И подружки, ее одноклассницы тут же. Сидят потягивают коктейли, вечело щебечут и обсуждают кого-то. Лиза наталкивается взглядом на мой хмурый вид и маска веселости вмиг слетает с ее лица. Ставит оранжевый коктейль на столик и вытягивается, как струна. Побледнела даже кажется. Подруги, уловив ее телодвижения оборачиваются и следуют примеру моей дочери. Неспеша подхожу к ним.
— Папа, я все обьясню, — кричит дочь.
— Обьяснишь. Дома, — не могу перекричать громкую музыку, но мне это и не требуется. Дочь понимает все без слов и достает телефон, вызывая такси в приложении. Оплачиваю их счет, хорошо, хоть коктейли безалкогольные. Ну достанется от меня секьюрити за то, что не проверяют паспорта, прежде чем впустить в клуб!
Терпеливо жду, пока девочки гуськом пройдут в гардеробную, помогаю одеться и провожаю до такси.
— Чтоб отзвонились мне все, как дома будете.
— Пап, ты же знаешь, что все будет пучком! — лопочет дочь.
— С тобой дома отдельно поговорим.
— Домашний арест? — смиренно спрашивает Лизка.
— До конца жизни, радость моя, — обещаю, захлопывая дверь автомобиля. Внутренне ржу с испуганного взгляда дочери. Она знает, что, если я ору, то это можно спокойно переждать, виновато хлопая глазками. Но если я спокоен, как удав, или не дай Бог шучу, то все. Хана ёжику.
— Шеф, тут это… — хрипит в наушнике голос моего помощника.
— Что еще? — срываюсь на крик.
— Митька нажрался и зажимается с какой-то рыжулей.
— И что?
— Она под возраст потенциальной преступницы не подходит. Дамочке лет тридцать, а клофелинщице по словам Егорова, — 22.
— Бл*ть! — В сердцах бросаю я и снова иду в клуб.
5. Михаил
5. Михаил
Тупая боль в затылке затмевает чувство злости на своих долбоящеров сотрудников, один из которых, не будем его называть (это раздолбай Митя!) действительно ужрался в зюзю и отбыл с рыжей девицей в неизвестном направлении. Связь отключил. Операция, судя по всему, завершена. Устало зажимаю переносицу пальцами и даю отбой пацанам. Завтра продолжим.
Как приятно вытянуть ноги в своей огромной машине. Многие ржут, мол, чем больше машина у мужчины, тем меньше его …
В защиту владельцев Ренж Роверов скажу: не в миникупере же ездить с моим ростом. А там у меня все в порядке. Никто не жаловался.
Завожу машину и подъезжаю ко входу клуба, торможу на светофоре. Дождь уже прекратился, однако на улице было сыро и холодно. Краем глаза замечаю невысокого роста девушку в пальто. Подслеповато щурясь и сверяя номер моей машины с написанным в телефоне, девушка подходит к моей машине, открывает дверь, присаживается на переднее сиденье и облегченно выдыхает.
— Добровольского 8, пожалуйста.
От такой наглости я знатно офигеваю. Кажется, меня приняли за таксиста. Ну как можно перепутать огромный черный внедорожник с серебристым Хюндаем, на которых зачастую работают таксисты?
Сделав глубокий вдох, медленно выдыхаю. Добровольского, так Добровольского. Все же лучше, чем ехать в таком состоянии домой. Мне несложно подвезти симпатичную девушку домой, тем более что в моем доме созревает угроза того, что дочкина жопка вспомнит, что такое батин ремень.
Ввожу в телефоне адрес и слушаю приятный голос навигатора.
Мигает зеленый цвет светофора, жму на газ, машина трогается. Пробок в это время суток на дороге нет, но я все равно не спешу, стараюсь растянуть удовольствие от поездки. Наслаждаюсь приятным цветочным запахом, исходящим от девушки. А она ничего такая… глазами кошусь на нее. Длинные волнистые каштановые волосы, маленький курносый носик, большие глаза, обрамленные длинными пушистыми ресницами. И хлопает она ими часто-часто. Чего же ты испугалась, маленькая? Не съем я тебя.
На худых коленках, которые не в состоянии прикрыть короткое черное платье, пристроилась маленькая бежевая сумочка, в которую эта маленькая милая леди вцепилась до побелевших костяшек пальцев одной рукой. Другой она судорожно что-то набирает в телефоне.
— Да чтоб тебя, Анжелка! — восклицает девушка.
— Вам чем-то помочь? — скорее из любопытства интересуюсь.
— Подруга свалила, оставив меня одну.
Знакомая песня. Я сегодня тоже таким же образом лишился главного звена операции.
— Может с парнем ушла?
— В том-то и дело, что да!
— А в чем проблема?
— А вдруг он маньяк?
— Маньяки не орудуют в клубе и там, где большое скопление людей в принципе.
— А где они орудуют? — девушка переводит недоумевающий взгляд на меня. Губы у нее такие… чувственные, накрашены ярко-красной помадой. Интересно, какие они на вкус? Что-то не в ту степь понесло тебя, товарищ майор. С трудом отлепляю взгляд от ее губ на дорогу.
— В основном в парках, темных подъездах, переулках.
— А вы в этом разбираетесь? — нет, ее губы, как магнит для моих глаз. Невозможно оторваться.
— Я разбираюсь в их поимке.
— Интересное нынче хобби у таксистов, — девушка задумчиво смотрит на дорогу. Сжалась, словно заяц перед ружьем двустволки.
Подавляю смешок. Еще рано указывать ей на ее ошибку.
Телефон девушки звонит.
— Да?.. Кто ждет?.. Я уже еду, — растерянно в трубку. — Как куда? Домой! Девушка, я сижу в такси, не знаю, куда там ваш автомобиль приехал и кого ждет. Выясняйте. Всего доброго. — Отбивает звонок и с подозрением косится на меня.
— А что плохого в маньяках? — увожу девушку от размышлений о том, каким образом получилась путаница с машинами. Она и так натянута, как струна, еще выскочит с перепугу из машины. На трассе никого, кроме нас нет, но не хочется, чтобы она ушиблась. Двери не блокирую по той же причине. Мне еще истерики не хватало.
— Ну как? Они же это… Насилуют…
— А если жертве это нравится?
— Может кому-то и нравится, но мне точно нет!
Ух ты ж какой цветочек нежный нам попался! Нам ухаживания, цветы и серенады под балконом подавай.
Телефон девушки снова взрывается звонкой трелью.
— Алло! Вадик! Что тебе надо? Да не твое дело, где я! Вали к своей ненаглядной! Пусть борщом тебя кормит! … Обыкновенным! — снова отбивает звонок. Устало прикрывает глаза и падает головой на подголовник. Вытягивает стройные ножки вперед.
Ну как тут не залюбоваться такой аппетитной картинкой? Вот я и любуюсь краем глаза.
— Что вам мужикам не хватает? — устало произносит девушка. Скорее разговаривает сама с собой. — Борщи, супы, белье, стирают для вас, готовят, ублажают… А вы все… — хлюпает носом.
— Муж изменил?
— У меня это на лбу написано?
— А может хрен с ним? Мужчин мало что ли?
— Мне подруга тоже самое говорит, — смеется сквозь слезы.
— Могу тоже самое сказать о женщинах. Дом — полная чаша. Ребенок — маленькое чудо, денег вдоволь, квартира удобная. И все есть, ан-нет. Чего-то не хватает. Нужно свалить, бросив все.
