— Вот как ты играешь, — прошипел он. — Где ты научился мошенничать?
— Там же, где и ты! — прорычал я. — Как это тебе удалось? Добыл фальшивую лицензию на имя Брелена?
— Слушай, ты, крыса, — прошипел он мне в ухо, в то же время стараясь вонзить свою пятку в подъем моей ноги. — Я проведу с тобой три раунда, чтобы толпа получила удовольствие за свои денежки, а в четвертом раунде тебе лучше откинуть копыта!
— Старо! — усмехнулся я. — Этот прием устарел еще во времена Святого Иоанна!
— Ну, так получи! — кровожадно огрызнулся он, стараясь выдавить мне глаз. — Я Бат Брелен, понятно? Если проболтаешься, мало тебе не покажется, ясно? Ты меня никогда не видел, усек?
— Болтать, кто ты есть на самом деле, мне вряд ли придется, — сказал я, выходя из клинча и случайно подняв при этом левую руку. — В первом ряду сидит газетчик, который тебя знает!
Бат вздрогнул.
— Где?
Он невольно стал водить головой в разные стороны, а я мгновенно нанес ему в челюсть сильный левый хук, от которого он рухнул навзничь. Публика обезумела, а дружки моего соперника завыли, как гиены. Я тотчас же отскочил в дальний угол ринга, следя за противником, как ястреб. Он поднялся на четвереньки, замотал головой и, покраснев от ярости, начал отчаянно сквернословить. Бросив беглый взгляд на Кэтрин, я увидел, что она посылает мне воздушный поцелуй и что-то кричит. Бат мог бы подняться и раньше, но он тянул время и выдержал счет до девяти. Когда же наконец, шатаясь, встал, публика завопила, требуя, чтобы я продолжил поединок и окончательно расправился с ним. Но меня голыми руками не возьмешь! Зная, что он хитрит, я не пошел ему навстречу, и через мгновение Бат, перестав притворяться, что нетвердо стоит на ногах, с безумным ревом пошел в атаку.
Он шел на меня быстро, но осторожно, все время делая отвлекающие маневры правой рукой. Зная, что он вовсе не так глуп, чтобы вести этой рукой, я высокомерно усмехнулся и нанес ему прямой удар левой по губам. Придя в ярость, он на несколько секунд потерял голову и рванулся, бешено и открыто, пытаясь подавить меня своим весом и неистовостью своей атаки. Но это было для меня легче легкого — его встретил ослепительный шквал ударов. Текущая по губам кровь, казалось, немного охладила его, и Бат, успокоившись, пошел на таран, осыпая меня серией молниеносных ударов. Из-за превосходства в росте он форсировал поединок, вплотную приблизившись ко мне и нанося удары по голове и по телу. Но я дрался осторожно, а не лез на рожон, потому что это не мой стиль; держа локти высоко, пропускал удар только тогда, когда был уверен, что поймаю его. Он все еще пытался загнать меня в угол, раздавить, но мне удавалось ловко увертываться. Я продолжал двигаться, не давая ему времени попасть в цель. Он вел нечестную игру, а я рисковать не хотел. К концу раунда противник нанес мне левый хук по голове, а правой по телу, но я отвел его голову назад сильным правым апперкотом и сцепился с ним в клинче. Мы блокировали друг друга, и Бат попытался внезапно прижать меня, но я был настороже и, находясь под его рукой, сначала погрузил обе руки в его диафрагму, а потом нанес тяжелый удар левой в голову, когда он пропустил бешеный удар правой. Однако, как раз перед тем, как ударил гонг, он скользнул мимо моей левой и свалил меня с ног обжигающим поперечным ударом правой.
Наступил второй раунд. Бат, надо отдать ему должное, действовал с умом. Он хотел ударить меня левой прямо в лицо, но удар пришелся по ребрам. Тогда, вскинув руку к челюсти, он нанес мне полуапперкот, который чуть было не прикончил меня. Я покачнулся, и его правая проскользнула было мимо меня, но я принял удар в плечо и заехал правой ему в диафрагму.
В следующий раз, когда он предпринял эту тройную комбинацию, я был настороже. Я позволил ему вести до лица, затем до тела, но вдруг вскинул левую прямо к его челюсти и заставил пойти на попятную. После того как я проделал это несколько раз, он оставил эту уловку и принялся отвлекающими маневрами провоцировать меня на сильный удар правой. Но лишь немногим под силу обмануть меня таким образом. Я опустил голову, а мое левое плечо сгибалось каждый раз, когда я наносил удар, и его правая рука проскальзывала мимо моего плеча. Он снова и снова пытался ударить меня в солнечное сплетение, но я держал локоть наготове. Бат также хорошо владел ударом «один-два»: прямой левой в лицо и прямой правой в корпус, но это навело меня на размышление. Я не обратил особого внимания на левую, зная, что силы в ней не так много; я просто немного отклонил голову в сторону и в тот же момент ударил левой ему в ребра, преградив путь его правой руке. Я проделал это два или три раза, когда — бах! — вместо того чтобы осыпать ударами мое тело, он нанес мне такой апперкот под руку, что у меня сцепились челюсти и я зашатался. В то же мгновение свистящий левый хук в висок отбросил меня к канату, и Бат набросился на меня, как кровожадная пума, а публика просто обезумела. Но я не из слабаков, и пострадал не так сильно, как он полагал; я успешно уклонялся от ударов, которыми он осыпал меня, и, несмотря на все свои усилия, противник не мог нанести сокрушительного удара, который закончил бы поединок в его пользу. Через минуту я воспользовался удобным случаем и со всей силы заехал Бату в нос правой, отчего он со стоном осел наземь. В этот момент прозвучал удар гонга.
— Преимущество во втором раунде было на стороне этого болвана, — ворчал Рэд Дартс.
— Ничего, — успокоил я его. — Никто из нас и не сомневался, что эта стычка перейдет все границы. Пусть себе потешится — скоро получит как следует!
Я многозначительно взглянул на мисс Флинн, которая энергично кивнула, сложив губы в твердую прямую линию.
* * *
Когда начался третий раунд, Бат решил повторить прием с апперкотом. Он опять подбирался к моей голове, а я снова и снова отводил голову в сторону и пытался ударить левой в ребра. Но это был лишь отвлекающий маневр; я молниеносно остановил его, успев опустить руку, чтобы защититься от сокрушительного апперкота, и крепко припечатал своего противника превосходным встречным ударом правой в рот. Затем я пошел на него молча и угрожающе, как пантера, и в течение пяти секунд он получал основательные удары правой и левой, пока ему не удалось захватить меня в клинч. Бат нависал надо мной, как гризли, глядя на меня безжизненными глазами. Я ругался и боролся, пытаясь вырваться и покончить с ним, а стоящий рядом рефери лишь с любопытством наблюдал за происходящим. Наконец в голове у моего противника немного прояснилось. Он повернул голову, выплюнул кровь вместе с выбитым зубом и снова приступил к своей хитрой, бесчестной игре. Его большой палец убийственно целился мне в глаз, но вдруг, совершенно неожиданно, он вскинул колено и нанес мне удар в пах. Я обмяк от боли и согнулся, а Бат, почувствовав, что мои мускулы невольно расслабились, размахнулся и со всей силы ударил меня в челюсть. Я услышал, как Эйб, Рэд Дартс, Хейни и остальные мои секунданты закричали:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
