Так кто же они? Пленники нам вскоре это расскажут, ведь мы захватили почти два десятка врагов, с которых сейчас сдирали кольчуги, шлемы и ценности. Финан вновь склонился к раненому и разговаривал с ним. Я направил к ним коня, но вдруг пораженно застыл, потому что Финан, поднявшись, стал мочиться на голову мужчине, который немощно ударил своего истязателя рукой в перчатке.
— Финан? — позвал я.
Он не обращал на меня внимания. Он разговаривал с пленником на родном ирландском. Тот сердито отвечал на том же языке. Финан засмеялся, а потом, похоже, принялся проклинать мужчину. Четко и безжалостно чеканя слова, вытянул растопыренные пальцы к облитому мочой лицу пленника, словно произносил заклинания. Решив, что происходящее меня не касается, я вновь повернулся к кораблям у края разрушенной пристани как раз в то мгновение, когда вражеский знаменосец взбирался на борт последнего драккара с высоким носом. Он был в кольчуге и безуспешно пытался взобраться на борт, пока не передал свой флаг и не протянул обе руки, чтобы его подтянули на борт два воина. Я разглядел знамя, но едва мог поверить увиденному.
Хэстен?
Хэстен.
Если этот бренный мир когда-либо носил никчемного, вероломного и продажного выродка, то им точно был Хэстен. Я знал его целую вечность. Даже спас его презренную жизнь, а он поклялся мне в верности, стиснув мои руки, которые в свою очередь сжимали рукоять Вздоха Змея. Он плакал от признательности, давая клятву стать моим человеком — защищать и служить мне, а взамен получить мое золото и верность. Но минуло всего несколько месяцев, как он нарушил клятву и поднял на меня меч.
Хэстен клялся жить в мире с Альфредом, но и эту клятву нарушил. Он водил армии грабить Уэссекс и Мерсию, пока, наконец, в Бемфлеоте я не прижал его людей и не оросил ручьи и болота их кровью. Мы заполнили рвы мертвецами и щедро накормили в тот день воронов, но Хэстен сбежал. Он всегда сбегал. Он потерял свое войско, но не решимость. Хэстен вернулся, но уже под началом Сигурда Торрсона и Кнута Ранульфсона. И те сгинули в очередной битве, а Хэстен опять ускользнул.
Теперь он вернулся со своим знаменем — белесым черепом на шесте. Он насмехался надо мной с ближнего корабля, что греб прочь. Люди на борту выкрикивали оскорбления, знаменосец размахивал черепом. За кораблем виднелся другой, побольше, с огромным драконом на носу, высоко задравшим клыкастую пасть. На корме я разглядел закутанного в плащ человека в серебряном шлеме с черными вороновыми крыльями. Он снял шлем, издевательски отвесил мне поклон, и я узнал Хэстена. Он насмехался. Да, он лишь сжег мои корабли и украл часть скота, но довольствовался и этой победой. Нет, это вовсе не в отместку за Бемфлеот. Ему пришлось бы перебить меня вместе со всеми воинами, чтобы расплатиться за тот кровавый счет. Но он выставил нас глупцами и открыл Мерз для огромного флота датчан, что сейчас шел на веслах вверх по реке. Вражеский флот, явившийся захватить нашу землю, и привел его Хэстен.
— Как мог недоносок вроде Хэстена повести за собой такую орду? — спросил я вслух.
— Это не он.
Мой сын шагом направил своего коня к мелководью и остановился рядом со мной.
— Не он?
— Их ведет Рагналл Иварсон.
Я промолчал, но почувствовал, как по телу пробежала холодная дрожь. Рагналл Иварсон, это имя я знал, оно наводило ужас по всему Ирландскому морю. Он был норвежцем и называл себя Королем Моря, ибо его земли лежали там, где дикие волны бились о скалы или песок. Он правил там, где плавали тюлени и летали тупики, где завывали ветра и разбивались корабли, где погода была холоднее стали ножа, а души утопленников стонали в темноте. Его люди захватили дикие острова Шотландии, отвоевали земли у берегов Ирландии и поработили народ в Уэльсе и на острове Манн.
То было царство без границ, ибо всякий раз, когда враг становился слишком силен, люди Рагналла садились на свои длинные корабли и уплывали на другой дикий берег. Они совершали набеги на берега Уэссекса, захватывали рабов и скот и даже, проплыв вверх по Сэферну, угрожали Глевекестру, хотя стены этой крепости и отпугнули их. Рагналл Иварсон. Я никогда не встречал его, но много слышал. Его слава достигла и меня. Никто не умел управлять кораблем лучше, никто не бился яростнее и никто не наводил больше ужаса, чем он. Он был дикарем, пиратом, королем из ниоткуда. И моя дочь Стиорра вышла замуж за его брата.
— И Хэстен присягнул Рагналлу в верности, — продолжил мой сын. Он смотрел, как отплывают корабли.
— Рагналл Иварсон, — произнес он, по-прежнему глядя на флот, — оставил свои ирландские владения. Сказал своим людям, что вместо этих земель судьба даровала ему Британию.
«Хэстен — ничто, — думал я. — Крыса, заключившая союз с волком, куцый воробей, примостившийся на плече у орла».
— Рагналл покинул свои ирландские владения? — спросил я.
— Так говорят, — мой сын махнул в сторону пленников.
Я хмыкнул. Я мало знал о том, что происходит в Ирландии, но в последние несколько лет доходили слухи, что норманнов выгнали из этих земель. Корабли с выжившими в ужасных битвах переплывали море, и люди, желавшие захватить земли в Ирландии, теперь рыскали в Кумбраланде или на берегах Уэльса, а некоторые заходили и дальше, в Нейстрию или Франкию.
— Рагналл силен, — сказал я, — почему он вдруг покинул Ирландию?
— Потому что ирландцы убедили его уехать.
— Убедили?
Сын пожал плечами.
— У них есть колдуны, христианские колдуны, которые видят будущее. Они сказали, что Рагналл станет королем всей Британии, если покинет Ирландию, и дали ему воинов в помощь, — он кивнул в сторону флота. — На этих кораблях — сотня ирландских воинов.
— Королем всей Британии?
— Так говорят пленники.
Я сплюнул. Рагналл — не первый, кто мечтает завладеть всем островом.
— Сколько у него людей?
— Двенадцать сотен.
— Уверен?
— Ты хорошо меня обучил, отец, — улыбнулся сын.
— Чему я тебя обучил?
— Что острие копья у печени пленника умеет убеждать.
Я смотрел, как последние корабли уплывают на восток и вот-вот скроются из виду.
— Бедвульф! — крикнул я.
Бедвульф, невысокий и жилистый, изукрасил свое лицо татуировками на датский манер, хотя сам был саксом. Он один из моих лучших разведчиков и мог невидимкой скользить по открытой местности. Я кивнул на исчезающие корабли.
— Возьми десяток воинов, — сказал я ему, — и следуй за ублюдками. Хочу знать, где они высадятся.
— Господин, — произнес он и повернулся, чтобы уйти.
— И еще, Бедвульф, — крикнул я, и он обернулся. — Постарайся рассмотреть знамена на кораблях. Ищи красный топор. Если увидишь, я хочу узнать об этом как можно скорее.
