«Эдак скоро забуду, что я человек, а не просто кошка…»
Больше всего на свете Бажена боялась забыть свою человеческую сущность и окончательно перевоплотиться в кошку. Она не знала, возможно ли это, но так долго в своем животном обличии ей раньше быть не доводилось.
Богдан… Не подходило это светлое имя такому непутевому мужчине. Мало того, что в его доме не водилось приличной еды, а сам он тут редко бывал, так еще и бабник!
Да, да, по сериалам, которые они смотрели с любимой бабой Верой, Бажена знала, во что могут превратиться современные мужчины. Гуляки, пропойцы и бабники! Такие девушек меняют как перчатки — чувство верности и преданности им неведомо.
Правда, Богдан не пил, но как же разочаровалась Бажена, наблюдая, как он листал фотографии в своем телефоне — решал, кого бы ему пригласить на вечер. Поначалу глупая юная ведьмочка думала, что он просто хочет с кем-нибудь пообщаться, одиноко ему. Недаром весь выкупался перед приходом барышни, облился одеколоном так, что кошке хотелось чихать, нарядился в белый пиджак. Бажена подумала: Изверг будет производить впечатление. Да только с приглашенной девицей и парой фраз не перекинулся. Как только явилась, облапал еще в прихожей и давай тянуться к ней пухлыми губищами.
Разочаровал ее Изверг, ой как разочаровал… Не мужчина, а просто тьфу.
Слава священной ведьме-матери, два дня заточения в квартире Богдана почти истекли, завтра утром он отвезет ее к бабе Вере. Бажена сама слышала, как обещал это по телефону, прежде чем пригласил к себе грудастую блондинку.
Визит к ветеринару назначен на раннее утро, а сразу после этого он и повезет ее к хозяйке. Сегодня, кстати, уже вряд ли из спальни выйдет, вон как шумно у них там, грешат на полную катушку. «Раз не выйдет, значит, можно напоследок и пошалить? Оставить о себе добрую память…»
Бажена, как и было велено, вещи Богдана не портила. Вела себя тише воды, ниже травы, боясь вызвать гнев этого исполина: как ни крути, а один на один с ним воевать — себе дороже. Но о вещах своей подружки он ведь ни слова не говорил, так? Так!
Поскольку раздел гостью еще в гостиной, а грешить повел уже в спальню, все вещи так и остались валяться на диване.
Дивной красоты платье из тончайшего красного шелка… Бажена даже мышь согласна была слопать, чтобы хоть на пять минут воплотиться обратно в девичье тело и примерить эту роскошь. Но раз примерить не удастся… Кошка прошлась по платью, глубоко выпуская когти, и с удовольствием заметила, какие затяжки оставила. Прошлась еще раз, а потом увидела живописно валяющиеся на полу чулки из тончайшей нежной материи черного цвета. Наделала затяжек и на них, а потом с чувством вгрызлась в уголок маленькой лаковой сумочки гостьи.
Вдоволь наигравшись с женскими вещами, подумала: а не сексизм ли это — портить только женские вещи?
С тех пор как появилась в современном мире, Бажена полюбила запоминать новые незнакомые слова, проговаривала их про себя — таким образом тренировала мозг из боязни поглупеть в обличии кошки. Сексизм — как раз одно из таких словечек.
«Уж конечно, это несправедливо, если от меня достанется только блондинке!» — тут же решила она. Недаром считала себя справедливой ведьмой.
Поэтому тихонько пробралась в кухню, залезла в шкаф и изодрала когтями пакет с обожаемым Богданом кофе. Но этого ей показалось мало, ничтожно мало, поэтому следующей была испорчена кожаная сумка от ноутбука, разбит флакон любимого одеколона Изверга. Ведь так неудачно стоял на краю раковины! Ну и еще кое-что по мелочи. Так, чтобы Богдан не сразу обнаружил «сюрпризы». С чувством выполненного долга Бажена пошла спать в свою корзинку.
Проснулась от бухтения:
— Твою ж мать…
Это Богдан, скорее всего, увидел разбитый одеколон. Впрочем, ожидаемо, что его бы он в любом случае заметил. Ведь Изверг попался на редкость чистоплотный: прежде чем куда-то выходить, проводил в ванной минимум двадцать минут. Пока свою моську не умоет, не натрет разными пахучестями, из квартиры ни ногой.
Бажена притихла, ожидая его появления. Внутренне опасалась, что тот успеет увидеть что-то еще. Но он приметил лишь одеколон и, появившись в прихожей, проворчал:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Твоя работа?
Кошка склонила голову, усиленно изображая искреннюю невинность.
Недовольный, как и полагалось, Богдан подхватил корзину с Баженой и направился в ветеринарную клинику.
Когда начался осмотр, Извергу позвонили, он извинился и вышел.
— Кошка практически здорова, — сказала медсестра в хорошеньком белом халате.
Ветеринар поправил очки и с важным видом произнес:
— Хочешь жить — умей вертеться, хочешь хорошо жить — умей вертеться в нужном направлении! Пиши: уколы витаминов, релаксант, обязательный курс из пяти инъекций! Считай по максимальному тарифу, будем колоть неделю…
— Как скажете, — кивнула медсестра.
А Бажена мысленно застонала.
«Это что же, к бабе Вере сегодня не попаду?! Изверга собираются… как же это говорят… развести на баблишко? Очень похоже!»
***
«Если я к бабе Вере сегодня не вернусь, то куда вернусь? Да, да, именно туда, куда мне совсем не нужно!» — наконец дошло до Бажены.
Из-за последних изменений ей вдруг страстно захотелось сэкономить для Изверга немного денег, и плевать, что он Изверг. Необходимо вывести звериного докторишку на чистую воду! Только как?
— Иди сюда, кисонька… — засюсюкала с ней медсестра, предварительно положив на стол шприц. — Иди сюда, милая…
«Ага, разбежалась… дураков нет!»
Бажена зашипела, оскалилась и, превозмогая боль, бросилась что есть силы в сторону. Резкие скачки всё еще давались ей с трудом.
— Эм… Может быть, мы уже и сделали ей укол? — вдруг спросила медсестра. — Кошке явно лучше, наше лечение помогает, вот как замечательно она прыгает куда не надо…
Ветеринар поправил на носу очки, с важным видом посмотрел на забившуюся в угол Бажену и кивнул:
— Сделали укол, и вы абсолютно правы! Наше лечение очень хорошо помогает!
— Ах вы ворюги такие! — хотела закричать ведьма.
Только из горла опять одни «мяу» да «мяу».
Так и пришлось возвращаться в корзину, совершенно ничего не добившись.
Богдан был очень недоволен фактом того, что лечение не закончено, однако согласился принести кошку на уколы еще два раза — необходимый минимум, как ему объяснил врач.
А потом… потащил Бажену обратно домой.
Выбор у кошки был невелик. Можно сбежать прямо на улицу большого города и спрятаться так, чтобы ни за что не нашли. Да только не желала она такой судьбы. Может, кому и мягко спать на асфальте, вкусно есть из помойки и нравится постоянно волноваться за собственную шкуру, но Бажена — кошка домашняя. Ей критически важно иметь дом — единственное, что в ее жизни осталось человеческого. Исчезнет это, и она совсем одичает.
— Что, кошара, больно было? — спросил Богдан, когда вынес кошку из ветеринарной клиники.
Та как могла жалобно мяукнула, посмотрела на него заискивающе, авось не пристукнет потом, когда узнает о шалостях, вон, вроде даже проникся кошачьим горем, переживал, что ей больно. К тому же не так уж сильно она и напакостила. Так, раскидала носки Богдана из корзины с чистым бельем, испортила кофе, а об одеколоне он ведь уже и так знает.
— Ничего, — кивнул он. — Еще немного у меня поживешь, полечишься, а потом со здоровой ногой к бабушке. Она тебя живо откормит деревенской сметаной.
При упоминании сметаны Бажена встрепенулась, сглотнула слюну и вспомнила, что еще не завтракала.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Богдан принес кошку домой, привычно поставил корзину в угол гостиной, переоделся в шорты с майкой и пошел на кухню, а Бажена шмыгнула в прихожую, спряталась в шкафу для обуви в надежде пережить бурю там — вдруг не найдет. Да только он почти сразу закричал:
— Кошара! Иди есть!
А потом так призывно зашуршал пакетиком, что ее рот в мгновение ока заполнился слюной.
