У 35-летней Мэри Болл-Вашингтон на руках оказались поместье, пятеро детей, младшему из которых всего пять лет, и несколько десятков рабов. Делами и слугами она заправляла железной рукой, ее воля была законом, жизнь — спартанской: с деньгами она расставалась очень тяжело.
«Я часто общался с Джорджем, был его товарищем по играм, по учебе, по юношеским развлечениям, — вспоминал позже его дальний родственник Лоуренс Вашингтон из Чотанка. — Его матери я боялся больше, чем моих собственных родителей; она внушала мне трепет, несмотря на свою доброту, ведь на самом деле она была очень доброй женщиной».
Между матерью и сыном не было теплых отношений — только родственный долг. Более того, между ними даже установилось неявное, скрытое противостояние. Джордж вставал еще до света, молился, выполнял работу по дому, ходил в школу, но не получал похвалы от суровой, вечно недовольной матери, хотя ему как никогда нужны были поддержка и одобрение! Он молча выслушивал упреки, которыми его осыпали, не смея возражать, загоняя внутрь себя обиду и стараясь не выказывать ее внешне. В душе его бушевала буря, но он не выпускал ее наружу — стойкий оловянный солдатик.
И всё же в чем-то мать и сын были очень похожи. Мэри была прекрасной наездницей, любила танцевать, обладала большой физической силой и вела себя независимо. Она всегда знала, чего хочет, и умела добиться желаемого. Она не признавала безвыходных ситуаций и пускала в ход смекалку. Все эти качества унаследовал Джордж. Однако если мать привыкла винить в неудачах других, сын жаловаться не любил и мог раскрыть душу только очень близким людям. Мэри была по-старомодному набожна, Джордж — глубоко религиозен. Она презирала благородное общество, он всеми силами стремился туда попасть. Она была неопрятна, он всегда тщательно следил за своим внешним видом. Мать была малограмотной, сын же пытался восполнить пробелы своего образования чтением книг.
Пока был жив отец, Джордж успел лишь выучиться читать, писать и считать в школе, которой руководил мистер Хобби, один из арендаторов Огастина Вашингтона. Начальное образование он продолжил в школе Фредериксберга под управлением преподобного Джеймса Мэри, главы прихода Святого Георгия. Пока другие мальчишки играли во дворе в хоккей на траве, Джордж зубрил таблицу умножения. Впрочем, он вовсе не был «ботаником»: однажды его застукали за шумной возней с одной из старших девочек. Но он мечтал о том, что вслед за Лоуренсом и Остином отправится в Эплби, чтобы стать таким же денди, как они. Там он выучил бы латынь и греческий, а также французский. Все образованные люди знают латынь, а разве можно появиться в высшем свете, не говоря по-французски?
Со смертью отца надежды на поездку в Англию рухнули: мать, ни в грош не ставившая светскую ученость, ни за что не дала бы ему денег. Помощи ждать было неоткуда (забегая вперед скажем, что дядя Джон умер в 1746 году, тетя Милдред — в 1747-м). Единственным близким человеком для Джорджа был его старший брат Лоуренс, но у того появилась своя семья.
В июле 1743 года, всего через три месяца после смерти отца, 25-летний Лоуренс женился на пятнадцатилетней Анне Фэрфакс, старшей дочери полковника Уильяма Фэрфакса из соседнего поместья Бельвуар, который представлял интересы своего двоюродного брата Томаса Фэрфакса, шестого лорда Фэрфакса из Камерона. В общей сложности Фэрфаксам принадлежало пять миллионов акров земель на западе Виргинии, а благодаря деловым и родственным связям у них были «свои люди» в каждом уголке этой колонии.
Анна старше Джорджа на четыре года, он слегка робеет. К тому же она принадлежит к совершенно иному миру — миру богатых, а не разночинцев, «выбившихся в люди». Впервые побывав в Бельвуаре, лежавшем в четырех милях от Маунт-Вернона вниз по течению Потомака, Джордж был ошеломлен красотой этого места. Поместье занимало две тысячи акров в излучине реки. В центре, на возвышении, стояла двухэтажная кирпичная усадьба в георгианском стиле, с круговой подъездной дорогой, огромным двором, службами, конюшнями и пышными садами. При этом сын полковника Джордж Уильям Фэрфакс, молодой сноб восемью годами старше Джорджа Вашингтона, называл этот дворец «сносной избушкой в лесу». Познакомившись с блистательными Фэрфаксами, Джордж почувствовал себя неотесанным деревенщиной.
Когда позволяла мать, он уезжал на свою «малую родину» — в Поупс-Крик, к Остину, и там школьный учитель Генри Уильямс учил его математике и межеванию. Он исписывал тетради задачами по геометрии, таблицами мер и весов, вычислениями сложных процентов, соотношениями валют и другими практическими вещами. Дома переписывал нудные договоры об аренде, поручительстве, правах собственности на землю, внося в них новые данные, — таким образом он невольно усвоил некие базовые понятия об экономике и земельном праве.
Джордж упорно вырабатывал у себя четкий и ясный почерк, одновременно пытаясь научиться облекать мысли в изящную форму. Чтобы убить двух зайцев, он старательно переписал 110 «Правил учтивого и пристойного поведения в обществе и во время беседы» из справочника по этикету, восходящего к сочинению какого-то французского иезуита XVI века. Правило 4-е: «В чужом присутствии не напевай себе под нос, не барабань пальцами и не стучи ногами». Правило 11-е: «Не мельтеши перед другими и не грызи ногти». Правило 12-е: «Не придвигайся к собеседнику слишком близко, чтобы не обрызгать его слюной во время разговора». Правило 37-е: «Разговаривая со знатными людьми, не нависай над ними, не смотри им прямо в лицо, не подходи слишком близко, лучше стой в шаге от них». Правило 39-е: «На письме или в разговоре называй каждого его полным титулом, положенным ему по праву и по обычаю этих мест». Правило 100-е: «Не чисти зубов скатертью, салфеткой, вилкой или ножом, и ежели другие так делают, возьми лучше зубочистку».
Правила поведения со старшими и знатными оказались особенно полезны, поскольку полковник Фэрфакс взял под свое крыло нового родственника и даже подписывал свои письма к нему «Ваш верный и любящий друг». В сентябре 1746 года Лоуренс Вашингтон и полковник Фэрфакс составили план с целью выцарапать Джорджа из цепких материнских рук и определить в королевский флот, где он смог бы сделать карьеру. Полковник назначил Джорджу тайную встречу во Фредериксберге, о которой Мэри не должна была ничего знать, и передал ему письмо от Лоуренса, где говорилось, что на одном из королевских судов, стоящих на якоре в Виргинии, открылась вакансия гардемарина. Джордж был согласен, оставалось убедить его мать, что было вовсе не гарантировано.
Сначала Мэри Болл как будто не возражала, но Джордж, стремившийся вырваться с Паромной фермы, неосторожно сказал, что уже собрал вещи и готов к отплытию. Тогда Мэри решила посоветоваться с другом семьи Робертом Джексоном. Тот план одобрил, хотя и с оговорками. Но Мэри не хотелось отпускать сына. Она обратилась за советом к своему богатому брату Джозефу Боллу, жившему в Англии. После этого все сомнения рассеялись. «Сестрица, Вы с ума сошли, — писал Болл. — Да знаете ли Вы, что уроженцев колоний во флоте за людей не считают?.. Рядовой моряк отнюдь не пользуется такой же свободой, как обычный подданный; его будут гнать с корабля, где он станет получать 50 шиллингов в месяц, и обращаться с ним, как с негром, хуже — как с собакой». Пусть лучше Джордж поступит в ученики к лудильщику. Мэри сказала «нет».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
