мы еще засветло, спать было еще рано, развалившись на подстилке, мы думали каждый о своем. Вскоре послышался шум дождя, и под его монотонный шум я и уснула. Проснулась я только утром, разбудили меня голоса, доносившиеся снаружи. Я подскочила и поспешно выбежала на улицу. Там уже были Пип и Куцая, которые обступили Фума, грязного и мокрого, и осыпали его вопросами. Фум же увидев меня улыбнулся, и произнес: Ну что, пора в дорогу, Соня?
2
Как же я прекрасна! Разве нет? Да-да, вы точно знаете, что я прекрасна. На всем этом свете я прекраснее всех. Никто не знает, но я часто хожу любоваться собой в отражении, но всегда делаю вид, что случайно оказалась рядом. Кто-нибудь может заподозрить меня в том, что я не уверена в себе, что является абсолютной чепухой. Я прекрасна и сомнений быть не может. А еще я люблю гулять. О, звезды, как же я люблю гулять! И звезды точно знают об этом. Зачастую они сопровождают меня в моих прогулках. Порой я люблю понаблюдать за ними, сидя на крыше дома. Мне нравится их бег, блеск их граней, и тот шепот, что они издают. Даа, я слышу их шепот. Это прекрасные звуки. Кстати, сегодня превосходная ночь, чтобы слушать их шепот. Стоит забраться на крышу, чтобы быть поближе. Для меня это не сложно. Всего пара прыжков, и я на крыше самого высокого здания в городе. Да, я ловкая и сильная. Настолько сильная, что у меня нет врагов, и настолько ловкая, чтобы ловить всякие мелкие ничтожества, которые пытаются проникнуть в город. Они никак не усвоят, что город только мой. Впрочем, это их проблемы. Сегодня утром я поймала одно такое ничтожество, от ужаса оно не могло даже пищать. Я сломала ей шею, и даже не стала есть, слишком уж старое оно было. Оставила тело на всеобщий обзор, пусть знают, что их ждет в моем городе. Я и отсюда его вижу. Я очень хорошо вижу, и даже ночью, особенно ночью. Собственно для меня почти нет такого понятия, как тьма, лишь в глубине зданий, я могу насладится тьмой. А впрочем это вздор. Сейчас важнее звезды! Да, они уже шепчут мне, и свет мягко льется, и все это порождает во мне водоворот эмоций, смесь восторга и расслабленности. Да, мои глаза постепенно закрываются, погружая меня в сладкую дрему, в которой я бегу среди звезд, которые уже не шепчут, а поют, поют гимн моей красоте, силе, ловкости. Я поднимаюсь все выше и выше, скоро я совсем растворюсь в небе, и сама стану звездой, самой яркой и самой громкой... Что? Что за странные звуки? Эти звуки обрывают мою дрему, и звезды, бывшие рядом со мной, тут же исчезают, возвращаясь на небо, оставляя меня в тишине. Впрочем это уже не тишина, все те же мерзкие звуки раздаются по прежнему. Я раскрываю глаза. Там, внизу, возле убитого утром ничтожества, стоят четыре других ничтожества. Это от них исходят те мерзкие звуки. Ну что же, сейчас я вам покажу, как прерывать мои прогулки среди звезд...
3
Мы дошли до города. Фум уже побывавший в городе, исполнял роль проводника, а я осуществляла общее руководство. Фуму совершенно не хотелось возиться с остальными членами группы, и хоть он этого не показывал, но в приватных со мной беседах, он явно давал понять, что двигаться вдвоем нам было бы и безопаснее и быстрее. “В городе нам все равно придется расстаться с ними, там нет места для совместного существования, там все враги друг другу, выживают лишь одиночки, либо те, кто действуют парами. Мы с тобой можем выжить вдвоем, с ними к нам придет смерть.”. Но я отказывалась оставлять Куцую и Пипа, хотя и не могла точно объяснить причину, по которой держалась за них. Наверное причина была в том, что за то время, что мы провели в полях, они стали привычной частью моей жизни, и разлука с ними, стала бы тем окончательным и поворотным моментом, который завершил бы мою привычную жизнь. Куцей переход давался довольно легко, чего не сказать о Пипе, который совсем потерял дух. Наступившая осень лишила его сил, напрочь перевернув его представление о мире, в котором лето было вечное, а Тварь была лишь страшным сном из прошлой жизни. И теперь, когда его гнали в дорогу голод и холод, прямиком в пасть Твари, он совершенно был деморализован. Я вспомнила первые слова Фума, которые он сказал по возвращению -” Тварь до сих пор жива, и по прежнему полна сил, голод ее совсем не затронул, хоть в городе осталось совсем мало наших. Многие ушли весной и еще не вернулись, кто-то все же попался Твари в пасть, кто-то умер от старости или по не осторожности”. Да, это известие стало для нас тяжелым испытанием, рухнула еще одна наша мечта, наряду с вечным летом. Но Фум принес и хорошую новость, но она была такой по большей части для меня. “Я встретил твою мать, она еще жива, и была рада узнать, что ты скоро вернешься.” . Известие, что моя мать жива, принесло мне радость и породило новую надежду, что все будет хорошо, что в городе мы вполне сможем выжить. Ведь смогла сделать это моя мать, сможем и мы. Обратная дорога получилась труднее, чем когда мы уходили из города. Весной не было таких зарослей из травы, много времени уходило на поиски обходного пути. С едой было проще, но и ее поиски уже занимали время. Пару раз нас заставал дождь, вынуждая нас прятаться, тогда мы сбивались в кучу, пытаясь сохранить тепло. В такие остановки, Фум рассказывал нам о городе. “ Там множество зданий, есть невероятно высокие и точно также невероятно длинные, и в то же время есть множество небольших. Одни стоят открытые, и туда можно свободно забраться, другие же закрытые со всех сторон, и совершенно невозможно попасть внутрь. Все они разной формы, и очень сложно найти одинаковые. В некоторых можно найти пищу, в других прекрасное место для убежища. Иногда по ночам, в некоторых зданиях горит свет, и в такие места лучше не попадать, ибо это излюбленные места обитания Твари. Да и в других местах не стоит расслабляться, ибо Тварь гуляет где захочет, и спастись можно только там, куда Тварь не пролезет, но таких мест много, потому как Тварь огромна.”. Как я и говорила, мы дошли до города, уже
