Я начинаю смеяться… ничего не могу с собой поделать… а потом дрожать, когда улавливаю запах имбиря, исходящий от Фрэнни. Ммм… Вызывающие жалость парни, похоже, ее тип.
— Что должно было заставить тебя сменить школу за месяц до окончания?
Я улыбаюсь про себя.
— Бизнес.
— Твоего отца? — выпытывает она.
— Типа того.
Фрэнни смотрит на меня и хмурит брови, пытаясь понять, что это значит. Затем она с грохотом захлопывает шкафчик.
— Так, и какой у тебя следующий урок?
Я вытаскиваю график из заднего кармана и встряхиваю его, раскрывая.
— Похоже, математический анализ в кабинете триста семнадцать.
— О, тебе досталась миссис Фелч. О-о-очень сочувствую.
— Почему? Что не так с миссис Фелч?
И тут звенит звонок. Фрэнни буквально съеживается.
— Во-первых, она оставит тебя после уроков, если ты не окажешься на своем месте сразу после звонка (сочувствую), а во-вторых, она кусается.
— Ммм… Еще посмотрим. — Я захлопываю свой шкафчик и поворачиваюсь, чтобы отправиться в третий корпус, не пытаясь спрятать улыбку, потому что ее глаза прожигают в моей спине дыру все время, пока я иду по коридору.
Отличное начало.
Глава 2. И ад тому цена
ФрэнниНу вот, теперь я витаю в облаках и, в основном, бесполезна на лабораторной по физике. К счастью, мой партнер Картер — одержимый наукой ботаник, который всегда хочет сделать лабораторную самостоятельно. Поэтому сегодня я умываю руки и позволяю ему остаться наедине с печатной платой. Картер поправляет очки и нависает над ней как мать, защищающая свое дитя, пока я размышляю, как так получилось, что Люк появился, откуда ни возьмись, и превратил меня в сентиментальную дурочку. Которой я никогда не была. Ни с одним парнем.
И все же я посматриваю, что делает Картер, потому что он, на самом деле, вовсе не так умен, как думает, и, порой, с риском для жизни готов запустить руку в какую-нибудь режущую штуковину. Но в конце урока я смотрю в свои записи и осознаю, что на протяжении часа все время записывала «Люк» вместо «Ом»[8]. Ручкой. Это плохо.
Несмотря на все свои усилия оставаться равнодушной, я практически бегу к своему шкафчику после сдвоенного урока лабораторной. Но как только заворачиваю за угол, чувствую чью-то руку на своем плече. Оборачиваюсь и вижу Райана Кифа, или «Рифа»[9] для друзей. Он подходит ближе, слишком близко, и смотрит на меня сверху вниз. Затем его губы складываются в кривую улыбку, и я уже знаю, что за этим последует.
— Привет тебе! — говорит он, откидывая от лица свои каштановые дреды небрежным движением руки.
Я ускользаю от его попыток прижать меня к стене.
— Привет, Риф. Как жизнь?
Он прислоняет свое невысокое коренастое тело к стене, бросая быстрые взгляды в конец коридора на дверь кафетерия.
— Мы хотим, чтобы ты вернулась, — заявляет он, потирая свой подбородок.
Я разворачиваюсь и начинаю уходить, притворяясь, будто от его слов сердце не начало учащенно биться.
— Ни за что.
Он преграждает мне путь, опираясь рукой о стену.
— Я хочу, чтобы ты вернулась, — говорит он низким голосом.
Я смущаюсь и довольно долго глубоко дышу, прежде чем вновь начать говорить. Когда я смотрю в его большие карие глаза, я понимаю, что мое ледяное сердце тает.
— Послушай, Райан. Я… дело не в тебе, на самом деле. — Меня передергивает от того, как ужасно это звучит, но ведь это правда.
Он резко съезжает по стене и выглядит не совсем здоровым.
— Прекрасно! Спасибо за «дело не в тебе, дело во мне» речь. Именно то, что хочет услышать каждый парень.
— Прости, но так оно и есть… Это из-за меня… Не из-за тебя.
Он не может скрыть разочарования.
— Почему? Почему ты не хочешь?
— Я не знаю. Думаю, я просто не ищу настоящих отношений.
Его улыбка не похожа на настоящую.
— Я буду в порядке. Без проблем, — говорит он, словно считает, что я забыла, как он сказал, что любит меня.
Я улыбаюсь и пихаю его локтем, потому что нет смысла сомневаться в его словах.
— О, уверена, так и будет.
— Нет, серьезно, Фрэнни. Парни хотят, чтобы ты вернулась. Мы не можем найти никого, кто хотя бы на десятую долю был столь же хорош, как ты.
— Ты сам можешь петь. Я вам не нужна.
— Я исключительно резервный вид солиста. А нам нужен настоящий певец. Желательно, женского пола. Ну, ты знаешь, для горячительного фактора.
Я закатываю глаза.
— К сожалению, вам придется найти кого-то еще. Устройте прослушивание. Наверняка тысячи людей прямо здесь, в этой школе, будут в сто раз лучше меня.
— Мы уже устраивали. Здесь есть только Дженна Дэвис, которая поет, словно оперная певица, и Кэссиди О'Коннор, которая весьма сексуальна, но… — Он запинается.
— Я знаю человека, который подойдет вам идеально. Она подруга моей сестры. Я дам ей твой номер.
Я делаю попытку уйти, но его рука вновь становится препятствием на моем пути. Внутренне я издаю тихий стон, испытывая непреодолимое желание скрутить его руки за спиной и швырнуть их обладателя в стену.
Он наклоняется, и его губы щекочут мое ухо, а я улавливаю мускусный запах молодого человека. Его мозолистая (из-за частой игры на гитаре) ладонь задерживается на моей руке, заставляя меня вздрогнуть.
— Но мне нужна ты. Я скучаю по тебе, Фрэнни.
Мое сердце трепещет, когда я вспоминаю, как хороши были его губы, но я отбрасываю эти мысли.
Ты меня не любишь.
Я пожимаю плечами, стряхивая его руку, и бегом направляюсь в конец коридора, только чтобы обнаружить свой шкафчик облепленным девчонками. И посередине всей этой безумной толпы стоит Люк. О, да это же Стейси Рэвеншоу со своей ордой «чир-сучек»: Кэссиди О'Коннор — целомудренная ирландская красотка, Валери Блэйк — высокая, темная и великолепная капитанша волейбольной команды и Анжелика Престон — богиня старших классов, блондинистая, красивая и идеально сложенная с претензией на интеллектуальность.
Внезапно я осознаю, что я в бешенстве. Совершенно нелепая и абсолютно иррациональная мысль приходит в голову: ведь это я увидела его первой! Я представляю, как проталкиваюсь к нему сквозь всех этих девушек, вырывая клочки их крашеных волос и выцарапывая их прекрасные глазки.
Мне действительно пора выкинуть всю эту фигню из головы. Я глубоко вдыхаю, считая про себя. После десяти секунд медитации плечом прокладываю путь к своему шкафчику, где быстро меняю книги и поворачиваюсь, намереваясь сбежать… когда чья-то рука, словно огненная стрела, обжигает мое плечо.
