обхватить гриф и дотронуться до жёстких струн; но Гарри попросил помочь ему с Зельеварением. Хогвартс привычно опустел. Хогсмид и раньше пользовался популярностью у студентов, а сейчас, после войны, когда в деревне начали открываться самые популярные магазины со сладостями, и подавно: практически каждый уважающий себя школьник предпочитал посвятить субботу лавированию между полок с волшебными тянучками и шоколадными бобами.
Драко предложил заняться уроками в библиотеке, но Гарри настоял на Астрономической башне, утверждая, что оттуда приятнее наблюдать за снегом. Что, в общем-то, было правдой, но никак не соотносилось с книжками по зельеварению. В башне было тепло, несмотря на небольшой ветер, заглядывающий внутрь.
— Мы не будем заниматься? — осторожно спросил Драко спустя несколько минут после того, как они опустились на скамейку перед большим окном в пол: вдали виднелся домик Хагрида и опушка леса, постепенно скрывающаяся под снежными хлопьями.
— Не хочется, — кивнул Гарри, откидываясь на спинку скамейки и лукаво глядя на Малфоя. — Ты без меня не ходил в Хогсмид. Почему?
Драко хмыкнул: Поттер прекрасно знал, почему. Он ведь сам ему рассказал, правда в тот момент он усердно делал вид, что говорит это всё прыткому перу.
— Не хотел, — соврал Малфой, но Гарри лишь понимающе кивнул.
— И чем же ты занимался?
— Упражнялся в игре на гитаре.
Поттер в удивлении поднял брови — всего на секунду снова сея сомнения — Драко всё ещё могло просто казаться, но они практически сразу разбились о фальшивый голос.
— Ты играешь? Бьюсь об заклад, у тебя выходит хорошо.
Драко хмыкнул.
— Неплохо, — согласился он. Гарри замолчал на секунду.
— Сыграешь для меня?
Малфой почувствовал, как по спине снизу вверх пробежали мурашки, и ему потребовалось значительное усилие, чтобы не содрогнуться под их натиском. Он, кажется, уже сотни раз перебирал струны перед Поттером и даже что-то напевал, но ведь значительно проще это делать, когда не уверен в его присутствии. Драко едва уловимо кивнул, спешно и немного дёргано достав монетку из зимней мантии, и взмахнул руками, превращая её в гитару. Гарри действие не удивило — ещё бы.
— Что тебе сыграть? — Драко боролся со смущением, выступавшим на щеках. Поттер тоже выглядел слегка покрасневшим.
— Мне нравится про корабль, — тихо сказал Гарри, мгновенно пугаясь своей фразы: он явно не собирался её произносить. Но Малфой решил пропустить это мимо ушей, кивая.
Правая рука не слушалась и постоянно норовила сбиться с темпа — и всё только потому, что Поттер на него смотрел. Драко слегка потряс головой, прячась за белой чёлкой, хотя он был абсолютно уверен, что вся его шея покрылась румянцем. Малфой тоже любил эту песню — она была уютной.
— Действительно хорошо, — мягко сказал Гарри, когда рука Драко оторвалась от гитары, и он в мгновение ока растворил инструмент, ловя длинными пальцами монетку. Малфой взглянул в окно.
— Декабрь, — сообщил Драко.
* * *
Вечером следующей пятницы Гарри куда-то пропал. Обычно Драко после ужина прогуливался с ним по территории замка или в тишине решал задания в библиотеке, но в эту пятницу в Большом зале Поттер замечен не был. Малфою даже пришлось подойти к Грейнджер и узнать, не видела ли та Гарри. Сбоку вылез Уизли и огорчённым тоном заявил, что они вообще теперь редко видят своего друга. И Драко вполне справедливо можно было бы в этом обвинить. Но извиняться он не собирался.
На завтраке в субботу Поттер тоже не появился, и Малфой даже стал переживать, когда не нашёл лохматую темноволосую макушку среди учеников, отправлявшихся в Хогсмид. Играть сегодня не хотелось, но Драко всё равно пришёл к Чёрному озеру, к своему камню и хвойному дереву. Природа укуталась в снежное одеяло, и только Малфой дошёл до воды, как ему тут же захотелось уйти: ледяной ветер пробирал до костей. Но Драко кое-что насторожило: он взглянул на камень, отмечая, что тот не покрылся пушистым белым слоем. А значит, на нём только что кто-то сидел, ведь снег ни на секунду не прекращал идти. А значит…
— Поттер, — встревоженно протянул Малфой. Немного нечестно скрываться от Драко последние сутки и даже сейчас не явиться перед ним. С Гарри могло случиться, что угодно. Ему же вечно неймётся. — Я знаю, что ты здесь, — Драко обернулся, всматриваясь в пустоту, но вдруг почувствовал тёплое дыхание рядом со своей шеей.
— Какой же ты проницательный, Малфой.
Драко дёрнул плечом, разворачиваясь и чуть ли не падая, поскальзываясь на снежном порошке. Гарри схватил его за предплечье, возвращая равновесие, и Малфой наконец смог на него посмотреть. Точнее на голову, летавшую в воздухе, и руку, мгновенно исчезнувшую под прозрачной тканью. Драко выразительно фыркнул.
— Где ты был?
— Как давно ты знаешь?
— С октября.
Гарри хмыкнул, дёргая носом, немного морщась, чтобы вернуть сползшие очки на прежнее место.
— Ну, я заметил тебя здесь ещё на шестом курсе, — Поттер слегка улыбнулся, и Драко промолчал. — Подожди. Так те письма… ты знал, что я тебя слышу?
— Подслушиваешь, — поправил его Малфой.
— Ты мной манипулировал, — Гарри прищурился.
— Весьма успешно.
Поттер засмеялся, и Драко не смог не улыбнуться ему в ответ. Стало так легко. Малфой больше не был одинок.
— И где же ты пропадал? — снова спросил он.
— О, — Гарри стянул с себя мантию, небрежно комкая ее, и запихнул в свой гриффиндорский портфель. Драко заметил, что тот держит в руке что-то похожее на пластмассовую тарелку. — Это тебе, — сказал Поттер и протянул её Малфою. Он недоверчиво на неё посмотрел, но всё же взял и открыл чёрную крышку. В нос ударил ягодный свежий аромат.
— Клубника? — удивлённо спросил Драко, разглядывая ровные яркие ягоды. — Где ты её нашёл?
— Ну, — Гарри неуверенно почесал свою макушку. — Ты же просил найти тебе клубнику, ну, когда заболел. Тебе же она нравится?
Драко внимательно посмотрел на Поттера. Он этого не помнил: возможно, Поттер всё же ему не причудился, и в бреду Малфой мог и впрямь потребовать что-то подобное. Драко мягко улыбнулся. То, что он полюбил Гарри однажды — очевидная закономерность. Как его можно не полюбить? Такого искреннего, весёлого и иногда легкомысленного — готового достать для Драко клубнику в середине декабря. Вся жизнь Малфоя тесно сплеталась с Поттером. И да, Драко совершил множество ошибок за свою восемнадцатилетнюю жизнь — но он всё ещё мог рисковать; ему, в конце концов, восемнадцать — и это самое прекрасное время для безумств. По крайней мере, если сейчас заявится его отец, он сможет ему ответить. К тому же, Драко просто обожает клубнику.
— Да, — согласился он. — Я думаю, ты тоже мне
