Когда мальчик был вымыт, она завернула его в полотенце и взяла на руки, унося в комнату. Там уже стояла трансфигурированая небольшая кроватка, а на стуле лежали новые брючки и футболка вместе с простенькой майкой для сна. Досуха высушив мальчика палочкой, Минерва начала укладывать его спать.
— А я всегда знал, что вы вернетесь за мной! Я верил, что вы не бросите меня! — искренне воскликнул малыш, залезая под теплое одеяло, — Спокойной ночи, мама!
— Спокойной ночи… сынок, — поцеловала его в лоб «мама», задумываясь о том, что у мальчика даже нет имени. Ничего, завтра придумают.
И впервые за долгое время, малыш спал крепким сном, зная, что родные рядом. А для профессоров — это был шанс начать новую жизнь.
Пора оформить опекунство
На следующее утро в большой зал вошла профессор трансфигурации, ведя за ручку маленького мальчика. Это вызвало удивление у всех преподавателей, находившихся на завтраке, за исключением Северуса и мадам Помфри. А пока профессора разглядывали малыша, сам он разглядывал заколдованный потолок. Ему доводилось видеть ночное небо, но не такое как здесь, со множеством ярких звезд. А тем временем, Минерва дошла до своего места и сказала, посадив к себе на колени малыша:
— Доброе утро коллеги! Сынок, что ты будешь кушать? — и сама того не ожидая, женщина ввела в ступор многих профессоров своим — «сынок», а малыша своим вопросом. Ведь он до сих пор не привык к некоторым вещам. Не привык к тому, что его будят по утрам, не привык, что его спрашивают, как ему спалось, или спрашивают, что он будет кушать, вот как сейчас. Обычно ему давали кушать то, что есть, а здесь у него был выбор. Так как стол был заставлен разными вкусностями: жареной картошкой, куриными ножками и многим другим, мальчик просто не мог выбрать. Так же, его слегка смущало то, что на него все смотрят. Все, кроме папы. Северус решил, что он может стать опекуном, но для этого ведь не обязательно общаться, гулять с мальчиком — есть Минерва, которая в нем души не чает. Вот и сейчас, он спокойно завтракал, не обращая ни малейшего внимания на мальчика, пока остальные перешептывались. Он еще вчера так решил, когда ушел не попрощавшись, решил, что этот мальчик ему не нужен.
— Мама, почему они все на нас так смотрят? — шепотом спросил малыш, пока Минерва накладывала ему еду.
— Просто ты очень красивый мальчик, вот и смотрят. Кушай, — женщина погладила мальчика по голове и отпила из кубка тыквенного сока. Она уже поняла, что от расспросов коллег ей не увильнуть, поэтому она обдумывала, как им преподнести эту информацию. Ведь в какой — то степени мальчик еще не ее сын, опекунство пока не оформлено, и это может считаться кражей ребенка. Она может сказать, что нашла мальчика и решила его взять себе, ведь в Хогвартсе трансгрессия запрещена, а мальчик появился волшебным образом. Но тогда ее не поймут, почему она решила взять ребенка вместе с зельеваром, ведь все знают, какие у них натянутые отношения друг с другом.
Вопросов было много, но никто так и не осмеливался задать хоть один. Но тут в большой зал вошел Дамблдор — высокий, худой человек, с длинной седой бородой. Он улыбнулся всем окружающим и сел на свое место за серединой стола. Он спокойно завтракал и даже не замечал, как его разглядывает маленький мальчик, сидящий рядом. Минерва слегка занервничала: а если директор не сможет ей помочь, Северус будет прав — она даст мальчику ложную надежду. Она думала, что Дамблдор обратит на нее внимание и сам спросит — что это за мальчик? Но тот спокойно жевал свою любимую лимонную дольку и смотрел перед собой. Он мог сидеть так еще долго, если бы малыш не подергал его за бороду. Старый волшебник повернулся к нему и посмотрел без капельки удивления, как будто этот мальчик здесь проживал с самого рождения, и старик его давно знал.
— Здравствуй, малыш, — поздоровался Дамблдор.
— Здравствуйте, — ответил мальчик и с интересом начал рассматривать мужчину.
— Как тебе здесь, в Хогвартсе? — будничным тоном начал директор.
— Мне здесь очень нравится! А мадам Помфри вчера показала мне много интересных фокусов!
— Это хорошо, что тебе здесь понравилось. А как тебе твои родители?
— Моя мама самая лучшая! — громко воскликнул малыш, слегка подпрыгнув на месте.
— Ну это хорошо. Я думаю, вам пора в министерство, я вам помогу, — обращаясь скорей к Минерве, нежели к мальчику, сказал Дамблдор.
— Эм, спасибо, профессор Дамблдор. Мы скоро уже будем собираться, — растерялась женщина. Она знает, что директору много чего известно, но она не думала, что информация о мальчике дойдет до него так скоро.
— Ну, это хорошо, — ответил старик и повернулся снова к еде.
Северус увидел, что мальчик стал более расслабленным, не ёжится от резких звуков или движений. Он понимал, что с помощью директора, они смогут взять мальчика под свою опеку, но хотел ли этого Северус? В какой — то степени — нет. Ему этот мальчик и подавно не нужен. Ему не нужна ответственность. Но была и другая причина, в которой зельевар даже сам себе не признается. Он боится привязаться к его глазам, к таким на вид родным, зеленым глазам. Именно поэтому он ушел, не попрощавшись, чтобы не видеть его глаз. И на завтраке он старался не смотреть в их с Минервой сторону. Но, как не избегай, ему все же пришлось с ними столкнуться:
— Северус, нам надо придумать мальчику имя.
— А где же сам мальчик? — удивился Снейп, не увидев мальчика рядом с «мамой».
— Он попросился к Поппи, которая решила познакомить его с остальными. Но от объяснений нам не отвязаться.
— Вам, Минерва, вам. Я согласился только помочь вам в опекунстве, малыш меня не интересует, — равнодушно бросил мужчина, шагая дальше.
— Но вы же видели глаза мальчика, когда он увидел нас, и посчитал своими родителями. Вы сами дали ему надежду, неужели вы ее у него отнимите? — спросила женщина, заглядывая Северусу прямо в глаза. А Северус снова вспомнил взгляд, тот полный отчаяния и боли взгляд, вспомнил свои слова — «да, мы твои родители». И он понял, что сам связал свою жизнь с этим мальчиком.
— Ну какой из меня отец? — вздохнул мужчина. — Я ничего не смыслю в детях и не знаю, как с ними обращаться. И чем же я могу вам быть полезен?
— Ну, возможно вы правы — помочь вы мало чем сможете. Но вам не обязательно быть рядом с мальчиком везде и всюду. Вы дадите ему свою фамилию, и будете иногда проводить с ним время, — от этого заявления зельевар слегка опешил. Давать свою фамилию какому — то мальчугану? Да, фамилия магловская, но все же. Да еще время от времени гулять с ним.
— А не много ли для него?
— Я понимаю, у вас нет большого желания. Но я же не прошу все время — иногда. Пожалуйста, Северус, — и он впервые в жизни увидел о чем — либо просившую преподавательницу трансфигурации. В ее глазах была такая мольба, что зельевару ничего не оставалось, только согласиться.
— Хорошо. У вас есть варианты?
— Да, есть, — ответила женщина, доставая из кармана мантии небольшой пергамент. — Эм… Первое — Ирвин.
— Нет, — скривился профессор, — Минерва, неужели у вас фантазия отсутствует?
— Ларри, — отрицательный кивок, — Гарольд? — «Гарри» подумалось Снейпу, и он снова помотал головой.
— Дарен, Септим, — продолжила женщина.
— Ну, это уже более менее — Септим! У вас еще что — то есть?
— Да, еще одно — Остин[1].
— Остин Снейп, тоже ничего. Но мне и Септим нравится.
— Ну если уже выбирать среди этих двух имен, то мне больше нравится Остин, — сказала Минерва.
— Ну пусть будет Остин, — согласился профессор, ему лично все равно, как будут звать мальчика. Но он будет носить его фамилию, и все — таки не должен его опозорить, хотя бы своим именем.
— Да хоть сейчас, я все время свободен.
— Тогда у выхода через десять минут, я схожу за Остином, и мы придем, — Северус кивнул, продолжая смотреть вслед удаляющейся Минерве.
Новоиспеченный Остин еще не знал своего имени, поэтому слышал только малыш или мальчик. Его слегка угнетало то, что его все так называют. Если у кузена было имя, то малыш вернувшись к семье, так и не обрел его. Он познакомился с коллегами своих родителей. Больше всего из этой компании ему понравился крошечный профессор Флитвик. Он казался ему очень приятным человеком, рассказывал много интересных вещей про свой предмет — чары. Он так интересно рассказывал, да и тем более мальчик не знал кроме этого предмета другие, не считая трансфиурации, о которой мама успела рассказать утром. Но ее предмет ему показался нудным, не то, что чары. Левитация, призывные заклятья и многое другое, что еще доведется ему услышать.
— Малыш, вот подрастешь, будем заниматься чарами! — радостно воскликнул Флитвик, мальчик проявлял большой интерес к его предмету, и профессор надеялся, что из него вырастет замечательный волшебник.
