- Ммм, - замычал мой красавец, - какая же ты сладкая. Завлекательная. Невозможно устоять.
Мытье в душе вскоре перетекло в новые ласки.
- Обопрись руками о стену и прогнись. Так. Придвинь ко мне свою аппетитную попку. Она так и ластиться к ладоням, - шептал мой брюнет, тиская ягодицы. – Раздвинь немного ножки. Хочу потереться о твои влажные и жаждущие лепестки.
Он осторожно скользил, то устремляясь головкой в набухшему от желания бугорку, то отступая. Потом проложил вдоль позвоночника дорожку успокаивающих поцелуев и приставил свой орган к узенькой дырочке, пробормотав:
- Только стой так и не шевелись. Иначе самое главное для девушки случится с тобой в душе.
По нашим телам струилась вода. Дима целовал мою шейку, левой рукой нежил ареолы, а правой занырнул к пульсирующему холмику, активно его стимулируя. Это было жарко. Пальцы, ведущие меня к пику и головка, упирающаяся в девственный вход. Хотелось стонать и извиваться, но любое неосторожное движение могло привести к необратимым последствиям.
Дима рычал мне в ухо, получая не меньшее удовольствие от происходящего. Он словно чувствовал себя охотником, держащим загнанную добычу на прицеле. Одно неверное движение или рывок и все изменится.
Сжавшаяся внутри меня пружина резко развернулась, и я улетела за грань. Но даже смываемая волной удовольствия старалась не дернуться и не сдаться.
Брюнет сзади томно замычал и пристроил своего дружка между набухших нижних губок
- Сожми ножки, сладкая. Хочу так излиться.
Он обхватил меня за бедра и, размашисто двигаясь, быстро достиг разрядки. Я наблюдала как из зажатой в двух сторон головки извергается семя. Это было так удивительно. Но шаловливые ручки не дали мне засмотреться и остыть, снова принимаясь оглаживать грудки.
Мы перебрались из душа в постель, и Дима спросил:
- Ты необыкновенная. Я не смогу устоять. Точно готова полностью отдаться?
- Конечно, я просто жажду стать твоей, - уверенно кивнула. – Уже растеряла весь страх, пока ты пробуждал чувственную сторону моей натуры. Мне так хорошо.
- Надеюсь ты не пожалеешь, - пробормотал сомневающийся партнер. – Раздвинь ножки и положи пальчики на бугорок. Поиграй с ним. Я могу потерять голову. Тебе будет больно, но стимулирование этого местечка поможет желанию вернуться и забыть о дискомфорте. Не стесняйся ласкать себя на моих глазах. В этом нет ничего постыдного. Наоборот, мужчинам нравится наблюдать за девичьими играми. Это сильно заводит. Готова?
Я кивнула. Он проникал в меня осторожными толчками. Целовал и шептал на ушко всякие милые глупости. Боль быстро ушла. Я вытянула руку, что была зажата между нашими лобками. Обняла его за шею и поцеловала. Мы сорвались. Он брал меня словно на разрыв души, умудряясь проявлять нежность и одновременно демонстрировать твердые намерения. Сменив угол проникновения, начал цеплять внутри какие-то точки, мгновенно отправив на сверкающую вершину.
Утопающее в блаженстве лоно содрогалось, обнимая его и благодаря за этот бесценный опыт. От невыносимого внутреннего массажа Дима застонал и выскользнул из меня. Несколькими движениями ладони довел себя до грани и выплеснулся на грудь. Прилег рядом, крепко обнял и долго-долго целовал припухшие губки.
Потом мы приняли душ, и он засобирался домой:
- Прости, не могу остаться на всю ночь. Завтра вечером позвоню. Будет суббота. Можно сходить куда-нибудь поужинать и потанцевать.
- Хорошо, - согласилась я, немного раздосадованная неожиданным уходом. Но у каждого человека свои причуды. Видимо у него есть какой-то пунктик.
Проводила любимого, прибралась на кухне, перестелила постель и рухнула спать.
Рано утром вернулся отец. Освободился быстрее, чем рассчитывал. Хорошо, что мой брюнет вчера ушел. Как чувствовал. Я мечтательно улыбнулась. Папа покосился на меня и будто что-то заподозрил. Лукаво заглянул в глаза и попросил приготовить завтрак. Действительно, что это я. Он же половину ночи в полете провел.
День выдался чудесным. Последнее число мая, тепло и солнечно. Настроение такое, что я, наверное, светилась. Сообщила, что поеду прогуляться в ботанический сад МГУ «Аптекарский огород». Там наверняка распустились сирень, древовидные пионы и ирисы. Полюбуюсь, погуляю и вернусь к его пробуждению. Знаю, что никогда не спит в самолетах и приляжет отдохнуть.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Окрыленная и счастливая я прохаживалась по дорожкам, радуясь пышному цветению вокруг. Душа пела, глаза восторженно сияли. Неожиданно из-за поворота вышла семья. Мама, папа и между ними гордо вышагивающий двухлетний карапуз. Малыш засмеялся, и женщина присела поправить ему костюмчик. А папа поднял голову...
Наверное, так чувствует себя муха в киселе. Все звуки исчезли, погружая мир в оглушающую тишину. Потому что на меня смотрел Дима и улыбка сползала с его лица, сменяясь виноватым выражением. От осознания случившегося, из глаз брызнули слезы. Не будет ничего из нафантазированного: ни предложения руки и сердца, ни трепетной любви, ни свадьбы, ни детей, ни счастья. Потому что тот, кто мог мне это подарить просто подлый обманщик. Благополучно женатый ловелас, у которого уже есть все, чего так хотелось одной глупенькой девочке.
Я развернулась и бросилась к выходу из сада. Там вызвала такси и прорыдала всю дорогу до дома. Влетела в квартиру и впечаталась в оторопевшего от моего вида отца. Он молча обнял страдалицу и прижал к груди. В глубине наивной и доверчивой души еще теплился огонек надежды. А вдруг у возлюбленного есть сестра или подруга и это ее ребенок. Он же мог просто составлять компанию на прогулке.
Я подняла голову и, размазывая по лицу тушь, спросила:
- Пап, а твой коммерческий директор Дмитрий женат?
- Да, - со скорбным лицом выдавил он, догадываясь о причине моего неизбывного горя.
Потом отвел на кухню и, как когда-то в детстве, приготовил какао. Я пила, а он ласково поглаживал по голове, шепча слова утешения.
С этого дня я резко повзрослела и разучилась улыбаться. Мир стал блеклым и неинтересным. Я только училась и раз в месяц посещала могилу матери. Подолгу сидела там и говорила… говорила, по капле выдавливая из груди горечь обиды.
Отец с тоской наблюдал за мной, а потом вдруг предложил переехать. Наша квартира слишком напоминала обоим о понесенных потерях. Мы проехались по интересным вариантам, появившимся на рынке недвижимости, и остановили взор на новом жилом комплексе на Шаболовке. Центральный округ, рядом метро, бизнес-центр и магазины. Удобный выезд на Ленинский проспект и Садовое кольцо. Неподалеку Центральный парк культуры и отдыха имени М. Горького. Что еще надо для новой жизни.
Дизайн папа поручил мне, чтобы мозги размяла и вынырнула из затянувшейся депрессии. Мы посоветовались и решили забрать из старой квартиры минимум вещей. Обоим хотелось перешагнуть через прошлое и начать жить заново.
Однако, поселившаяся в груди горечь предательства никуда не делась. Новые отношения с парнями не складывались. Меня словно ломало и корежило от чужих прикосновений. Будто я предавала свою любовь. Хоть она и была односторонней, а все его клятвы и заверения ничего не значили.
В итоге наплевала на личную жизнь. Окончила университет с отличием и устроилась на работу в крупную IT-компанию…
За окном властвовала зима. На редкость снежная и холодная. Как-то субботним вечером мы с папой сидели у камина и делились новостями с работы. Два одиноких трудоголика. Неожиданно он заговорил о Диме и сообщил, что тот пережил тяжелый развод. Бывшая жена отсудила основательный кусок имущества и оставила ему сына.
Сердце болезненно сжалось. А что, если он помнит обо мне. Вдруг по-настоящему любил. У меня в груди столько нерастраченного тепла, что хватит и его мальчику, и нашим детям. Я надолго задумалась.
Но в глубине души всколыхнулась застарелая обида. О чем я размышляю? Вот дуреха. Он предал. Воспользовался доверчивой малышкой. После той эпохальной встречи ни разу не позвонил и не извинился. Да я вообще больше не слышала его голос. Я же не смогу простить. Не переступлю через себя. Меня будет рвать на части от противоречивых эмоций. Я уже не та восемнадцатилетняя девственница, что умела безрассудно верить и строить замки из песка. Эх, где мои юные годы? Давно чувствую себя сломленной никому не нужной старухой.
