В-третьих, Соборное уложение представляет собой действительно уложение различных отраслей права в единый свод законов, который можно представить и как некую систематизацию серии различных кодексов, правда, не вполне еще совершенную, но с разбивкой нормативного материала на главы, а глав – на статьи; несколько глав, расположенных иногда в разных местах Уложения, можно объединить между собой в кодекс, уголовный, процессуальный, гражданский и т. п.
В-четвертых, оно значительно отличается по стилю, семантике, т. е. по языковым признакам, как от предшествующих нормативных актов, изобилующих архаизмами, так и от последующих, в которых с легкой руки Петра I преобладают иностранные заимствования, по смыслу далекие от оригинала. Соборное уложение и сейчас читается легко и доступно для понимания.
Приступим к анализу религиозных преступлений. Правовое регулирование религиозной сферы и здесь значительно отличается от предшествующих нормативных актов.
1. Впервые выделена самостоятельная глава, где объединены почти все религиозные преступления: «Глава I. А в ней 9 статей о богохулниках и о церковных мятежниках». Будучи первой, эта глава не так совершенна, как последующие, – первый блин комом. Кроме того, не все нормы о религиозных преступлениях вошли в эту главу, хотя почти все. И, наконец, во всяком религиозном государстве охрана государственной религии выходит на первый план, государственным преступлениям в Уложении посвящены все следующие главы.
2. Все религиозные преступления можно разделить на четыре типа:
а) богохуление, т. е. поношение Бога и святых словесно или действиями: «будет кто иноверцы, какия ни буди веры, или и русской человек, возложит хулу на господа бога и спаса нашего Иисуса Христа, или на рождьшую его пречистую владычицу нашу богородицу и приснодеву Марию, или на честный крест, или на святых его угодников, и про то сыскивати всякими сыски накрепко. Да будет сыщется про то допряма, и того богохулника обличив, казнити, зжечь» (ст. 1 главы 1);
б) церковный мятеж – нарушение общественного порядка в церкви, урегулированного церковными правилами, выражающееся в прерывании церковной литургии и других обрядов (также иногда трактуется как нарушение церковного мира и права церковного убежища): «а будет какой бесчинник пришед в церковь божию во время святыя литургии, и каким ни буди обычаем, божественныя литургии совершити не даст, и его изымав и сыскав про его допряма, что он так учинит, казнити смертию безо всякия пощады» (ст. 2, 3 главы 1) или «никому ни о каких своих делех не бити челом, чтобы от того в церкви божии церковному пению смятения не было, понеже церковь божия устроена приходити на молитву» (ст. 8, 9 главы 1);
в) церковный мятеж – нарушение общественного порядка в церкви, урегулированного церковными правилами, путем лишения жизни, избиения, оскорбления: «а будет кто, пришед в церковь божию, учнет бити кого ни буди, и убьет кого досмерти и того убойца по сыску самого казнити смертью же» (ст. 4 главы 1), или «а будет ранит, а не досмерти убьет» (ст. 5 главы 1), или «а будет такой бесчинник кого ни буди в церкви божии ударит, а не ранит» (ст. 6 главы 1), или «а будет кого обесчестит словом, а не ударит» (ст. 7 главы 1). Это воспроизведение положений Кормчих книг. Но существует мнение, что текст заимствован из Библии (ст. 4 главы 1);
г) совращение и вероотступничество, т. е. обращение из христианской веры в нехристианскую: «а будет кого бусурман какими нибудь мерами насильством или обманом русскаго человека к своей бусурманской вере принудит, и по своей бусурманской вере обрежет, а сыщется про то допряма, и того бусурмана по сыску казнить, зжечь огнем безо всякого милосердия» (ст. 24 главы 22). Здесь наблюдается фактически заимствование из глав 31 и 32 Прохирона Кормчих книг. Причем в Прохироне две нормы: «обрезание хозяином-евреем своего раба» (гл. 31 tit. XXIX Прохирона) и «воздействие на религиозные убеждения совращаемого христианина со стороны еврея», без упоминания об обрезании. По Соборному уложению 1649 г. сам вероотступник в качестве потерпевшего не был подсуден суду государственному, а только церковному. Добровольное вероотступничество в уголовно-правовом порядке не преследовалось.[14]
Все последующие царские указы в течение двух столетий вплоть до принятия Уложения о наказаниях 1845 г. в основном были посвящены борьбе с ересями – прежде всего стригольниками, жидовствующими[15], раскольниками, старообрядцами, но также и с другими сектами. Они так или иначе развивали византийское Постановление Эклоги в зачале 6, ст. 35, где, в частности, говорилось «манихеане и монтане, мечем да посекаемы бывают».[16] Следует назвать указы 1684, 1716, 1718, 1722, 1728, 1734, 1756, 1762, 1764, 1803 г.[17]
§ 2. Этап государственно-церковного монизма в уголовной политике России
Этот ряд церковно-государственного дуализма пресекает законодательная деятельность Петра I. Именно он ввел государственный стиль воздействия на религиозную преступность, положив начало этапу государственно-церковного монизма, просуществовавшего с рядом изменений вплоть до Октябрьской революции 1917 г. и принятия Конституции РСФСР 1918 г. и УК РСФСР 1922 г. Только уголовно-правовых указов Петра I ученые насчитывают 392.[18] Вместе с тем дореволюционные исследователи уделяли мало внимания анализу преступлений против веры. Из указов представляет наибольший интерес Артикул воинский 1715 г. Религиозным преступлениям посвящено две главы и 17 Артикулов. Это, как и в Соборном уложении 1649 г. глава 1 «о страсе божии», а также глава 2 «о службе божии и о священниках». Можно выделить четыре типа религиозных преступлений:
1. Чародейство – «все идолопоклонство, чародейство (чернокнижество) наикрепчайше запрещается, и таким образом, что никоторое из оных отнюдь ни в лагере и нигде инде не будет допущено и терпимо. И ежели кто из воинских людей найдется идолопоклонник, чернокнижец, ружья заговоритель, суеверный и богохулительный чародей: оный по состоянию дела в жестоком заключении, в железах, гонянием шпицрутен наказан или весьма сожжен имеет быть». К этой статье дано толкование, причем сделанное самим Петром I: «наказание сожжения есть обыкновенная казнь чернокнижцам, ежели оный своим чародейством вред кому учинил, или действительно с диаволом обязательство имеет». Иначе говоря, впервые устанавливается материальный состав религиозного преступления. Данное обстоятельство весьма важно, особенно применительно к религиозным преступлениям, ведь обвинить в чернокнижестве, тем самым отправив человека на костер, несложно. А вот наличие реального вреда – показатель существенный, и формулировка нормы близка к совершенству и к современной теории уголовного права.
Артикул 2 определял ответственность подстрекателя и заказчика: «Кто чародея подкупит, или к тому склонит, чтоб он кому другому вред учинил, оный равно так как чародей сам наказан будет». Здесь уже выделены виды соучастников преступления.
2. В артикулах 3–8 детально регламентировано богохульство, причем примерно также, как и в Соборном уложении 1649 г. Но, во-первых, здесь выделены виды вины, в частности умысел – «нарочно», неосторожность – «легкомыслие» (артикулы 6, 8); во-вторых, повторность или рецидив – «а учинится то единожды или дважды» (артикулы 6, 15); в-третьих, недоносительство – «ежели кто слышит такое хуление, и в принадлежащем месте благовременно извету не подаст» (артикул 5); в-четвертых, кроме уголовных наказаний здесь предусмотрены и церковные – «церковное публичное покаяние» (артикулы 6, 8), и воинские – «гонянием шпицрутен наказан» (артикул 6), «в присудствии регименту мушкеты, пики или карабины носить» (артикул 7), «на каждый день по одному часу ружье носить» (артикул 8), а из уголовных – смертная казнь в разных видах – «и потом отсечена голова да будет» (артикул 3), «живота лишен быть» (артикул 5), «аркибузирован (розстрелен)» (артикул 6), а также многообразные телесные наказания – «тогда ему язык роскаленым железом прожжен» (артикул 3), «телесным наказанием отсечения сустава наказан» (артикул 4). И все это в одной норме о богохульстве.
3. Церковный мятеж (понятие из Соборного уложения 1649 г., в Воинских артикулах не используется общее название), т. е. нарушение общественного порядка, урегулированного церковными правилами, выражающееся в прерывании, воспрепятствовании, отклонении от церковных обрядов (артикулы 10–13, 16–17) – это и неприсутствие на молитве, и явка на молитву в пьяном виде (артикулы 10, 11, 12), и выражение каким-либо образом неуважения к священнослужителю (артикул 13), и банкет, торговля во время молитвы (артикулы 16, 17).
4. Преступная деятельность священнослужителей (артикулы 14, 15), которая выражается в: «а есть ли который из священников обрящется в своей науке, животе и поступках нечестив и беззаконен, и другим жизнию своею соблазн чинит» (артикул 14), «когда священник без знатной причины… службу божию отправлять не будет», «а ежели оный во время службы божия пиян будет» (артикул 15). Эти нормы восприняты из ст. 34–37 Устава кн. Ярослава Мудрого о церковных судах: блуд монахов, монахинь, попов или их жен, а также проскурниц; пьянство попов или монахов, причем артикул 14 сформулирован более удачно, не казуистичен, но, с другой стороны, не содержит ни законодательного определения, ни толкования, и поэтому на практике мог применяться или более широко, чем мыслил законодатель, или, наоборот, ограниченно.
