Когда она наконец познакомилась с сестренкой, та показалась ей еще прекраснее, чем ее расписывали. Это был чудесный ребенок, на редкость складненький и с прелестной мордашкой. Таких детей обычно рисуют в книжках или, как сказал папа, снимают в рекламе. Бабушка Доусон немедленно закудахтала над малышкой и забрала ее у Кристины, Джим поспешил усадить мать в кресло, а Виктория попыталась получше рассмотреть сестренку. Ей до смерти хотелось взять ее на руки, расцеловать в обе щечки, баюкать и трогать за крохотные ножки. Она не испытывала ни малейшей ревности, а только радость и гордость.
— Ну правда же, красавица? — обратился к матери весьма довольный собой Джим, и та охотно согласилась. На этот раз никто не вспоминал его бабушку, для этого просто не было повода. Малышка Грейс была похожа на фарфоровую куколку, и все в один голос твердили, что очаровательнее младенца в жизни не видели. Она ничем не походила на старшую сестру, голубоглазую и белокурую. Трудно было даже представить себе, что это родные сестры. А точнее — что Виктория тоже принадлежит к этой семье темноглазых брюнетов. И крепкой фигурой она не походила ни на кого из своих родных. Родившуюся девочку никто не сравнивал с королевой Викторией, и никто не шутил обидно по поводу ее носа. У нее носик был крошечный, как у сказочной феи, такие еще можно встретить на старинных медальонах — в точности как у Кристины. С момента ее появления на свет было ясно, что Грейс — одна из них, тогда как Виктория скорее напоминала подкидыша, оставленного на пороге их дома. Грейс была само совершенство, и Виктория смотрела на нее с обожанием. Уж скорее бы взрослые положили малышку, тогда она тоже сможет подержать ее на руках! Это была ее сестренка, она так долго ее ждала. Виктория полюбила ее задолго до ее появления на свет, и вот наконец малышка здесь, рядом.
Джим, как всегда, не удержался от шуток в адрес старшей дочери. Это у него было в характере — веселиться за чужой счет. Среди друзей он слыл хохмачом и не испытывал ни малейших угрызений совести из‑за своих подчас бестактных шуток. Сейчас, когда Виктория с нежностью смотрела на малышку, он повернулся к ней с насмешливой улыбкой.
— Похоже, ты у нас была первый блин. — Он ласково потеребил ей волосы. — На этот раз мы удачно скорректировали рецепт, — радостно объявил он, а бабушка Доусон объяснила, что первый блин обычно выходит комом. Он никогда не получается таким, как нужно, — либо температура сковороды не та, либо тесто жидкое или, наоборот, густое. Поэтому его обычно выбрасывают, регулируют огонь, подправляют тесто, и дальше все идет как надо. Викторию вдруг охватил ужас: вдруг теперь, когда Грейс удалась на славу, ее выкинут на помойку? Но про это ничего сказано не было. Мама с бабушкой и маленькой сестренкой поднялись наверх, Виктория с благоговением последовала за ними. Она держалась на почтительном расстоянии и молча наблюдала за тем, что делают взрослые. Она хотела научиться ухаживать за сестренкой с такой же ловкостью. Виктория не сомневалась, что, когда бабушка уедет к себе, мама позволит ей ухаживать за малышкой. Она уже спрашивала об этом маму, и та обещала.
Новорожденную переодели в крошечную розовую распашонку и завернули в одеяльце, после чего Кристина покормила ее из бутылочки, привезенной из больницы. Потом она дала малышке срыгнуть и уложила в кроватку. Наконец‑то у Виктории появилась возможность как следует разглядеть сестренку. И действительно, такой красивой девочки она еще никогда не видела. Впрочем, она любила бы ее не меньше, даже если бы она не была такая красавица, а напоминала бы королеву Викторию или нос у нее был бы картошкой. И внешность малышки не имела для нее никакого значения, не то что для взрослых.
Воспользовавшись тем, что мама с бабушкой увлеклись разговором, Виктория дала малышке палец, и та, глядя на сестру, крепко за него ухватилась. Для Виктории это был самый счастливый момент в жизни, она ощутила связь с сестренкой, которая, она знала, будет только крепнуть и не прервется никогда. Она дала себе обещание заботиться о сестре всю жизнь и никому не позволять ее обижать и доводить до слез. Она хочет, чтобы жизнь маленькой Грейс была безмятежной, и будет делать для этого все возможное. Тут малышка закрыла глазки и уснула, а Виктория осталась стоять у кроватки и не могла оторвать от нее глаз. Какое счастье, что «оплошность» прошла без последствий и что у нее наконец есть Грейси!
Потом Виктория задумалась над словами отца о «первом блине». Неужели это правда? Неужели ее произвели на свет с единственной целью — чтобы исправить возможные огрехи, прежде чем родить Грейс? Если так, то им это действительно удалось. Более милого ребенка Виктория еще никогда не видела, то же говорили и взрослые. На какой‑то миг Виктории захотелось, чтобы в роли «первого блина» оказался кто‑то другой, а не она, чтобы мама с папой относились к ней так же, как сейчас отнеслись к Грейс. Ей захотелось, чтобы ее считали удачным ребенком, а не каким‑то пробным экземпляром, после которого требуется корректировка. И какую бы цель ни преследовали родители, когда произвели ее на свет, главное — чтобы им никогда не пришло в голову избавиться от нее. Теперь у нее было только одно желание — всю жизнь находиться рядом с Грейс, стать лучшей на свете старшей сестрой. И как же хорошо, что крошке не досталось от прабабушки этого ужасного мясистого носа!
Потом она спустилась вниз и вместе со взрослыми села обедать, пока малышка мирно спала наверху. Мама говорила, что в первые несколько недель она будет много спать. За обедом Кристина рассуждала о том, как побыстрее вернуться в форму, Джим наливал взрослым шампанского и с улыбкой поглядывал на Викторию. На старшую дочь он всегда смотрел с долей иронии, как если бы их объединяла какая‑то тайная шутка или же она сама была этой шуткой. Виктория так и не разобралась, что именно скрывалось за этим взглядом, но ей нравилось, когда папа ей улыбался. А теперь она была счастлива еще и тем, что у нее появилась чудесная младшая сестра. Не о такой ли сестренке она всю жизнь мечтала? О сестренке, которую она будет любить и которая станет так же сильно любить ее в ответ.
Глава 3
Мама научила Викторию, как ухаживать за новорожденной. Когда Грейс исполнилось три месяца, Виктория уже умела ловко менять малышке подгузники, могла ее искупать, одеть, покормить и подолгу с ней играла. Они были неразлучны. Кристине это давало желанную передышку. Пока с малышкой занималась Виктория, она могла позволить себе сыграть в бридж с подругами или посетить урок игры в гольф, и четыре раза в неделю она ходила в фитнес‑центр. Она успела подзабыть, как много времени и сил отнимает маленький ребенок. А Виктория с удовольствием ей помогала. Едва вернувшись домой после школы, она бежала мыть руки, вынимала из кроватки малышку и занималась ею вплоть до вечера. Именно Викторию крошка Грейси наградила своей первой улыбкой, и было очевидно, что малышка ее просто обожает — как обожает ее старшая сестра.
