Общение с ребятами и литры напитков подняли мне настроение. Играла музыка, все смеялись. «Ну хоть тусовка удалась», – подумал я. И вдруг с кухни послышался звук разбитого стекла. Я так испугался, что у меня остановилось сердце. Быстро выключил музыку и побежал на кухню в надежде, что разбили что-то маленькое и недорогое.
Влетев на кухню, я не понял ничего. У окна стояла Ира, а в углу стоял Жгут. Стоп, откуда у меня в квартире этот беспризорник? Это мне не понравилось сразу. Я посмотрел на пол в надежде найти осколки от кружки или тарелки, но пол был чистый. И тут по моим волосам на руке пробежал легкий бриз сквозняка. Я поднял глаза и увидел огромную дыру в окне. Я замер и не мог ничего сказать. Еле-еле я смог произнести, чтоб все убирались из моей квартиры, кроме инициаторов моих проблем. Бешенство зашкаливало так, что у меня в голове начало что-то пульсировать. Подойдя к окну, я увидел мамин любимый цветок на машине моего соседа дяди Сережи, знакомого моего отца, соседа сверху и к тому же сотрудника полиции. Все, это конец! Столько проблем то, на чем я сижу, явно не выдержит. Димон, видя как мне плохо, пытался разрядить обстановку, но у него это не получалось. Жгут от всего отказывался и валил на Иру. И тут я понимаю, что очень хочу заехать ему в морду! Сдерживать себя я просто не мог и начал бить Жгутникова. Ко мне присоединился Дима, видно, не стал себя сдерживать. Лера начала визжать, как сирена, но меня это не останавливало.
В этот момент я не думал, убью я его или покалечу, что меня могут за это посадить, что придется нести ответственность за свои действия. В голове была только одна мысль: надавать по заслугам. Это глупо, я просто был в шоковом состоянии и не смог справиться с собой.
Я не собирался останавливаться, и тут сзади кто-то начал меня оттаскивать за волосы. А кто это мог быть, если Дима бил со мной Жгута, а Лера орала? Когда я обернулся, увидел широкую грудь дяди Сережи, который прибежал на Лерин крик, и, как назло, когда мои гости уходили, никто не закрыл дверь.
Увидев дядю Сережу, я сразу испугался и остановился. Первая мысль в голове: «Папа уже в курсе и летит домой!» Мне стало еще страшнее. Он посмотрел на свою машину, потом на меня и сказал:
– На машину я закрою глаза, этого побитого я забираю с собой, и это остается между нами.
В принципе, меня все устраивало, и я сразу согласился, не думая, зачем ему это и почему он так сказал. Я молча согласился, и все.
Когда дядя Сережа ушел, я сидел на полу, рядом сел Дима и сказал:
– У меня дома есть немного денег, может, хватит на стекло, я сейчас принесу.
И убежал домой. Вот это был поступок настоящего друга, ведь я знал, на что он копил. Он хотел сводить Машу в ресторан, о котором она так давно мечтала. Я никогда не сомневался в Диме, но этот поступок просто высший пилотаж.
Пока Дима бегал, Лера все убрала и начала читать мне морали, что этого могло бы и не произойти, что она предупреждала. В общем, она была права, поэтому я просто слушал, ведь виноват был только я.
Через пару минут прибежал Дима, положил деньги на стол и молча сел рядом. С грустной миной я полез к своим сбережениям под матрас. После подсчета оказалось, что денег не хватает. Где же взять еще? Тут Лера молча встала, пошла за сумкой, достала из кошелька все деньги и протянула мне. Я посмотрел на Диму, он мотнул головой, мол, не надо брать. Мы оба понимали, что эти деньги на лекарство Пашке.
– Лер, я не возьму их, это же Пашке на лекарства, – отказался я.
– Нет, это я скопила, хотела платье купить, но тебе они нужнее.
Врет или не врет? Я был в замешательстве. Даже если это были не те деньги, о которых я подумал, я все равно не хотел их брать, потому что у нее в семье работает одна мама и денег не хватает из-за лекарств Паше. Что, я буду забирать деньги у ребенка-инвалида? Ну не скот же я, в конце концов. Зажав деньги у нее в кулаке, я сказал:
– Лер, я думаю, мы найдем деньги у кого-нибудь.
– Зачем у кого-нибудь, если есть у меня?
По ней было видно, что обиделась, ведь она хотела помочь. Лера очень ответственно и щепетильно относилась к нашей дружбе. Я посмотрел на Диму, он тоже не знал, как деликатно отказать. Понимая всю сложность сложившейся ситуации, я взял деньги. Не хотел, чтобы Лера расстраивалась, тем более из-за моих проблем.
– И никогда не отказывайся от нашей с Димой помощи! – гордо сказала Лера, убирая сумку.
Я брал эти деньги с той мыслью, что завтра-послезавтра подкину в школе Пашино лекарство к ней в сумку, конечно, она догадается, кто подкинул, но я буду все отрицать. А на деньги, что ей мама даст на лекарство, она купит себе платье.
После того как мы все выяснили, нашли деньги, мы сидели на кухне и смеялись, не вспоминая, что мы сделали с Саней, потом пошли все на рынок, купили стекло, а дядя Миша, Димин сосед, поставил его за пузырь.
Все, я наконец-то лег в кровать, закрыл глаза и начал благодарить бога, что все так закончилось.
От Александра Жгутникова
После пробного экзамена я пошел на овощную базу, где частенько подрабатывал. Работа там не сказать что легкая: разгрузить, погрузить, упаковать, перенести. Но деньги в конце дня, и больше, чем платят там, мне не заработать. Многим деньги дают родные, дяди или тети, а у меня никого не было, кроме мамы, которая не сильно-то меня и любила, я даже не знаю, где она работает, ходит куда-то по вечерам и поздно возвращается, а бывает, что и под утро. Да мне не слишком-то и интересно, мы практически не разговариваем. Она не знает обо мне, а я не знаю о ней, так и живем последние пять лет, как она забрала меня из детского дома. Единственное, что я знаю, это то, что пока я был в детском доме, она чалилась где-то, а воспитатели мне говорили, что моя мама погибла при родах, видно, не надеялись даже, что она вернется за мной.
Дома, естественно, постоянно ругань и скандалы, то из-за ее ухажеров, то из-за того, что я пьяный пришел или в школу вызывают за прогулы. Из-за всего негатива я домой приходил только переночевать, и то если у друзей нельзя остаться.
Пару дней назад я пришел домой под вечер и сразу направился к себе в комнату. Через стену я услышал, как на кухне плачет мама. Я долго пытался специально не слышать, но у меня не получилось.
– Что случилось? – спросил я у мамы, сделав вид, что пришел на кухню попить воды.
– Ничего, пошел отсюда!
На кухне было все в дыму, вытяжка не справлялась, я открыл окно и собрался уже уходить, как вдруг…
– Сядь, – буркнула мама.
Я сел, не понимая, что она хочет от меня.
– У тебя деньги есть?
– Зачем тебе?
– Есть или нет?
– Сколько?
– Много!
– Сколько? – уже спокойным голосом повторил я.
– Сорок тысяч рублей.
Да, сумма была весомая, столько денег у меня не было.
Она опять заплакала и продолжила говорить:
– Если я не найду деньги, то меня опять посадят, и посадят надолго, а тебя опять в детский дом.
– Мне восемнадцать скоро, никто меня не отправит в тот ад, там своих бесов хватает.
Она опустила голову, понимая, что запугать меня у нее не получилось.
У себя в голове я проматывал обиды на нее и все, что она делала, и понимал, что я не хочу ей помогать. Если она опять сядет, так мне будет лучше, а ей хуже, и она получит то, что заслужила. Но сердцем я понимал, что не могу так сделать, по ее глазам было видно, что она не хочет туда возвращаться и пережить еще раз то, что там было.
Я пообещал найти деньги и дать ей, она сразу гордо пообещала, что вернет, но я в это не верил.
На следующий день рано утром я пошел к Артаку, он директор овощебазы, где я работал. Объяснив ему, что мне нужны большие деньги и что больше просить не у кого, я был уверен, что он откажет. Кто даст сорок тысяч рублей какому-то школьнику, который неофициально работает на твоей базе: я сегодня приду, а завтра нет, и все! Но я был не таким человеком, если мне помогли, то я не убегу, как крыса, а верну все до копейки. Думая так, я припомнил ему, сколько лет я у него работаю, что никогда не подводил, что я ровный парень и делаю все по понятиям! В конце концов, он мне сказал:
– Знаешь, Саша, ты и правда хороший парень, и я тебе верю. Если у тебя случилась беда, что понадобились такие деньги, значит, действительно что-то серьезное. Зачем тебе деньги, я не буду спрашивать, это твое дело, но я должен быть уверен, что ты их вернешь, поэтому ты оставляешь мне свой паспорт и начинаешь у меня работать каждый день, на протяжении трех месяцев, это мое условие.
Я понимал, что я подписываюсь на то, что я три месяца буду рабом, причем самым дешевым. Ведь за эти три месяца я бы мог заработать у него же еще больше денег, но деньги мне нужны были сейчас, и мне ничего не оставалось, как согласиться, я же иду на это ради мамы, в надежде на то, что она изменится и завяжет с тем, чем занимается. У каждого человека должен быть шанс на исправление, и я дам его ей.
