На частых военных сборах они осваивают маневрирование на поле боя, выполнение приказов, отдаваемых с помощью флагов и звуковых сигналов, устраивают длительные марши с форсированием рек и болот, проводят учебное десантирование с бортов трофейных стругов и галер, тренировочные бои группой и индивидуально. Когда дойдет до дела, они по идее уже не будут стоять с выпученными глазами, лихорадочно размышляя, как поступить: то ли сразу в штаны навалить, то ли сделать это во время бегства от врага. Они знают всех в своем десятке и сотне, привыкли к одним и тем же командирам, представляют, чего можно ожидать от товарищей, понимают друг друга без лишних объяснений. Это спаянные подразделения, в которые за несколько минут превращается кучка землепашцев, ремесленников, рыбаков. Таких у меня четыреста сорок бойцов: три сотни копейщиков, сто арбалетчиков и сорок лучников. Не скажу, что все с ними так идеально, как расписываю, но со временем будет именно так.
С резервом второй очереди уже гораздо хуже. Это зеленые юнцы, крепкие подростки, более-менее бодренькие старички. Те самые «фуфайки». Мечей там не встретить, но топоров и копий хватает, как и щитов. С ними тоже проводят занятия, муштруют потихоньку, но без огонька — и так понятно, что полноценными войсками их никогда не назовут. Если припечет, то для гарнизонной службы сгодятся, обозы могут охранять, мосты и броды. А большего от них и не требуется.
Все остальные подданные, от новорожденных младенцев до поросших мхом старух, относятся к резерву третьей очереди. Это не означает, что их нещадно муштруют и заставляют носить доспехи, — просто каждый должен знать, где и что в случае необходимости он должен делать. Или она. Подносить снаряды к баллисте, воду к котлам, стрелы лучникам, тушить пожары. Перевязывать раненых и относить их в замковый лазарет, кормить защитников, подменять дозорных на малоопасных участках стены в случае осады. Всем вбивалось в подкорку мозга: именно на этом посту твое место. Ты к нему прикреплен. Что бы ни произошло, не вздумай покидать его. Иначе будет как зимой: твари проникнут во внутренний двор и прольется кровь. Возможно, кровь твоих детей, родителей, братьев и сестер. Никогда не забывай, где твое место.
Если опять пожалуют полтысячи демов — я готов. Пусть войско мое все еще очень далеко от намеченного идеала, но часть пути уже пройдена. У меня теперь есть пусть маленькая, но настоящая армия. Раньше была просто с трудом управляемая толпа.
Но вернемся к разведке. Вот зачем мне держать четыре десятка лазутчиков в столь невеликой дружине? А как прикажете иначе? У меня владения чуть ли не с Бельгию размером. Враги могут город построить, и не один, а я про это даже догадываться не буду. Как контролировать такую площадь с моими возможностями? Да единственным способом — регулярным патрулированием. С учетом малочисленности состава, чтобы охватить всю территорию, требуется множество мелких групп. Кого попало в них не направишь — народ в них должен даже малым числом уметь давать отпор нечисти и демам, если тех немного, или без потерь уходить от превосходящего по силам неприятеля, беспокоя его неожиданными ударами.
Также следует учитывать, что слишком часто появляться в одном и том же месте патрули не смогут. Даже при условии, если контролировать только пограничные, самые опасные участки. Значит, каждый должен уметь читать следы, в том числе и старые, а это умение не всякому дано, да и за пару месяцев им разве что гении смогут овладеть. Я вот, как ни стараюсь, до сих пор уступаю даже средним охотникам.
Поэтому и приходится держать столько лазутчиков. Четыре десятка — это восемь патрульных пятерок. Каждая за день может пройти двадцать — тридцать километров. Не так уж много, но это с учетом почти полного бездорожья, безлошадности, труднопроходимой местности и внимательного изучения следов. То есть реально за сутки можно получить около двухсот километров общего маршрута. Контролировать приходится линию побережья, район горловины и несколько проходов между озерами с юга. По моим прикидкам, это около ста пятидесяти километров охраняемой линии. Около половины более-менее надежно прикрыты поселениями подданных, которые сами приглядывают за округой, и гарнизонами. На остальных надо постоянно держать двадцать подготовленных бойцов, время от времени их сменяя.
Так что при здешних масштабах сорок лазутчиков — это практически ничто. Мы вообще никак не контролируем леса в южной части долины, отгородившись от них маршрутами редких патрулей, и не следим за горами на севере. И там и там местность слишком непростая, и трех сотен будет недостаточно даже для символического присмотра.
Я будто пытаюсь детской ладошкой сжать со всех сторон огромный глобус, изо всех сил растопыривая пальцы, но не в силах даже изображение Австралии прикрыть…
А сейчас вот совмещаю полезное с очень полезным. Забрав весь резерв, устроил серьезное патрулирование прибрежной зоны, совмещенное с тренировками личного состава. Моим людям надо совершенствоваться. Их так мало, что от каждого требуется будто от целого десятка и далеко не все могут потянуть подобное. Вот и приходится учить тому, чего сам толком не умею.
В моей голове пестрая мешанина из когда-то увиденного и услышанного. И в основном эта информация бесполезна…
К примеру, считается, что все охотники — прирожденные разведчики и диверсанты. Эдакие лесные ниндзя, для которых что зверушки хищные или травоядные, что человек — разницы ни малейшей. Тихо подберутся, тихо сделают темное дело, тихо уползут вытирать окровавленные ножи. И никто их при этом не заметит, ибо это не люди, а призраки во плоти.
Я, грешным делом, тоже был подвержен общему поверью и во время зимней войны не придумал ничего лучшего, как оптом назначить всех местных охотников на вакансии разведчиков. И в первый же день половину этих «бесшумных невидимок» легко скрутили громыхающие железом и воняющие на весь лес демы.
Дичь скрала охотников…
Меня еще тогда это насторожило, но, лишь начав дотошно проверять, каковы мои разведчики в деле, я понял, что реальность не имеет ничего общего с общепринятыми представлениями. То есть «призраки» среди охотников имеются, и шанс их встретить в такой среде на много порядков выше, чем среди работников офисов. Но до ста процентов этот шанс очень серьезно недотягивает.
Давно, в другой жизни и на другой планете, довелось мне однажды попасть на мясные посиделки в лесу. Не в том смысле, что в плен к людоедам: просто компания молодежи выехала на лоно природы с пивом, вином и, само собой, замаринованным мясом для шашлыка. В разгар веселья случалась беда — живот прихватило. Да так серьезно, что каждые полчаса приходилось в кусты бегать. Место оживленное, а процесс подразумевает уединенность, так что отбегать приходилось далеко.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
