— Светик, что с ним хочешь делать? Страже сдавать, судя по всему, не собираешься?
Воришка, скопировав позу царевича, постарался придать себе невозмутимый вид, мол, ему безразлично, что с ним сделают. Вот только опасение в своих серых глазах скрыть не смог.
— Не-а, — мотнула она головой, — он не вор, а возможность нам незаметно покинуть дворец, — и обращаясь к воришке: — Да?
На лице парня мелькнуло понимание, а вот расчёт, появившийся в глазах, заставил уже Светика насторожиться.
— Крошка, — лениво произнёс вор, — без навара только собаки лают.
Светик нахмурилась — снова незнакомое словечко. Придётся понимать по смыслу.
— Парень, — Рос угрожающе шагнул к парню, — видно ты не понимаешь, кто перед тобой! — Ну вот, нашёл время вспомнить об их происхождении! — Никакая она тебе не крошка, а её высочество царевна Светозара. Запомни!
Вор окинул холодным взглядом царевича и вызывающе ухмыльнулся.
— Рос, он не мог знать, кто я, — поспешила она отвлечь брата от парня. А то бы Рос точно с кулаками набросился на воришку.
Рос недовольно передёрнул плечами и снова встал рядом с ней.
— И всё же мне не нравится, как он обращается к тебе.
— Мне тоже, — улыбнулась Светик.
— Я знаю!
Они понимающе переглянулись, снова проявилась связь близнецов. Часто Светику казалось, что они с Росом составляют единое целое. Нередко думали об одном и том же, заканчивали мысли друг друга.
Она серьезно посмотрела на воришку, продолжавшего насмешливо за ними наблюдать.
— Как твоё имя?
— Рыж, Крошка!
Светик поморщилась:
— А я ведь могу и передумать!
— Извините, ваше высочество, — развёл руками Рыж, вот только никакого раскаяния на лице не было.
Она про себя вздохнула. Возможно, идея воспользоваться помощью воришки была не слишком удачной. Всё же поинтересовалась:
— Ты знаешь местность вокруг столицы?
— А то как же, ваше высочество!
— Сможешь незаметно вывести нас из дворца и довести до нужного места?
— А то как же, ваше высочество! — губы парня скривились в вызывающей усмешке.
Светик нахмурилась.
— Потайной выход находится в этой комнате?
— А то как… — Светик демонстративно махнула посохом. Вор осёкся и поправился: — Да!
Она довольно кивнула:
— Вот и отлично. Завтра в четыре часа мы ждём тебя в этой комнате.
Лицо Рыжа осталось непроницаемым, лишь в глазах мелькнуло торжество. Светик про себя улыбнулась: «Предсказуемо-то как». Поживи во дворце с самого рождения, научишься распознавать самые малейшие проявления чувств, что для наследников царской семьи крайне важно. Необходимо же знать, кто к тебе искренне относится, а кто притворяется.
— Если проведёшь нас до назначенного места, получишь свой… — улыбнулась, — «навар», — протянула руку и потребовала: — Верни драгоценности!
Парень нехотя вытащил украшения и, с сожалением проводив их взглядом, вручил Светику. Неужто думал, она про них забыла?
Она осмотрела два браслета, три кольца и цепочку с подвеской — все с зимидарскими кристаллами. Выбрала одно колечко с янтариком и протянула обратно.
Рыж непонимающе посмотрел на неё, не торопясь брать украшение.
— Это задаток, — пояснила Светик. — Потом получишь остальное.
Краем взгляда заметила, что Рос собрался возразить, но сжав кулаки, благодарение Зиме, сдержался. Только окинул Рыжа угрожающим взглядом.
Воришка небрежно закинул колечко в карман и, отвесив насмешливый поклон, направился к камину. С кислым выражением показал, как открывается дверь, хитро спрятанная в стене у камина. После чего, бросив:
— До встречи, Крошка! — исчез за дверью.
— Он мне не нравится! — вдруг воскликнул Рос, глядя на тайный ход.
— Почему?
— Он хитрый.
С этим она была согласна с братом. Вот только уверенность, что для них он не опасен и будет полезен, не проходила.
— Нас двое! Думаешь, не справимся?
— Это мы-то? — как она и думала, самоуверенно усмехнулся брат, повернувшись к ней. Янтарные глаза с предвкушением блестели. Она уверена, в её глазах был такой же блеск. Ещё один шаг в поисках сделан.
Вдруг Рос помрачнел и с опасением оглянулся на входную дверь.
— Если Дар всё-таки узнает…
— Но он ведь не узнает? Мы быстро, туда и обратно.
Врать и что-нибудь скрывать она не любила. Всё равно рано или поздно истина выйдет наружу. Но на этот раз был особый случай. Старший брат ни за что бы не поддержал их с близняшкой поиски. Он даже её слушать не стал, стоило ей три месяца назад только упомянуть посох. Пришлось от него скрыть истинную причину их согласия наведаться в империю.
— Снова приключения? — раздался в комнате спокойный, холодноватый голос.
Словно из ниоткуда перед ними возник беловолосый мужчина, лет двадцати пяти, с холодными светло-голубыми глазами. В белом плаще, внутренняя сторона которого, как знала Светик, была чёрной. Плащ давал возможность Ледяному воину стать незаметным в любой ситуации, что для тайной охраны членов царской семьи было крайне важно.
— Я рад тебя видеть, Храбр, — улыбнулся ничуть не удивившийся Рос.
Да и Светик радостной улыбкой поприветствовала телохранителя. Слишком редко воин позволял себе показаться на глаза, незаметно наблюдая за подопечными. Согласно древнему договору, Ледяные воины из ордена храма Матушки Зимы обеспечивали охрану царской семьи за пределами дома, но прямое вмешательство разрешалось только в самом крайнем случае, если появлялась угроза для жизни, справиться с которой подопечные самостоятельно не могли.
Храбр, поприветствовав подопечных кивком, спросил:
— Что на этот раз?
— Посох Матушки Зимы, учитель, — ответила Светик. Именно Храбр обучал её пользоваться посохом и не только им. — Пора ему вернуться домой.
Ледяной воин благосклонно кивнул, едва заметно улыбнулся и, сделав шаг назад, исчез. Рядом раздался вздох Роса. Как она брата понимала. Им ещё учиться и учиться таким трюкам.
Глава 2
— Отпусти! — сердито воскликнула Светик, пытаясь выдернуть локоть из крепкого захвата Властина.
Наследника Пеневийской империи можно было назвать красавцем: белокурые густые волосы, серо-голубые глаза, длинные ресницы. Высокий стройный паренёк тринадцати лет с очаровательной улыбкой — таким он виделся всем без исключения: родителям, подданным, гостям. Истинную сущность принц показывал немногим. Только близкие друзья, сейчас стоящие у него за спиной и глупо ухмыляющиеся: пять избалованных, богатеньких сынков от тринадцати до пятнадцати лет — знали о нём настоящем, как и те, кто становился объектом их шуточек.
