II
По возвращению в город Никита довольно легко и быстро адаптировался. Он стал посещать свою прежнюю церковь и принимать активное участие в её жизни. В частности, он стал вдохновлять молодёжь на различные проекты. Однажды после очередного мероприятия во благо общества, которое он устроил, мы сидели в кафе. Все бурно обсуждали, насколько удачно всё прошло. И, как это обычно бывает, после небольшого успеха, окрылённые люди готовы были идти покорять всё новые вершины и с энтузиазмом составляли всё новые планы. Никита поделился идеями по поводу следующего мероприятия, и на него обрушилась всеобщая похвала. Среди прочего говорили о том, какой он молодец, как мне с ним повезло, и как мне надо его беречь. Впрочем, и меня, в свою очередь, тоже не обделили: на мою долю также выпала порция похвалы. И в эту самую минуту, когда все расхваливали, какая мы с Никитой потрясающая пара, я услышала тихий голос у самого уха:
– Он тебе хотя бы нравится?
Я повернула голову. Слева от меня сидела тонкая хрупкая брюнетка, усыпанная веснушками. Лицо её доброжелательно улыбалось, что никак не увязывалось со словами, только что произнесёнными ей. На секунду мне показалось, что мне послышалось. Но девушка продолжала смотреть на меня, и я поняла, что нет.
– Извини? – в недоумении произнесла я.
– Я не спрашиваю о любви, тут всё ясно, но, скажи, он тебе хотя бы нравится? – ничуть не смутившись, повторила она свой вопрос.
Я не сразу нашла, что ответить, и после некоторого замешательства выпалила:
– Да кто ты вообще такая?…
Вопрос прозвучал громче, чем я планировала, и привлёк внимание сидевших за столом.
– Мария! – она протянула мне руку. – Можешь звать меня Мари.
Так выяснилось, что нахалку, присутствия которой я в течение всего вечера вплоть до злосчастного вопроса даже не заметила, звали Мария. Она всего пару недель назад переехала из какого-то там маленького городка. Я смотрела на неё и испытывала странные чувства, от неё исходила непонятная мне теплота. Я чувствовала, что она не пытается разоблачить меня, скорее, она проявляла участие. Я решила, что ей можно доверять, но продолжала пристально смотреть ей в глаза взглядом полным недоумения и презрения, однако она не только не отвела глаз, но и не перестала улыбаться. Моё сердце невольно растаяло. Правый уголок губ потянулся вверх, я наклонилась ближе к своей несносной соседке и прошептала:
– Мне нравится, что я ему нравлюсь.
– Ничуть в этом не сомневалась, – победоносно улыбаясь, ответила Мари.
Больше мы с ней не говорили. Она была мне безумно интересна, но я не могла проявить своего интереса по двум причинам. Во-первых, я старалась вызвать своим пренебрежением интерес в ней, во-вторых, я была слишком горда для этого. Но была ещё одна причина – страх. Я боялась разочаровать её, и ещё больше – разочароваться в ней. Мари производила впечатление уверенной в себе и независимой личности, и я боялась, что это всего лишь маска. Очевидно, её подобные страхи не беспокоили, поскольку после ужина она подошла ко мне и, как бы между прочим, предложила пройтись. Я, глубоко внутри обрадовавшись представившейся возможности, но не меняя при этом серьёзного выражения лица, согласилась. Прогулка выдалась удивительной. Мы говорили, говорили и не могли остановиться. Никогда и ни с кем я не говорила так легко, так глубоко и так искренне.
– Знаешь, что я тебе скажу? А ты большая эгоистка и думаешь только о себе, – заявила моя внезапно случившаяся собеседница, когда мы вернулись к разговору о наших отношениях с Никитой.
– Мари, мне всего двадцать один, о ком же ещё мне думать, как не о себе?!
– А вот это уже аргумент, – засмеялась она. – Но ты хотя бы отдаёшь себе отчёт в том, что делаешь? Для тебя, разумеется, не секрет к чему всё идёт. Ты к этому готова?
– Признаться, я не думала о том, что будет, если Никита сделает мне предложение. Он симпатичен мне, и при других обстоятельствах вполне мог бы претендовать на моё расположение. Но сейчас…. Как бы это объяснить? Он в какой-то степени добился меня и, кажется, не может до конца осознать это, либо этого ему вполне достаточно. Он открыто мной восхищается, любуется. И он не спешит делать следующий шаг, наслаждается этой стадией отношений. Иногда меня и вовсе посещают мысли о том, что он не предпринимает серьёзных шагов, поскольку планирует уехать.
– Не думаю, что поездка его остановит, если он решится. Я склонна согласиться с первой версией. Он тебя идеализирует, тут ты права.
– Что? Это так видно?!
– Ну как-бы, – она утвердительно кивнула, – да. Дело не в том, что он не хочет сделать следующий шаг. По-моему, он просто в нём не уверен. Может, он боится, что та идиллия, которая есть между вами сейчас исчезнет, а, может, того, что после брака ты превратишься в злую мегеру, – расхохоталась она.
– Так… Мне нужно обо всём этом подумать, – вздохнула я.
Мари смотрела на меня всё с той же непосредственной улыбкой. К счастью, ей хватило такта не продолжать разговор на тему, которую я уже не хотела обсуждать.
– Как ты попала в эту компанию? – спросила я, поскольку мне хотелось узнать о ней больше. – Родители?
– Нет. Несмотря на то, что вся моя семья уже давно была в церкви, на мою жизнь это никак не влияло. Всё довольно банально: я совершила кучу ошибок, испытала много боли, и подумала, что как-то иначе представляла себе свою жизнь. Очевидно, Бог услышал молитвы моих родителей.
– Значит, ты не всегда была праведной? – улыбаясь, спросила я.
– Неет… Не всегда.
После того, как я узнала, что у Мари есть прошлое, она стала для меня ещё интересней.
– А ты действительно не похожа на них, – призналась я.
– На «праведных»?
Это слово она сопроводила движением пальцев в воздухе, изображая кавычки.
– Ну, да.
– Что ж, – вздёрнув брови, развела руки Мари, – не то чтобы это меня сильно огорчает.
Если я скажу, что Мария меня удивила, то я не передам и капли того впечатления, что она произвела на меня. Её откровенность взорвала мой мир.
Глава 3
Я задумалась о том, что сказала Мари и осознала, что не готова провести всю свою жизнь с Никитой. Более находиться рядом с ним я не могла, поскольку это было ужасно несправедливо по отношению к нему, но уйти я тоже не могла, – я была слишком привязана: к нему, к эмоциям, которые он пробуждал во мне, и к тому же, боялась ранить его. Поэтому я пошла единственно-возможным для меня путём – стала отдаляться от него. Неохотные встречи, редкие звонки, некоторая холодность в общении, – всё это не осталось незамеченным, однако (стоит ли удивляться?!) не отдалило его, а, напротив, подвигло на решительные действия.
На дворе был май. Природа благоухала и пела. Снега таяли, деревья цвели, распространяя в воздухе потрясающие ароматы, птицы вили гнёзда. Казалось, даже люди стали добрее. Находиться в доме было невозможно, – душа рвалась на волю. Туда, где лёгкие наполнялись свежим весенним воздухом, где солнце грело щёки и оставляло на них следы своих поцелуев – веснушки; где для улыбки не нужен был повод – поводом была весна! Но весь этот прекрасный мир вмиг стал мрачным и бессмысленным, когда Никита сделал мне предложение.
Вы когда-нибудь оказывались в ситуации, когда человек, которого вы не любите, просит вас отдать ему ваше сердце? А это значит отдать ему всё: тело, мысли и душу. Если, да, то вы понимаете, что я испытывала в тот момент. Сначала я подумала, что он шутит, но, увидев кольцо, осознала всю серьёзность его намерений. В конце концов, кто же шутит о таких вещах?!
Охваченная паникой, абсолютно не владеющая захлестнувшими меня эмоциями, я буквально выкрикнула «Нет!» и бросилась прочь, от этого до предела наполненного романтизмом предложения. Я села в такси и уехала домой, не подозревая, что самое ужасное ждёт меня именно там.
Моя семья в полном составе праздновала мою помолвку. Папа, мама и даже Алиса с Ромой, – все они участвовали в этом заговоре. Это был полный провал… под землю. Оказалось, Никита просил моей руки у родителей, о чём я, по неведомым мне причинам, даже не подозревала. Хотя уместно ли в данном случае моё недоумение? Это же Никита – идеальный мужчина, разумеется, он сначала выскажет свои намерения отцу своей избранницы, а уж затем сообщит о них ей…
– А где Никитушка? – произнеся его имя с особенным трепетом, спросила мама, увидев, что я появилась одна.
Она продолжала смотреть на дверь, в ожидании, что он вот-вот войдёт вслед за мной.
– Что. Здесь. Происходит? – выделяя каждое слово, спросила я, постепенно при этом осознавая, что пребывавшие в полной уверенности моего согласия родители уже праздновали это, такое желанное для них, событие. И тут все пришли в замешательство.
Дальше произошло то, что мы разругались. Разругались так, как никогда прежде. Действительно, как никогда прежде, ведь это была наша первая ссора. Не считая одного случая в детстве, когда тётя привезла из Франции двух кукол и выбор предоставили по старшинству – Алисе. Тогда я неделю таила обиду и выставила всех своих кукол за дверь в знак протеста.
