Впрочем, ещё оставалась сама Кали. По каким причинам и куда она так стремительно отправилась, наёмники были не в курсе. Любые размышления об этом незаметно для самих парней быстро затухали, словно натыкаясь на поставленный блок, запрещающий им даже заикаться на данную тему. Да и будь у друзей возможность подумать о своём божестве и её замыслах, вряд ли бы их волновал этот вопрос. Что действительно заботило их головы, так это грядущие события, ведь до возвращения Кали обоим предстояло выступить защитниками Республики. Но, наблюдая со стороны за собой и Энки, Энлиль прекрасно понимал: защитники из них никакие. Пока что вреда от наёмников было куда больше, нежели пользы. Если в ближайшее время начнётся настоящая битва, они скорее уничтожат себя самих, нежели помогут армиям Республики в войне. От таких перспектив становилось отвратно. Может, именно поэтому никто из них ни на минуту не мог остановиться, успокоиться и не стараться прыгнуть выше никчёмной головы. Прекратить метаться в своих глупых, безрезультатных стараниях. Обоим давно требовался отдых. Их израненные души не успевали заживать, а энергия – должным образом восстанавливаться. Разум же каждого всё чаще поддавался горячке сбивчивых мыслей, что влекло за собой ещё больше промахов и неудач.
Задумавшись об этом, Энлиль безмолвно застыл в прежней позе, отложив очередной скачок. Он направил всю доступную ему энергию не на то, чтобы совершить телепортацию, а для усмирения своего кричащего разума. Уживаться с этим неконтролируемым шумом ещё хоть немного командир был не в состоянии. Стопроцентного результата его поступок не принёс. В уплату за высвобождённую энергию поток мыслей не ослабел, хоть частично и попал в проложенные для него русла. С облегчением Энлиль окунулся в состояние, едва напоминавшее тишину, но для него она показалась спасительным дивным покоем.
Продолжая исцеляться тихо гомонящей тишиной, командир думал о том, о чём давно следовало подумать. Все прошедшие дни им так хотелось обуздать самих себя, что только сейчас он начинал понимать, насколько безрассудно и глупо друзья топтались на месте, не могли достигнуть устойчивой концентрации мыслей, во многом уступая в этом даже первым ученикам Хранителей, не говоря уже об их наставниках.
Но даже Хранители не были способны помочь наёмникам, ни в первые часы после пробуждения, ни сейчас. Находиться рядом с парнями было бы сродни тому, что находиться подле эпицентра взорвавшейся звезды. И пока они не научатся простому контролю, никто не будет в безопасности. Это Энлиль понимал и сам. Он уже знал, к чему приводят разгулявшиеся вольные мысли. Одна упущенная мыслеформа, один потерянный комок энергии преобразовывались в действие, а действие в результат. Хватит и того, что будучи здесь, в, казалось бы, идеальном для них месте, они уже стали причиной уничтожения нескольких спутников, обломки которых случайно были перекинуты ими на орбиту Аккада, отчего ещё не пришедшая в себя после вторжения столица столкнулась с метеоритной бомбардировкой. И это был не предел их реальных возможностей. Иногда, в редкие секунды забвения, когда разум Энлиля погружался в полусон, командир видел свой мир – обычную трёхмерную Вселенную в иных ракурсах, во всех её слоях и оттенках. Он видел соседние параллельные миры, непонятные реальности своего дома, далёкие отблески вышестоящих миров других измерений, и что-то подсказывало ему, что в его власти созидать нечто подобное, великое, необъяснимо прекрасное, как и в его власти всё это подкашивать и уничтожать. И от этого преследующий его страх ещё сильнее обволакивал юную и неопытную душу командира.
Масштаб. Вот что заставляло трепетать обоих. Масштаб, который невозможно было представить. Лишь соприкоснувшись с материей вышестоящих измерений, друзья поняли, как уютно на самом деле было жить в их простой, лишённой замысловатости трёхмерной Вселенной. Но их души рвались выше, за пределы привычных аксиом, туда, где они сами могли писать свои законы и существовать в своих рамках. И каждый раз подобный практически хаотичный чувственный порыв сулил неприятности, заканчиваясь в лучшем случае физической смертью, в худшем – очередной катастрофой.
Без контроля действительно не будет никакой пользы. Немного успокоив свой разум, Энлиль более не питал на этот счет иллюзий – самостоятельно им не справиться. Мысленно позвав Энки, командир теперь думал о том, как избежать не только саморазрушения, но и выполнить возложенную на них миссию, а для этого требовалась помощь. Как и ранее, Хранители не подходили на роль наставников. Неуправляемая энергетика парней, превосходящая возможности лучших защитников Сеннаарского братства в тысячи раз, грозила смести тех при первой же ошибке. Наёмникам был нужен кто-то более расторопный и сильный, нежели все Хранители вместе взятые, и об одном из таких кандидатов Энлиль уже задумывался ранее, но не решался к нему обратиться, хоть и ощущал – за ним и Энки наблюдают.
Притаившийся за кулисами пространства наблюдатель и сегодня находился где-то рядом, что только ускорило принятие решения Энлилем. Его непостоянное присутствие командир заметил лишь неделю назад, когда научился пронизывать свой мир, деля его на слои, и видеть то, что недоступно обычному взору. Своё открытие он сохранил в тайне, позволив гостю подсматривать и дальше, думая, что о его присутствии никому не известно.
Была ещё одна причина, по которой Энлиль медлил с приветствием. Интуитивно командиру казалось, что интерес гостя к ним не заканчивался праздным любопытством, но невидимый наблюдатель продолжал время от времени навещать их и по-прежнему держался в тени. Энлиля потешали и одновременно тревожили такие прятки. При других обстоятельствах он не стал бы вмешиваться, дав всему идти своим чередом, не подталкивая гостя к действию. Сейчас же голос страха перед будущим перевешивал чувство гордости. Решение было принято.
Позвав Энки и дождавшись, когда тот окажется поблизости, командир быстро связал свои и мысли друга в одно целое, показывая ему пока что недоступный для него слой мира, в котором пребывал их посетитель. Энки не выразил никаких смертных эмоций, хоть удивление и проскользнуло в его мыслях. Медленно он отошёл в сторону. Энлиль же, как ни в чём не бывало, припустил лёгкой походкой, но, не сделав и пяти шагов, наёмник дёрнулся в сторону, резко вскинув руку вверх. Вся его ладонь, кисть по самый локоть провалились в пустоту. За долю секунды лицо Энлиля скривилось от натуги. Все мышцы напряглись узлами, сам он едва стоял на ногах. Забывая про себя, ломая хрупкие кости, чувствуя, как рвутся вены, командир в последний момент до того, как лишиться одряхлевшей конечности, сумел выдернуть руку обратно. Вслед за ней слегка в растрёпанном виде появился и их наблюдатель. Сам Энлиль рыхлым, разбитым комом повалился на каменистую почву цвета ржавчины. Исцеляться ему было нечем, но Энки уже помогал товарищу.
Поднявшись после регенерации, наёмник подошёл к Энки. Оба они молча поглядывали на стоявшего к ним спиной высокого мужчину. Весь его вид излучал презрение, задетую гордыню и недовольство. Гость нервно отряхивался, поправляя ворот необычного тёмно-красно-серебристого одеяния, за который его так непочтительно выдернули из невидимого укрытия. Было очевидно, что к подобному обращению он не привык, как не привык и к неловким, навязанным беседам.
– Все-таки заметили! – надменно крикнул он. – Думаю, когда у них глаза откроются? Не через год, и то хорошо!
Гость излишне долго поправлял ворот, отряхивал безупречные складки дорого отделанных рукавов, придирчиво осматривал полы длинной накидки. Молчание затянулось, и он ехидно взглянул через плечо.
– Любишь подглядывать? – бесцеремонно спросил Энки.
– Было бы за чем! – презрительно отозвался гость, вновь отворачиваясь от наёмников.
– Как вам уже известно, – помедлив, произнёс он, – моё короткое имя Антарес. Я разрешаю вам так себя называть.
Трепещущего ответа от наёмников он не получил, что окончательно расстроило Владыку галактики. Его оценивающий взгляд вновь вернулся к парням, и на сей раз Антарес соблаговолил обернуться. Сложив белоснежные руки на груди, он какое-то время многозначительно молчал. Обладание его полностью вернулось, и о недавнем инциденте хозяин галактики предпочитал более не вспоминать, но неподдельное осуждение толкало того к язвительным замечаниям.
– Неубедительно! – подытожил все старания парней тот. – Неубедительно и крайне примитивно. Проблески вашего мастерства тускнеют на глазах, и с такой подачей вы вряд ли преуспеете…
Готовый ответ чуть было не сорвался с языка Энки, но Энлиль незаметно стукнул друга. Антарес же продолжал недовольно перечислять промахи наёмников, демонстративно замедляя интонацию и акцентируя внимание там, где, на его взгляд, оплошности парней были непростительно глупыми.
