Нам всем не терпелось скорее добраться до цели. Правда, цель у каждого была своя. Ларри самолетом одолел огромное расстояние: Сан-Франциско — Гавайские острова — Фиджи — Папеэте, чтобы но заданию известного американского журнала сделать несколько репортажей о счастливой жизни островитян на лоне чудной природы Южных морей. В Папеэте он испытал первое потрясение: вместо первобытных дикарей в лубяных юбочках нашел элегантно одетых мужчин. Женщины и впрямь оказались красивыми и пылкими, но их платья были сшиты по парижским фасонам и многие носили туфли на высоких каблуках. Он-то думал, что Папеэте — идиллическая деревушка с живописными хижинами, а увидел город: домишки, грязные лавки, бары… По улицам мчались роскошные лимузины и расхлябанные грузовики, на каждом углу продавали мороженое. Тогда он бежал в южную часть Таити, подальше от столицы. Но и здесь его опередила так называемая цивилизация: жилища из жести, велосипеды, консервы, спиртные напитки, венерические болезни.
Ларри пытался сделать несколько кадров, которые годились бы для его журнала. Он даже взял напрокат в музее Папеэте несколько каменных топоров. Но снимки получились неживые, нарочитые, и репортер стал заливать свое горе в столичных барах. Нашлась миловидная таитянка, которая утешила его; Ларри уехал с ней в загородный отель, где для гостей были выстроены бунгало в старинном стиле — едва ли не единственные на всем острове. Он убеждал себя, что такая обстановка вдохновит его на репортаж о «подлинной» полинезийской жизни. Свою девушку он называл вахиной[6] (хотя она предпочитала величаться «мадам»), и на террасе его бунгало всегда несколько местных парней бренчали на гитарах. Все бы хорошо, да терпение редактора лопнуло. А тут еще деньги стали подходить к концу. Пришлось Ларри смекать, как быть дальше.
По смекалки у него было маловато, и он, наверное, так бы и не придумал выхода из затруднительного положения, если бы один из новых приятелей не заверил американца, что тот найдет все желаемое на Маркизских островах. Правда, приятель сам там не бывал, но зато прочитал множество книг и слышал бесчисленные рассказы об этом крае. Он уверял Ларри, что там есть и настоящие туземные хижины, и лубяные юбочки, больше того — сохранились ужасные, варварские обычаи!.. И Ларри клюнул на удочку. Он заранее представлял себе, как привезет не только отменные идиллические снимки, но и сенсационные сведения пикантного свойства. Итак, репортер взял себя в руки и собрался в дорогу. Он не намерен был задерживаться надолго на Маркизских островах.
Отправиться туда подбил его не кто иной, как художник-француз, который долго трудился, недоедал, копил, чтобы совершить поездку в Полинезию. С детства он заноем читал все книги о Южных морях, мечтал навсегда поселиться на теплом, солнечном островке, жениться на дочери вождя, по примеру островитян питаться плодами и овощами, ходить на охоту и рыбную ловлю. Безделье его не прельщало — он будет писать! Подружится с добрыми, веселыми, свободными островитянами, познакомится с их своеобразной культурой, изучит их душу и когда-нибудь создаст бессмертные произведения. Почему он выбрал Маркизские острова?.. По ведь здесь жил Поль Гоген!!
С цивилизацией он порвет навсегда. Точнее, когда картины сделают его знаменитым, он вернется на родину, тотчас устроит большую выставку, соберет с обывателей дань почитания — и с презрением отвернется от них! Выставка, разумеется, состоится в Париже… При этих словах во взгляде художника появлялась такая печаль, и он с такой нежностью принимался описывать кварталы художников и бары, что мне приходилось напоминать ему о его решимости порвать с цивилизацией. С собой он не взял ничего — ни снаряжения, ни провизии, ни инструмента. Только краски да несколько книг.
Ну, а Мария-Тереза и я? Что занесло пас в эти края? Погрузиться иа борт «Теретаи» с нашим багажом и двумя кошками — Белоснежкой и Нефеликсом — нас побудили соображения чисто практического свойства. Мы уже прожили два года в Полинезии и отлично знали, что не увидим ничего похожего на райские идиллии. Полгода мы провели на Таити, затем — восемнадцать месяцев на Рароиа в архипелаге Туамоту, где очень хорошо освоились и приобрели много друзей. Думали даже остаться там. Не навсегда. По во всяком случае еще на год.
Обстоятельства заставили нас покинуть Рароиа. Не потому, что мы вдруг стали несчастливы на нашем счастливом острове, а потому, что заболели. Видимо, нас доконала однообразная пища. Коралловый остров беден растительностью. День за днем, неделю за неделей, месяц за месяцем мы ели рыбу, кокосовые орехи и консервы. Ни фруктов, ни овощей, ни молока, ни яиц, ни свежего мяса на острове не было. Силы истощились, желудки расстроились, головная боль нас не покидала. Как сами раройцы могут выносить такую диету — выше моего разумения (впрочем, многие из них тоже болели). И мы скрепя сердце расстались с островом, с нашими приемными родителями и веселой жизнью.
Вернулись на Таити. Здесь можно было жить со всеми удобствами, питаться хорошо и разнообразно. Здесь можно было работать в мире и покое. На отвратительную полу-цивилизацию Таити, на уродливый облик Папеэте мы решили не обращать внимания. Но… Было, увы, обстоятельство, которое помешало нам осесть на новом месте: дороговизна. На Таити, как и в других уголках земного шара (сколь ни неожиданно это может прозвучать для любителей полинезийской романтики), не хватает жилья, дома сдаются по очень высоким ценам. И с едой нелегко. Фрукты и овощи далеко не везде растут в диком виде. Вся земля на Таити поделена на обнесенные оградами участки. Нельзя просто пойти и собрать, что тебе нужно. Будь любезен, ступай на рынок в Папеэте. А там тоже цены высокие. Бананы и апельсины вдвое дороже, чем в Швеции (!), мясо (сомнительного качества, да и то если удастся найти) ценится чуть ли не на вес золота; даже рыба стоит очень дорого. Здесь положено одеваться так, как этого требует цивилизация; следовательно, огромные деньги тратятся на стирку. В итоге, самый скромный месячный бюджет на Таити составляет около тысячи шведских крон.
Разумеется, об этом вы не прочтете в большинстве книг и не догадаетесь по фильмам, которые столь прилежно стряпает Голливуд. В них проблема одна: кому достанется прелестная героиня (побеждает всегда красавец герой). И многие, увы, поддаются обману. Каждый год на Таити прибывают сотни искателей земного рая — подобные нашим друзьям Ларри и художнику.
Мы уже жили на Таити раньше и знали, на что можно надеяться. Знали также, что наших денег не хватит, как бы нам ни хотелось наслаждаться чудным климатом, великолепной природой и глубоким покоем. На Рароиа мы не решались возвращаться, боясь, что опять начнем хворать. Но как только наши силы и здоровье были восстановлены — для этого оказалось достаточно месяц Питаться фруктами и овощами, — мы стали подыскивать другой остров, где можно было рассчитывать на такую же дружбу и взаимопомощь населения, как на Рароиа, и вместе с тем питаться более разнообразно. Коралловые острова отпадали. Нам подходил только гористый остров с плодородной почвой — любой, кроме Таити. Моореа и Подветренные острова архипелага Общества тоже не годились: слишком близко к Таити… Жизнь там была бы нам не по карману. На островах Тубуаи — холодно, и они перенаселены. Мангарева — очень уж далеко. Оставались Маркизские острова. Все говорило за них.
