я не любил физ-ру, даже наоборот — я без ума был от спорта, просто последнюю физ-ру пропускал почти всегда. Иные даже задавали вопросы по этому поводу, но отвечал я очень кратко и неохотно, посему все быстро оставили меня.
В зале на скамейке меня уже поджидал Суворов. Я встал в строй.
— Кузьмин! Какие люди в Голливуде! — почти крикнул физрук и засмеялся.
Смешно. Просто ухохотаться.
Наш физрук в принципе был человек неординарный. Я знаю, что он из бывших военных, но по нему этого не скажешь. Роста он был небольшого, зато имел хороший живот. Брился он не часто, но усы не сбривал никогда. Шутил много, но шутки его были настолько нелепы, что смеялся над ними только он сам. А в остальном он был неплох. По крайней мере в части физического развития.
Урок начался, по традиции, с разминки. Я нехотя делал упражнения, ибо по горло был сыт утренней разминкой с графом да и тело мое всячески пыталось сообщить мне о необходимости отдохнуть. Этим бы я и занялся, но граф решил, что мне просто необходимо еще раз за день позаниматься спортом.
Потом мы играли в баскетбол. Когда капитаны собирали команды, то меня выбрали одним из первых. Из этого можно сделать вывод о моём уровне игры. Меня поставили в защиту, где за счет высокого роста, я имел некое преимущество. Бывало, подключался к атакам, но поскольку броски мои оставляли желать лучшего, то я предпочитал играть второй линией.
Суворов же очень оживился с началом игры. Он, не отводя глаз, смотрел за каждым движением игроков. Неудивительно. В его-то время такого не было. Но реплика Александра Васильевича заставила меня думать иначе:
— Ну там пробежка!
Я вопросительно уставился на него. Он заметил этот взгляд и, хитро подмигнув, сказал:
— Видишь ли, друг мой, я знаю много вещей, о которых в моё время никто даже не подозревал. Привыкай!
— Гриша, не спи! — крикнул Костя, который был нашим капитаном.
Я обернулся и увидел мяч, летевший прямо на меня. Я поймал его и встал в растерянности.
— Бросай от груди, целься в квадрат, прыжок! — услышал я команды Суворова.
Я полностью ему доверился, бросил…
— Два очка! — крикнул физрук.
Команда поздравила меня. Не потому, что забросил, а потому, что я никогда не умел нормально бросать, а здесь принёс жизненно необходимые для победы очки.
Игра была окончена. Мне удалось, кстати, забросить потом ещё один. Я направлялся в сторону раздевалки, когда ко мне подошёл Михаил Сергеевич — наш физрук.
— А я не понял. Ты, Кузьмин, когда играть-то научился?
"А я не понял" — это его любимая фраза. Никто не знает откуда она взялась, да и логике выражение не всегда поддавалось, однако оно была неотъемлемым атрибутом учителя.
Я только пожал плечами, но при этом хитро подмигнул графу, который, в свою очередь, не смог сдержать улыбки.
ГЛАВА 7
Я пришёл домой уставшим, как собака. Но мысль о том, что впереди целых два дня отдыха, залечивала раненное учёбой сердце. Не было никакого желания что-либо делать. Но разве с Александром Васильевичем забалуешь… Несмотря на все мои уговоры, он оставался непреклонен:
— И что что выходные? Лениться значит можно? Ни в коем разе! Лени нельзя поддаваться!
Спорить было бесполезно. И в итоге к приходу родителей уроки были сделаны, квартира помыта, а ужин — приготовлен. Я думаю, будет излишне описывать эмоции родителей и также бесполезно рассказывать о моем состоянии после столь насыщенного дня. Было единственное желание — завалиться в кровать и уснуть.
За ужином, как всегда, обсуждали последние новости. Тут-то и началось самое главное:
— Гриша, — вдруг сказала мама, — ты ведь футболом увлекаешься?
— Да, — отвечал я, не чувствуя подвоха.
После моего ответа мама с отцом загадочно и одновременно торжественно переглянулись. Обычно после этого взгляда следует нечто неожиданное, иногда приятное, иногда не очень…
— Ну и замечательно! У нас неподалёку как раз открыли секцию! И я тебя записала на просмотр!
Я чуть не подавился. Меня. На просмотр. В профессиональную секцию! Нет, я не спорю, что люблю футбол и играю в него весьма недурно, но секция… Это же нечто отличное от уличного футбола и игр на физ-ре. Там уровень другой, намного выше. А вдруг я там буду самым слабым?! Ведь непременно туда заявятся какие-нибудь профессионалы, которые с пелёнок играют! И я — дилетант Гриша. Замечательно! Боже! Какой будет позор!
Я, конечно, сделал вид, что рад, но на самом деле волнение и страх разъедали меня изнутри. Я поделился своими переживаниями с Суворовым.
— Нашёл чего бояться! Мяч не ядро — не взорвётся. А ты, насколько мне известно, с мячом тот ещё кудесник!
И с этими словами он пнул мне круглого, лежавшего здесь же. Я среагировал моментально и без труда обработал его.
— Ну вот видишь! Всё получится! Только смелее вперёд!
Я был благодарен графу за поддержку, но свойственная мне неуверенность в себе ни на секунду меня не отпускала.
На следующий день папа повёз меня на просмотр.
Секция расположилась на территории, включающей в себя два поля и корпус.
Моё волнение усиливалось с каждой минутой, а граф успокаивал меня как мог.
Мы приехали, нас встретили, папа отправился на трибуну, а я в раздевалку. Там я увидел своих конкурентов. К моему удивлению, их было немного. Всего около десяти человек, включая меня. И вид из не внушал мысли, что они мастера своего дела. Одев форму, я вышел на поле.
Там нас встретил тренер — мужчина лет тридцати в спортивном костюме. Он построил нас на бровке и сказал:
— Ну что, гаврики: сегодня мы узнаем, кто из вас новый Месси, а кто так и останется на уровне сборной России.
По трибунам и нашему строю прокатился смех. На трибунах он был искренним, а в строю по большей части нервный.
— Смешки убрать! Смеяться будете на матче сборной или в цирке! Впрочем, это одно и то же. Сейчас вы разделитесь на команды и сыграете. Игра 30 минут. Поехали!
Мы быстро разделились и приступили к игре. Моё волнение сразу испарилось. Я не думал уже не о чем, кроме игры. Я стал единым целым с мячом, он почти прирос к моей ноге. Я буквально летел по полю, все пасы мои были точны, а удары метки.
Игра пролетела как мгновение. Наша команда победила, а мне удалось отправить в сетку целых четыре мяча.
Мы построились снова и стали ждать, кого же назовёт
