить баранку? Она просто не крутилась. Нужно Иваном Поддубным быть, а не Иваном Брехтом, чтобы руль провернуть. Намучился Иван Яковлевич пока догнал антикварный автобус до того обрыва, выехав из города остановился и запалил всё же фары. Для чего пришлось обыскивать трупы на предмет обнаружения спичек. Нашлись как раз у водителя, почему сразу не догадался, зато обыск старшего, ну, судя по шпале в петлицах – лейтенанта Госбезопасности, принёс ответ на вопрос, а не в гости ли просто ребята заехали, или по ошибке, не в тот дом постучали. Ордер нашёлся на его арест. Подпись неразборчива, нет, она, наверное, была вполне себе читаема, когда бумагу выписывали. Но лейтенант этот, как помер, штаны обмочил, а с ней и гумагу важную, расплылась подпись, может даже самого Берии.
Суровой чести верный рыцарь,
Народом Берия любим.
Отчизна славная гордится
Бесстрашным маршалом своим.
Припев:
Овеян славою народного доверия,
От юных лет мечтой прекрасною горя,
Хранит родной товарищ Берия
Завоеванья Октября!
Вождя заветам предан свято,
Он счастье Родины хранит.
В руке чекиста и солдата
Надёжен меч, надёжен щит.
Промурлыкал Брехт себе под нос песню, что товарищ Михалков написал. Старший. Автобус чуть самого песенника не утопил. Иван Яковлевич доехал, наконец, до того обрыва, развернул автобус, разогнал его, как мог, и резко выкрутив руль попытался выпрыгнуть из кабины, а нога застряла зацепившись шнурком ботинка за педаль тормоза. Еле выскочил без ботинка в последнюю долю секунды. Ногу чуть не вывернув. Сел над обрывом и перекрестился. А ведь в прошлый раз тоже в воде помер. Может, и сейчас надо было?
Подумал. Ну, поздно уже. Не топиться же самому. Да и надо ещё хоть парочку дней для Кати с детьми выиграть.
Вопрос, а без ордера, который
