Сергей, все реже приезжавший в дом-замок, смеялся, глядя на них.
Однажды он привез им помощницу по хозяйству, девушку со странным лицом – Марию. Она была в просторном пышном синем платье и войлочных полусапожках, прозванных «прощай молодость». Девушка топталась, восхищенно оглядываясь.
– Что это с ней? – обеспокоенно спросила Надя при первой встрече. – Она не опасна?
– Да что ты, Надюха. Она же даун, а они, дети солнца, абсолютно безобидны. У них есть ген истерики, но нет гена агрессии. – Сергей поцеловал Надежду в щеку. – Не волнуйся, домоправительница, она будет верной и молчаливой.
Надежда ни в чем не могла отказать Сергею и, пожав Машину вялую, полную ладонь, произнесла:
– Привет. Проходи, я тебе покажу твою комнату.
– Мою? – Девушка смотрела на Надю наивными, чуть раскосыми глазами. – Я буду одна в комнате?
– Да. – Надя повернулась к Сергею. – А в магазин она сможет ходить?
– Конечно. Она даун, а не идиотка. Маша, возьми пакеты с продуктами из багажника, пойдем в дом.
За их разговором Наталья наблюдала, сидя в клумбе среди высоких цветов. При виде Маши сердце ее сжалось от жалости к рожденному ею мальчику.
Глава 6
Воспоминание третье
Весной, в теплый апрельский день, прошли спонтанные роды: воды отошли, когда дома никого не было. Родила Наташа на кухне, на полу, сама. Пуповину перерезала кухонным ножом – вычитала в энциклопедии, что надо сделать при родах, когда рядом нет врача. Посмотрев на синюшного, скользкого новорожденного мальчика, она передернулась от отвращения.
Наташа хотела девочку и мечтала, какой хорошей будет ей мамой: будет ее купать, причесывать, завязывать бантики, сама станет шить дочке платья… И любить… Любить так, как никто никогда не любил ее саму…
Вечером зашла тетя Полина со своей близкой знакомой – главным врачом Дома ребенка, женщиной необъятных размеров.
– Слышу, кто-то попискивает. – Полина деловито прошла на кухню. – Поняла, что у тебя прибавление. Вот, привела Зинаиду Валентиновну. Она поможет. Неси своего грудничка.
– Да, сейчас. – Быстро сбегав в свой чулан, Наташа принесла сверток. В стареньком одеяле мирно спал крохотный ребенок со странным личиком. – Вот, посмотрите.
– Тэ-экс… Оформляй отказ, – нахмурилась Зинаида Валентиновна. – Мальчик болен – синдром Дауна. У него лишняя хромосома…
– Чего лишнее? – Наташе не хотелось признавать, что она родила неполноценного ребенка. – Я пальчики пересчитала и на руках, и на ногах.
– Посмотри, у него узкие, миндалевидные глаза и увеличенная голова. Это первые признаки. – Директриса начала сердиться. – Ох уж эти мне молодые мамаши. У меня знаешь какой опыт! Насмотрелась. Дети эти умственно недоразвиты, отстают во всем… Значит, так, завтра утром поедешь со мной в Дом ребенка. Я помогу тебе оформить бумаги.
– Действительно, Наташенька, как ты одна ребенка поднимешь? – Тетя Полина забрала у девушки мальчика. – Был бы здоровенький – другое дело, можно и потерпеть, а с этим… Тебе всего семнадцать, а ни работы, ни образования. Только справка о том, что ты… больна. Братья – звери, отец не лучше. Пойдем ко мне, чайку с водочкой попьем.
– А кто отец ребенка? – поинтересовалась Зинаида Валентиновна. – Его можно привлечь за изнасилование малолетней гражданки.
– Она не скажет, я десять раз спрашивала. – Полина подталкивала Зинаиду к двери. – А ребенка мы здесь оставим, он тихий. Ты, девонька, не привыкай к нему. Ни к чему это.
На следующий день мальчика без имени и отчества забрали в Дом ребенка.
Оправилась молодая мама после родов быстро. Молоко в груди перегорело само, а через неделю отец снова вспомнил дорогу в ее комнату-чулан.
Ни он, ни братья не спросили, куда делся ребенок.
Терпение после родов у Наташи закончилось. Она подралась с отцом и попыталась закрыть дверь комнатки, за что была жестоко избита.
Братья посмеивались.
– Радуйся, что только отца ублажаешь, – похотливо ржал Эдик. – Вот поссорюсь со своей Иркой и тоже буду к тебе ночью ходить или днем, чтобы из-под отца не брать.
От перспективы быть изнасилованной еще и братьями Наташа впала в ступор до середины ночи. Вторую половину думала – куда ей убежать. Паспорт она получила в шестнадцать, немного денег у нее было – скопила то, что платили за пошив и переделку одежды.
И вдруг, когда она стояла посреди коридора, между дверями в комнату отца и комнату братьев, у девушки появилась четкая мысль: «А почему я должна сбегать от этих уродов? И вообще, зачем им жить, недочеловекам? Я их всех убью, и Бог меня простит за очищение земли от грешников. Меня посадят, но лучше в тюрьме, чем здесь».
Заработанные деньги Наташа потратила на канистру бензина – хватило на пятнадцать литров. Саму канистру нашла во дворе у гаражей. Спрятала опасную покупку в сарае, где жильцы хранили картошку и бочки с соленой капустой и огурцами.
После алкогольных возлияний прапорщик и его сыновья всегда спали очень крепко. В субботу, когда все три изверга храпели дома, источая жуткий перегар, Наташа решила осуществить задуманное. Она еле дотащила из сарая в квартиру канистру, полила бензином пол в комнатах и коридоре и чиркнула спичкой…
Ни отец, ни братья не проснулись. Целую минуту Наташа не могла сдвинуться с места, наблюдая за поднимающимся по стенам и расстилающимся по полу пламенем, чувствуя, как очищается ее душа… Лишь когда огонь лизнул ей ногу, она выбежала на лестницу и заперла дверь на замок.
Быстро спустившись, она поставила канистру под лестницей первого этажа, снова поднялась и начала стучать в соседские двери и кричать:
– Пожар! Пожар! Спасайтесь, люди добрые!
Наташа вопила во весь голос, спускаясь по лестнице, чтобы никто, кроме ее мучителей, не пострадал.
Сонные соседи в пижамах, халатах, а то и просто в трусах и майках повыскакивали из своих квартир. Тетя Поля прихватила сумку с документами и маленького внука, оставленного родителями на выходные, ее муж – бутылку водки.
Наташа радостно прыгала по лестнице. Девушку схватил в охапку сосед Вовка, выволок во двор.
– Совсем ополоумела, стой вон под той березкой и не вопи!
Сбегавшие вниз люди кричали, дети плакали. Началась паника…
Пожар локализовался в квартире и никуда не перекинулся, все-таки последний этаж.
Когда его наконец потушили, из квартиры прапорщика вынесли три обгоревших трупа. Все успокаивали Наташу, правда, вяло, никто жестоких мужиков в подъезде не любил и не уважал.
Проводив взглядом две машины «Скорой», Наташа подняла руки и, прыгая, радостно кричала:
– Это я подожгла! Я! Убила этих монстров, так им и надо! Посадите меня в тюрьму!
Тетя Полина закрыла ее своим мощным телом, а двум милиционерам, топтавшимся у подъезда и мешавшим пожарным, безостановочно твердила:
– Не обращайте на нее внимания, она не понимает, что говорит. Девочка умственно отсталая. Она даже в школу не ходит.
Вышедший из подъезда пожарный эксперт нес канистру.
– Чье? – спросил он, оглядывая толпу соседей.
– Мое! – радостно призналась Наташа. – А бензин я купила на заправке у продовольственного магазина. Меня там парень запомнил… забыла, как его зовут. Я ему сказала, что бензин мне нужен квартиру поджечь. Он очень смеялся.
– А ты, теть Поля, говоришь – не виновата. – Милиционер помладше, старший лейтенант, надел на запястья Наташи наручники.
Глава 7
Школа рабочей молодежи
С октября, на месяц позже других, Наташа пошла учиться в вечернюю школу, то есть в Школу рабочей молодежи: ей нужен был аттестат для поступления в институт.
Учиться в вечерней школе могли только работающие люди. Посоветовавшись с Сергеем, Надя сходила в порт к знакомым Эстер и оформила Наталью Петровну Сташенко на должность учетчицы причала торгового морского порта. В рыбном морском порту работать было выгоднее, но Наташе не нужны были деньги – ее манила иная перспектива. К тому же запах в рыбном порту сбивал с ног метров за сто до моря. Вряд ли начинающая содержанка Натали может рассчитывать на успех у мужчин, если станет пахнуть как русалка.
Две пожилые женщины, получавшие в подарок то, что разгружалось из контейнеров, – сахар, куклы, сыр, автомобильные шины или ткани, сначала смотрели на Надежду с тихой ненавистью, но ничего сделать не могли. По штатному расписанию было три ставки учетчиц, значит, работниц должно было быть не меньше. Учетчицы сами искали женщину, которая закрывала бы глаза на то, что они ежедневно получали взятки, а тут им навязывали неизвестного человека.
Узнав, что новая сотрудница, племянница Надежды, будет только числиться, но не приходить и не мешаться под ногами, они вышли к «Бентли», который Надежда научилась водить сама, и завалили заднее сиденье пакетами с продуктами и вещами.
– У нас все есть! – пыталась сопротивляться Надя.
– Да кто б сомневался, если на такой машине рассекаете, – веселилась учетчица помоложе. – Но мы в благодарность… Понимаете?
