подвеску вместе с инженерами. Я терся неподалеку. В эту ленивую пятницу Влад был необычайно бодр.
– У меня день рождения завтра, – сказал он мне, когда мы заваривали из кулера дошик, чтобы расположиться в тени и перекусить. – Планирую устроить себе лучший день за этот год. Ты придешь? Собственно, других гостей я звать и не планировал.
– Обязательно приду, – согласился я. – У меня же нет выбора. Иначе в отместку ты построишь мне ужасный корч из дедушкиной «Оки», и мне придется сдохнуть от позора.
Он расхохотался.
На самом деле, это был действительно замечательный день. Я впервые увидел, где он живет – не крошечную съемную квартиру, а его настоящий дом: стильный двухэтажный коттедж под Красноярском с небольшим садом и просторным гаражом, спрятанный от любопытных глаз за высоким забором.
– Мне неплохо платили, пока я не повелся на твою дивную манеру езды, – прокомментировал он.
Приближался вечер. Солнце еще не село, но в саду уже начинали стрекотать сверчки.
– Пошли. Покажу тебе кое-что.
Мы спустились на первый этаж и вошли в гараж. И он стянул матерчатый чехол со стоящей там машины.
– «Слива»! – Я ахнул, узнав свою первую машину. – Надо же! Когда я видел ее последний раз, у нее бампер висел на стяжках. И задница была в три круга скотчем замотана.
Влад улыбнулся:
– Да, ты неплохо тогда шваркнул ее о стену.
– Дважды за один заезд на Гран-При.
Я обошел машину кругом и погладил по желтому полированному боку. Ниссан «Сильвия» S13 – именно на ней я впервые выехал на трек в составе звездной команды «Форвард», попасть в которую даже не мечтал. Мне приходилось каждый день доказывать делом, что Саша не зря в меня поверил.
– Я в детстве клеил наклейки с этой тачкой на холодильник, – сказал Влад. – Мечтал о ней как безумный. А ей так от тебя досталось, что Саша даже не собирался ее восстанавливать. Ну, я немного подкопил, и выкупил ее у команды. Не хотел, чтобы ее разобрали.
Заезды прошлого года получались зрелищные, жесткие, агрессивные, и машине действительно сильно доставалось как из-за сложности гонок, так и из-за моего малого опыта. Но сейчас она выглядела просто великолепно. Плавные линии кузова блестели солнечным лаком, литые диски были отшлифованы до блеска. Сварной каркас безопасности Влад убрал, спонсорских наклеек на кузове тоже больше не было. Зато вернулось пассажирское сиденье и «гражданские» трехточечные ремни.
Я заглянул под капот.
– Ты много что поменял.
– Почти все. Да и куда мне твои 500 лошадей? Мы с ней теперь смирно тошним по дорогам общего пользования.
Я чувствовал такую благодарность к нему, что даже не находил слов, чтобы ее выразить. Только долго посмотрел на него поверх крышки капота.
Но кажется, он и так все понимал.
Потом он улыбнулся и спросил:
– Покатаемся?
***
Мы не спеша ехали по набережной в направлении моего дома. На горизонте над рекой разливался редкой красоты закат, было тепло и безветренно. Моя рука расслабленно лежала на руле, а Влад отрешенно смотрел в окно и покусывал нижнюю губу. Кажется, что ему, как и мне, было немного грустно.
– А мне обязательно сегодня ехать домой? – спросил я наконец, когда мы проехали уже полдороги.
Я скорее чувствовал, чем видел, как он недоверчиво смотрит на меня, сдвинув брови. И это было даже забавно.
– Это был шикарный день, – пояснил я, не сводя глаз с дороги. – Но я просто подумал, что ему кое-чего не хватает, чтобы стать идеальным…
Наконец, он спросил:
– Ты уверен, что стоит…?
– Абсолютно.
Он отвернулся. И мы молча ехали так еще пару минут, пока он со вздохом не произнес:
– Нет, Ром…
Я успел было приуныть, но он закончил:
– Тебе не обязательно ехать сегодня домой.
Бегло оценив обстановку на дороге, я дернул ручник и выкрутил руль – резвая «Сильвия» сделала красивый полицейский разворот через двойную сплошную. Дрожа от нахлынувшего волнения, я утопил газ в пол.
***
В один из дней в начале сентября мне позвонила девушка – одна и из тех, с кем я более-менее регулярно встречался в этом году в перерывах между этапами чемпионата.
Сначала я даже не понял, что случилось: она говорила что-то бессвязное, и без остановки плакала в трубку.
Но когда до меня дошло, что она хочет мне сказать, я молча опустился на диван. Только после долгой-долгой паузы я смог выдавить из себя что-то в духе, что нам нужно все это обсудить, и что все будет нормально…
***
Похоже, что в тот злополучный день Влад сразу понял, зачем я приехал. Он взял откуда-то с полки пачку сигарет, и впервые на моей памяти закурил прямо в гостиной.
Мучительная неделя мысленных репетиций этого разговора совершенно не помогла, тяжелые слова падали, как камни. Мне самому от себя было тошно. И хотя он слушал меня как всегда спокойно и внимательно, я по-настоящему боялся его реакции.
– Я должен поступить как порядочный человек, – глядя себе в ноги закончил я свою унылую речь.
Повисла гнетущая тишина. Наконец Влад тихо спросил:
– А как ты думаешь… ты вообще вывезешь это все? Эмоционально, я имею в виду.
Я прекрасно понимал, о чем он говорит.
– Не знаю, – честно признался я. – Понятия не имею.
Он потушил окурок в раковине. И взял еще одну сигарету. Руки его слегка дрожали, это от меня не укрылось.
– Рома, ты совершенно прав. Ты должен поступить как порядочный человек, – тихо признал он, и выпустил тонкую струйку дыма в потолок. – Тебе будет очень сложно, может даже иногда невыносимо, но думай вот о чем: у тебя ребенок будет. Он тут вообще не при делах, и ты для него кто-то вроде бога. Это на самом деле здорово. Я тебе даже в каком-то смысле завидую.
– Чему тут завидовать, Влад? – закричал я на него. – Ну ты о чем?
Он пожал плечами.
– У тебя будет семья.
А у меня нет, мысленно закончил я за него эту мысль.
– Ты же не слепой, ты же знаешь, что я тебя люблю, – сказал я ему совершенно серьезно.
И он совершенно серьезно ответил:
– Я знаю. Но так надо.
Много раз, уже потом, сильно позже, я думал, что лучше мне было бы умереть в этот же день. Чтобы я, например, вышел на улицу и меня бы сбил какой-нибудь автобус, или фура. Вышло бы, в принципе гораздо лучше, чем то, как оно вышло потом.
– Влад…
– Рома, все.
Он с силой впечатал сигарету в эмалированную стенку раковины, прежде
