под самый вечер, когда солнце уже исчезало за горизонтом. Голодные и уставшие, со сбитыми ногами, облепленные грязью, мы смотрели на то, как угасали солнечные блики в окнах зданий, как тени от зданий превращаются в тьму, и эта тьма поглощает сами здания. В подступающей мгле, начали зажигаться огни, и я начала приглядываться, надеясь увидеть Тварь, чтобы наконец узнать, как выглядит тот ужас, который навечно впечатался в наши души. Но Твари не было видно, а нам нужно было спешить, перед городом совершенно не было укрытий, а оставаться в голом поле в ночь, совершенно не хотелось. Не спешно мы входили в город, осторожно осматриваясь по сторонам, и прижимаясь к стенам зданий. Под ногами была уже не привычная земля, а жесткое и твердое покрытие, напоминающее камень. Воздух наполняли совсем другие запахи, отличные от запахов полей, казалось, что грудь сжимается и трудно дышать. Фум обернулся ко мне, - “Нам стоит отправится к твоей матери, там мы сможем найти убежище на эту ночь.” Я согласно кивнула, и Фум повел нас по темным переулкам, которых я совсем не помнила. Как говорил Фум, он тоже их не вспомнил, когда пришел в город первый раз, и долго блуждал, на свой страх и риск, пока случайно не набрел на мою мать. Она и помогла ему освоится в городе, показывая места, где можно безопасно проскочить мимо Твари, и где Тварь не способна достать, при всем ее желании. Желание изучить город получше и задержало Фума с возвращением. Вскоре мы оказались перед небольшой площадью, Фум остановил нас, - “Нам нужно будет быстро перебежать, не останавливайтесь, пока не окажитесь в следующем переулке, это место хорошо просматривается, Тварь любит тут охотится.”. Фум побежал первым, показывая нам дорогу, за ним бежала Куцая, следом я, и последним был Пип. На небе уже вовсю светила луна, освещая нам путь, и я четко видела контуры зданий, фигуры бегущих впереди меня, позже я увидела некий предмет, показавшийся мне сначала камнем, Фум добежавший уже ближе, внезапно изменил траекторию, и попытался увести нас в сторону, но догнавшая его Куцая уже оказалась рядом, и внезапно площадь огласил ее крик, наполненный ужасом... Я догнала ее, и взглянула на то, что вызвало у Куцей истерику. На устеленной камнем земле лежало тело, с неестественно вывернутой шеей, и тут ко мне пришло осознание, что перед мной лежит тело моей матери. Охватившее меня оцепление оборвал крик ужаса, который поднялся из глубин моего рассудка. И теперь мы вдвоем с Куцей кричали от ужаса, не в силах остановить истерику. Сквозь охвативший мой рассудок сумрак, я видела, как Куцую уводил Пип, и совершенно не слышала, что говорил подбежавший ко мне Фум. Из памяти совершенно выпало, как я прошла то последнее расстояние, как оказалась в переулке, как забилась под стенку, дрожа от страха. Лишь чуть позже, когда сознание прояснилось, я смогла оглядеться. Фум сидел со мной рядом, прижавшись ко мне, а Куцая и Пип стояли посреди переулка, и Пип пытался увести Куцую подальше и успокоить, но та, впав в истерику, совершенно не хотела успокаиваться, и кричала все громче и громче. Впереди, со стороны площади внезапно что-то блеснуло, и я повернув голову увидела два огромных светящиеся глаза, которые внезапно рванули в нашу сторону, и я увидела жуткие лапы, с огромными когтями, которые обхватили Куцую, и потянули в сторону глаз, которые уже не просто светились из темноты, а располагались на жуткой морде, которая раскрылась, обнажив невероятно огромные клыки, которые тут же впились в Куцую. Тварь испустила жуткое рычание, а освободившиеся лапы метнулись в сторону Пипа, который только невероятным способом смог увернуться и бросился бежать, следом бежали и мы с Фумом, а вслед нам летели крики боли Куцей и рычание Твари. Ужас последних событий окончательно захватил мой разум, и я совсем не понимала, куда я бегу. Переулки, широкие улицы, освещенные здания и скрытые во тьме, промелькнули в моем сознании и исчезли, остался только подвал, в который я упала, когда мы столкнулись с Пипом, который выскочил мне на встречу из переулка, в который я хотела повернуть. Упали мы на что-то мягкое, пострадав больше от столкновения, и обессиленные лежали, жадно хватая воздух, совершенно не способные бежать дальше. “Отличный подарок для Твари, приходи, стол накрыт”-мелькнула первая мысль в прояснившимся сознании. Я поднялась, стоять было трудно, и дело было не только в уставших ногах, но в самом покрытии, мягкое, оно проваливалось под ногами, заставляя покачиваться в попытках сохранять равновесие. “Иди сюда, тут более твердая поверхность”- позвал меня Пип. Я двинулась в сторону его голоса, глаза начали привыкать к темноте, и тут я поняла, что иду по соломе, которая покрывала ящики с яблоками. Остановившись, чтобы съесть яблоко, я принялась оглядываться по сторонам. Мы с Пипом оказались в огромном подвале, где хранились всяческие припасы начиная от накрытых соломой яблок, до огромной ямы с сетками картошки. “С голоду мы тут точно не умрем” - грустным голосом произнес Пип, и с задержкой продолжил,- “Куцая была бы рада такому месту”. Он подошел ко мне, и разглядывая яблоко продолжил,- “Знаешь, она всегда была жуткой трусихой, она боялась тебя , осени, и всего на свете. Даже выйти к ручью за водой для нее было испытанием, и пока мы с тобой болтали, она жутко боялась и стремилась обратно в землянку. А когда наступила осень, она начала боятся того, что выпадет снег, и мы не успеем уйти.”. Пип продолжал рассказывать, а я с удивлением для себя начинала осознавать, что совершенно по другому видела всю картину, что Куцая вовсе не была такой, какой я ее считала. Теперь мне была понятна та причина, по которой вид тела на площади, вызвал у нее такую панику. Впрочем, и я была настолько испугана, что и сама оказалась не лучше. Кто его знает, может наши крики и привлекли к нам Тварь. Впрочем, сейчас это было уже не столь важно, важнее было понять, сможет ли этот подвал обеспечить нам безопасность. В принципе, выглядело место безопасным, смущало только то окошко, сквозь которое мы упали внутрь, но оно было достаточно небольшим, чтобы предполагать, что Тварь не доберется до нас. Еды было достаточно, а температура держалась вполне на достаточном уровне, чтобы не мерзнуть. Так потянулись дни, которые мы могли отмечать по свету солнца в окошке. Обустроились мы довольно неплохо, натаскав соломы, мы устроили себе лежанки, лакомились яблоками, и
