27 мая — Назначен суд по делу “Пола Джонс против У.Клинтона”.
Годами длится скандал вокруг нарушения президентом США норм морального поведения по отношению к некой Поле Джонс, бывшей служащей администрации штата в эпоху, когда Клинтон еще был губернатором Арканзаса. Даже простая хроника этого скандала занимает целые тома, наполненные разоблачениями, опровержениями, новыми разоблачениями и т.п. Сотрудница бывшего арканзасского губернатора якобы подверглась в те далекие времена его сексуальным притязаниям. Они наложили отпечаток на ее психосферу, коя в момент предложения Клинтона о “сексуальном сотрудничестве особого типа” специфически вибрировала перед тем, как приказать травмированному “я” данной “тихой американки” отвергнуть гнусное предложение, даже исходящее от столь высокопоставленного лица.
Рядовая представительница профессии, в которой печатание текстов или телефонные переговоры нередко переходит в подаваемую усталому боссу чашку кофе, а эта чашка нередко часто дополняется виски или мартини, а виски и мартини, да плюс усталость, да на диване в комнате отдыха… Словом, поверить в то, что госпожа Пола Джонс отказалась от осуждаемых нынешней феминизированной Америкой, но слишком часто присовокупляемых к “ядру” секретарской профессии “особых услуг”, о которых просил блестящий молодой губернатор — довольно трудно. Тем более, что госпожа Джонс в молодости, в частности, позировала в для малопристойных журналов.
Но поверим, что молодой Клинтон когда-то сделал дамочке “гнусное предложение”, а она, слегка помучившись (ох уж эти вибрации психосферы и психоаналитики американские, делающие на этих вибрациях буквально миллиардный гешефт!), послала высокопоставленного парня “куда подальше”. Парень сразу же отвалил. И каждый занялся своим делом. Пола Джонс — трудовой жатвой на ниве добродетельного секретарства, а Клинтон — политикой. Прошло время. Пола Джонс увидела достигшего высот домогателя. Стала переживать и вибрировать — то ли по поводу того, что отказала, то ли наоборот, — на тему о моральном облике строителя американского гегемонизма. А эти вибрации попали в психосферу, где уже хранились другие вибрации “эпохи орального домогательства”.
Вибрации сложились. Возник вибрационный сгусток, который начал давить на психику. А такое давление на психику — попробуй сними! Бесплатно, по крайней мере, ни в жисть не снимешь! Вот Пола Джонс и решила продать вибрационный сгусток Клинтону, как у нас сейчас говорят — “за два лимона в гринах”, а по возможности, и дороже. Именно во столько оценила вибрационный сгусток Пола Джонс, готовясь к суду, который должен состояться 27 мая 1998 года. Даже для нынешней России, где деньги обесценены, 2 миллиона долларов очень солидная сумма! А в США — так уж и подавно.
Говорят, что каждый товар стоит столько, за сколько его можно продать. Но дело в том, что продажа подобного товара по подобной цене требует соответствующего маркетинга. Никто ведь не может представить такой сюжет: пришла барышня с улицы, изложила жалостную историю о гнусном предложении труженице секретарского фронта и отказе без последствий. Показала вибрационный сгусток в своей психосфере и заявила: “Два лимона и ни бакса меньше. И деньги на бочку”. Посмеялись бы над ней и направили добродетельно секретарствовать. Ан нет! Создан “Фонд Полы Джонс” в ее поддержку! Поступают миллионы долларов. Пола поменяла имидж — с секретарского на солидно-предпринимательский. Вот что значит сгусток вибраций! И кто же дарит Поле Джонс такие солидные суммы? Кто ее готовит? Кто занимается в числе прочего и этим самым имиджем?
Говорят, что это дело рук неких отдельных феминисток и феминистических обществ. Свежо предание, но верится с трудом! Дать на это тысячу баксов какая-нибудь феминистская группа может. Хотя, конечно, и с этим не так просто — у групп есть свои обиженные, свои программы, свои наблюдательные советы. Но отвалить на Полу Джонс миллионы — могут только враги Клинтона, или поставившие на эту карту, или… эту “карту” сделавшие, отшлифовавшие, насытившие ресурсами, окружившие заботой и сопровождением. При этом речь может идти и о прямых врагах, и о силах, желающих шантажировать Клинтона и управлять его политикой. Для полноты картины добавим, что в Интернете есть сделанный опекунами Полы Джонс раздел, предназначенный для сексуальных жертв президента США. Пишите письма, грузите апельсины бочками, читайте, завидуйте! Добавим, что сам Клинтон пробовал создать фонд в свою защиту от Полы Джонс и ей подобных. Но прогорел. Зато уже выложил адвокатам за эту трагифарсовую историю… три миллиона долларов!
Но Пола Джонс, появившаяся “для затравки”, еще “цветочки”. Дальше — в нужный момент — возникли “ягодки”. И какие! Можно сказать — “клубничка” с астраханский арбуз. Описанием ягодок, догадками по поводу того, какой Мичурин создал подобный супергибрид, и уточнением событийной почвы, на которой произросли подобные урожаи, мы и займемся, надеясь при этом выйти на иной уровень понимания нового расклада сил, формирующегося в преддверии американских выборов 2000 года.
20 января в Вашингтоне состоялись переговоры Клинтона и Нетаньяху по мирному урегулированию ближневосточной проблемы. Переговоры оказались безрезультатными. Оценка американских СМИ со ссылкой на официальных лиц такова: Клинтон, утомленный нежеланием израильского премьера выполнять взятые на себя обязательства, стал относиться к нему “откровенно пренебрежительно”. Нетаньяху не предоставили резиденцию для почетных гостей Блэйр-хаус, он не был приглашен Клинтоном на традиционный ужин, и лидеры не выступили на совместной пресс-конференции по итогам встречи.
Подобные “жесты отрицания” по отношению к руководителю Израиля еще не позволял себе ни один президент США. Между тем, как высокие представители мировых центров сил, так и те реальные субъекты, которые формируют и реализуют волю этих сил, весьма чувствительны к политическим жестам и символам. Только у нас сейчас (вследствие отсутствия субъектности соответствующего уровня) бытует унизительная поговорка по поводу пресловутой “божьей росы”.
Там же, где есть субъектность — знаки и все, что с ними связано, котируется дороже миллиардных инвестиций. И это правильно, поскольку просчеты по части знаковой нюансировки в межсубъектном диалоге оплачиваются и многомиллиардными потерями, и неприятностями еще более крупными — мировыми войнами, например. Причем не теми, которыми грозят с экрана, развалив армию, а настоящими, не виртуальными. Президент США мог так или иначе решать палестинский вопрос. Он мог с той или иной резкостью критиковать Нетаньяху. Но проявлять невежливость, вызывающе организовывать размещение, ущемлять коллективное самолюбие такого масштаба невыполнением обязательных элементов дипломатического протокола (да еще планируемым заранее — до приезда Нетаньяху в Вашингтон) значило сознательно нарываться на очень крупные неприятности.
Клинтон (или кто-то еще?) тем самым просто планировал ответ на совершенно продуманный и выходящий за почти любые прецедентные рамки вызов. Причем вызов, осуществляемый на особо формализованном поле политической семантики. Не видеть, что этот вызов был принят, причем мгновенно, фактически невозможно. На следующий же день после встречи Клинтона и Нетаньяху, то есть, 21 января, газета “Вашингтон пост” и телекомпания АВС начали подъем волны компромата о связи Клинтона с М.Левински.
Тем, кто считает, что подобная моментальность реакции невозможна, напомним, что о недопустимых нарушениях политической семантики Нетаньяху был предупрежден заблаговременно. Он только, как говорят в таких случаях, “отыгрывал обязаловку”. Дожимал, доводил до логического конца, проверял, решатся ли в Вашингтоне его так сильно задеть или просто “берут на испуг”. Кроме того, моментальность реакции — совершенно необходимая составляющая ответа на семантические вызовы. Если твой партнер выстраивает против тебя закрытую комбинацию, то можно выжидать годами. А если тебе плюют в лицо, то бить наотмашь надо не на следующий день, а в ту же минуту. Что и было сделано.
Волна обвинений была беспрецедентно сильна и массирована. Ненадолго было показано, что примерно способна сделать отвечающая на подобный вызов сторона, если она … Не то чтобы мобилизует все возможности, а в какой-то степени напряжется. Клинтон был опрокинут в ту роковую для него неделю с 21 по 28 января. От него начали отпрыгивать, как от зачумленного. Последовали панические заявления боссов его партии. Сам президент ушел в глухую защиту.
Если бы не мужество Хиллари Клинтон и не ее способность очень четко и конкретно ориентироваться в нюансах и деталях, внутренней структуре исследуемых нами силовых центров и иных далеко не женских вопросах, сопряженных зачастую с экстремальными рисками — мы бы уже имели нечто наподобие “Уотергейта”. Но Хиллари сумела сыграть свою игру на том же поле. Здесь наиболее важно понять, что она играла не “где-то на стороне”. Такая игра могла только усугубить положение ее мужа. Хиллари нашла способ тонкой регулировки. Но, что наиболее важно, — она не смогла бы найти этот способ, если бы не существовало системы тонких, но острых противоречий, чувствительной к подобным регулировкам.
