Для некоторых из них — а возраст участников колеблется в диапазоне от семнадцати лет до сорока одного года — это последний шанс пробиться в Олимпийскую сборную. Как говорит Сара Левин: «Здесь можно стать свидетелем того, как обрывается карьера многих спортсменов».
Здесь каждый расскажет вам о любительской борьбе.
Это самый главный вид спорта, скажут вам. Это старейший вид спорта. Это самый чистый вид спорта. Самый крутой вид спорта. Это вид спорта, который критикуют как мужчины, так и женщины.
Это умирающий вид спорта.
Это культ. Это клуб. Это наркотик. Это братство. Это семья.
Для всех этих людей борьба — никем не понимаемый вид спорта.
— В легкой атлетике нужно просто бегать отсюда и дотуда. В баскетболе требуется лишь забрасывать мяч в кольцо, — говорит трехкратный чемпион мира Кевин Джексон. — В борьбе различают два разных стиля — классическую и вольную. Имеются также любительская и профессиональная отрасли, в которых столько всяких правил, что публика в основном не в состоянии в них разобраться.
— В борьбе все по-другому. Здесь нет девушек из групп поддержки, сыплющегося с потолка конфетти, нет Джека Николсона на трибунах среди болельщиков, — говорит бывший участник университетской и армейской сборной по борьбе Бутч Вигнетт. — Чаще всего на наших соревнованиях можно увидеть немолодых седеющих парней, бывших фермеров или работяг с завода.
— Мне думается, что о борьбе у многих сложилось превратное впечатление, — рассказывает Ли Приттс, который, имея вес пятьдесят четыре килограмма, занимается вольной борьбой. — На самом деле это классный вид спорта. Часто его называют варварским. К сожалению, пишут о борьбе чаще всего негативно.
— В наше время просто никто не понимает этот вид спорта, — говорит Джексон. — А если ты чего-то не понимаешь или не знаешь, кто именно соперничает в нем, то и не пойдешь смотреть такие соревнования.
— К борьбе не проявляют должного уважения, а относятся к ней примерно так: «Просто двое пытаются положить один другого на лопатки». Я с таким упрощенным пониманием не согласен, — считает трехкратный чемпион Тайрон Дэвис, занимающийся классической борьбой в категории до 130 килограммов. — Это не просто два человека, желающие положить друг друга на лопатки. По-моему, борьба подобна самой жизни. Надо постоянно принимать важные решения. Мат, положенный на пол в спортивном зале, — это твоя жизнь.
Когда вы подлетаете к Ватерлоо, штат Айова, город кажется вам точно таким, каким он изображен на веб-страничке в Интернете — плоский и рассеченный линиями автострад. В спортивном зале «Янг арена», расположенном неподалеку от центра города, задень до взвешивания борцы постоянно спрашивают прохожих, где находится ближайшая сауна. А где можно найти весы? Спортзал для молодежи — «Янг арена» — место, куда в выходные дни приходят немолодые люди. Они просто прохаживаются кругами по закрытой арене.
За семь минут поединка борцы теряют до фунта веса в минуту. Истории, которые они рассказывают о тренировках, неизбежно включают в себя рассказы о пробежках в проходе самолета, несмотря на протесты экипажа, во время полетов. О подтягиваниях на кухне самолета. Старый трюк тех борцов, кто еще сидит на школьной скамье, заключается в том, что они на каждом уроке просятся выйти в туалет, где подтягиваются на стенках туалетных кабинок, набивая мозоли на руках об их острые края. Вам расскажут о том, как они бегают по трибунам вверх-вниз мимо разгневанных болельщиков во время баскетбольных матчей. И все для того, чтобы наследующий день иметь требуемый для соревнований вес.
Вигнетт вспоминает, что в 1998 году три борца умерли от обезвоживания организма, пытаясь сбросить лишний вес. Они принимали «креатин».
— Не думаю, что найдется другой такой суровый вид спорта, как борьба, — утверждает Кевин Джексон. — Занятие борьбой приучает к смирению и непритязательности. Вас могут поколотить в тренировочном зале. Можно получить растяжения во время бега по беговой дорожке или лестничным ступенькам стадиона.
Вигнетт рассказывает о продолжительных забегах на расстояние, когда в самый разгар лета трое борцов сменяют друг друга: двое бегут за грузовичком-пикапом, а за рулем, опустив стекла и врубив печку, сидит третий.
— Это быстро становится системой, — говорит Джастин Питерсен, который к семнадцати годам ломал себе нос более пятнадцати раз. — Ты думаешь: «Я могу выпить этот пакет молока, я могу съесть этот рогалик, и я смогу потом согнать лишние килограммы в такое-то время дня и потом сделать этот глоток воды и все-таки пройти весовой контроль». И у тебя получается именно так, как ты задумал.
Ли Приттс и Марк Стрикленд, борец весом в семьдесят шесть килограммов и с татуировкой — словом «Стрик» — на плече, привезли с собой велотренажеры и сейчас сгоняют вес в двести тридцать втором номере отеля «Хартленд инн». Их третий друг, Ник Фельдман, приехал с ними для оказания моральной поддержки и массажа. Массажем он займется после того, как они выгонят из своих тел жидкость, и их мышцы начнут сводить спазмы.
Фельдман бывший борец, он из Митчелла, штат Южная Дакота.
— Борьба это что-то вроде клуба, попав в который, остаешься в нем до конца своих дней, — убежден он.
— Вы встречаетесь с другими спортсменами в школах, с баскетболистами и футболистами, и они говорят: мол, борьба — пустячный вид спорта. Но стоит им неделю походить на наши тренировки, как больше они уже у нас в спортзале не появляются, — говорит Шон Харрингтон, который последние шесть месяцев активно тренировался в Колорадо-Спрингс, чтобы принять участие в соревнованиях по вольной борьбе в категории до 76 килограммов. — Мы всегда гордимся тем, что тренируемся больше остальных спортсменов, — добавляет он. — Но мы не получаем должного признания. То есть, я имею в виду, армии поклонников у нас нет. Главным образом на наши соревнования приходят близкие родственники. Борьба — не слишком популярный вид спорта.
— Когда я был студентом, я часто плакал, потому что тренировки давались очень тяжело, — вспоминает двадцатичетырехлетний Кен Бигли, который увлекся борьбой еще на первом курсе, а теперь работает тренером в университете штата Огайо. — Я много раз спрашивал себя, зачем я этим занимаюсь. Я нашел один аналог: увлечение борьбой — своего рода наркотик. Ты просто подсаживаешься. Иногда приходит понимание: ты знаешь, что это вредно, особенно в эмоциональном плане, я имею в виду суровые тренировки и жестокие поединки. Об этом всегда помнишь, но всегда возвращаешься, снова и снова. Если бы мне это не было нужно, я не работал бы тренером. Денег больших таким ремеслом не заработаешь. Да и славы тоже. По-моему, борьба — нечто более важное, нежели деньги и слава. Шон Харрингтон говорит:
— Я занимаюсь борьбой уже так долго, что давно забыл, какой казалась мне боль до этого.
Слово Ли Приттсу, двадцатишестилетнему тренеру из университета штата Миссури:
— Все довольно предсказуемо. После соревнований заходишь в душ. Когда вода попадает на лицо, которым ты ударялся об пол весь день, то кажется, будто ощущаешь ожог. Но стоит неделю прожить без тренировок, как начинаешь испытывать тоску. Просто тоскуешь по боли. Проходит неделя без тренировок, и чувствуешь, что готов снова вернуться к ним, потому что тебе не достает боли.
Боль, по всей видимости, и есть одна из причин того, что трибуны почти пусты.
Борьба не слишком привлекательный вид спорта. Иное соревнование может превратиться в жестокий, кровавый поединок.
В последнюю минуту своего первого матча, состоявшегося на прошлое Рождество, Шон Харрингтон сломал запястье.
Кейт Уилсон успел перенести травмы плеча, локтя, колена, правой лодыжки и смещение позвоночного диска. В общей сложности семь травм.
Дома у борца-юниора Майка Энгельмана из Спенсера, штат Айова, в склянке со спиртом хранится полупрозрачный кусочек хряща, который хирурги извлекли из его мениска. Для него это нечто вроде талисмана. Ему девять раз накладывали швы. Про свой нос Кен Бигли говорит так:
— Иногда он у меня смотрит налево, иногда направо.
Врач в оранжевой футболке с надписью «Центр спортивной травматологии» говорит:
— У этих ребят необычайно часто встречается стригущий лишай.
Он рассказывает, что одно из самых старых борцовских правил состоит в том, что они обычно останавливают кровь при помощи баллончика с отбеливателем.
— Его дед и бабка все время твердят: «Это безумие!», — рассказывает инженер-компьютерщик Дэвид Родригес. Он приехал сюда вместе с семнадцатилетним сыном Крисом. В свои семнадцать Крис — четырехкратный чемпион штата Джорджия, занявший в прошлом году пятое место на Московской олимпиаде юниоров. — Да, травмы у него были, — рассказывает отец, перечисляя эти самые травмы. — Разорванные связки колена, разорванные связки локтя, небольшой разрыв мышц спины, сломанная рука, сломанный палец, сломанный большой палец ноги. Но приходилось видеть травмы и покруче. Мы видели, как ребят уносили на носилках. Сломанные ключицы, переломанные руки, переломанные ноги, сломанная шея. Боже упаси нас от такого, но у нас в Джорджии одному пареньку сломали шею. Это такие травмы, о которых молишься Богу, чтобы он тебя от них избавил. Но мы все понимаем, что их трудно избежать, такой уж борьба вид спорта.
