Да, безусловно, я вспомнил бы, если бы спал с этой… черт, я даже не знаю ее имени! Лизелотт она назвала только имя младенца. Петл. Но мне это имя ни о чем не говорит!
Бертолд продолжал наблюдать за незнакомкой с коляской, пока та не скрылась за углом. Он был уверен, что видит эту шантажистку в последний раз, и почти сожалел, что поторопился вышвырнуть ее. Надо было бы расспросить, выслушать ее сказку и выяснить, что ей нужно.
Денег, наверное, решил Бертолд, отворачиваясь от окна и направляясь к дверям кабинета. Что же ей еще может быть нужно? Но почему именно меня она выбрала объектом своей авантюры? Не из-за репутации же ловеласа! Я не из тех мужчин, кого можно убедить, что я переспал неизвестно с кем, будучи в состоянии алкогольного опьянения или под воздействием наркотиков. Я никогда не напивался и не употреблял наркотики!
А может, она меня с кем-то спутала? Может, сама забыла, с кем переспала? Возможно, отец ее ребенка какой-то другой мужчина, работающий в «Кертис лтд.» или в другой фирме, расположенной в этом здании. Может, даже похожий на меня.
Да, наверное, именно так и есть. Она перепутала.
Бертолд приказал себе забыть об этой женщине и вернуться к работе. Он и так уже потерял много времени.
Оказалось, что миссис Кертис проживает неподалеку от Гайд-парка, на Кендал-стрит, в старом, но престижном районе. Хилда могла только догадываться, сколько стоит здесь даже самый скромный дом.
А жилище миссис Кертис представляло собой двухэтажный величественный особняк, перед которым был разбит великолепный, тщательно ухоженный цветник. Увидев владения Кертисов, Хилда сделала вывод, который напрашивался сам собой: эта семейка всегда была богатой, ее отпрыски считали себя выше других людей. Высокомерие столь же естественно для них, как дыхание.
И если миссис Кертис окажется высокомерной особой, она никогда не пустит в свою жизнь незаконную внучку, пусть даже Петл самая замечательная девочка на свете. Возможно, миссис Кертис такая же грубиянка, как и ее сын. И так же быстро, как и он, укажет незваным гостям на дверь.
Хилда колебалась всего несколько секунд: взглянув на малютку, которую держала на руках, она укрепилась в своей решимости. Ни одна женщина в мире не сможет отвергнуть Петл. Ни одна, если только у нее есть сердце!
Когда Хилда выбиралась из такси, ей в голову пришла другая мысль. Что, если матери Бертолда Кертиса нет дома?
Адрес миссис Кертис она узнала без труда, прибегнув к помощи своих актерских талантов. Хилда позвонила секретарше Бертолда Кертиса и, изменив голос и имитируя французский акцент, сказала, что она флорист, должна доставить миссис Кертис цветы, которые заказал для нее сын, но потеряла адрес.
Сочиняя эту сказочку, Хилда даже не знала точно, жива ли мать Бертолда, — просто предположила, что у него должна быть мать. Хотя Хилда ничуть не удивилась бы, узнай она, что самовлюбленный, страдающий манией величия негодяй Бертолд Кертис был зачат в пробирке.
Положив через пару минут трубку, Хилда уже знала все, что ей требовалось. Миссис Кертис жива и здорова. Не заподозрившая подвоха секретарша дала и адрес.
Решение нагрянуть к миссис Кертис без предварительного звонка было немногим лучше спонтанного визита к отцу Петл. Чисто импульсивное решение.
— Вы не могли бы подождать несколько минут? — спросила Хилда таксиста, расплатившись с ним. — Мне только сейчас пришло в голову, что той леди, к которой я приехала, может не оказаться дома.
— Конечно, мэм.
Таксист не только помог вытащить с заднего сиденья коляску, но и учтиво распахнул перед Хилдой створку ворот.
Хилда поблагодарила его улыбкой и покатила коляску по дорожке. Она слишком нервничала, чтобы восхищаться цветущими розами, украшавшими двор. Одно дело вести борьбу с отцом Петл — Хилда с самого начала предполагала, что поединок будет трудным, — но с его матерью следовало вести себя иначе. Хилда пыталась убедить себя, что миссис Кертис не встретит ее в штыки.
О, как она на это надеялась! Хилда отчаянно желала, чтобы у Петл была бабушка, которая любила бы ее и окружала заботой. И еще она хотела, чтобы миссис Кертис убедила сына признать дочь, оказать ей финансовую поддержку, — тогда Хилде не пришлось бы обращаться в суд.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Остановив коляску у каменных ступеней, Хилда с помощью специального приспособления зафиксировала колеса, быстро поднялась по ступеням и нажала на кнопку звонка.
В томительном ожидании прошла минута, казалось, что дома никого нет. Но вот дверь распахнулась, и Хилда увидела перед собой женщину лет шестидесяти в брючках цвета морской волны и в свободной цветастой блузке. Женщина была высокой, стройной, с симпатичным лицом и коротко подстриженными седыми волосами, но больше всего Хилде понравилась успокаивающая мягкость ее умных голубых глаз.
— Слушаю вас. — Женщина радушно улыбнулась.
— Вы миссис Кертис?
— Да, это я, дорогая. Чем могу помочь?
Обращение «дорогая», обезоружило Хилду. А также искреннее предложение помочь. В процессе постижения актерского мастерства Хилда научилась довольно хорошо разбираться в людях, особенно в женщинах. Для начала можно было сказать, что миссис Кертис вовсе не высокомерная особа. Но самое главное заключалось в том, что она была доброй.
Почувствовав облегчение, Хилда улыбнулась, повернулась и крикнула таксисту:
— Все в порядке! Можете уезжать!
Повернувшись, Хилда обнаружила, что миссис Кертис разглядывает коляску, которая стояла таким образом, что было хорошо видно личико Петл.
— О, какой прекрасный ребенок! — умилилась миссис Кертис и сбежала по ступенькам, чтобы получше рассмотреть Петл. — Девочка, да? — спросила она.
— Да.
— А можно, я ее подержу? Она ведь не спит.
— Да, пожалуйста.
Глядя, как миссис Кертис осторожно взяла из коляски внучку и принялась баюкать, Хилда почувствовала, как в груди разлилось приятное тепло. Хотя Хилда уже семь дней ухаживала за Петл, она не нашла лучшего способа успокаивать ребенка, чем баюкать его. Девочка не плакала, а просто смотрела на того, кто ее качает. При этом ее хорошенькое личико выражало полное блаженство.
— Как ее зовут? — спросила миссис Кертис.
— Петл.
— А вас, дорогая?
— Хилда. Хилда Уэр.
— Так что вы продаете, Хилда? — поинтересовалась миссис Кертис, улыбаясь Петл. — Если косметику, то очень жаль, но я не пользуюсь косметикой, за исключением разве что губной помады. Если вы продаете бытовую технику, то у меня имеется все, что нужно в хозяйстве. Мой сын не отличается большим воображением, поэтому всегда дарит мне бытовую технику. Он очень практичен, мой Бертолд, — с печальной улыбкой добавила миссис Кертис.
— На самом деле, миссис Кертис, я ничего не продаю. А приехала, чтобы как раз поговорить о вашем сыне Бертолде.
Внимательный взгляд голубых глаз миссис Кертис устремился на Хилду.
— О Бертолде? Правда? А в чем дело?
— И еще о Петл. — Хилда сделала паузу, готовя себя к негативной реакции, которая могла последовать на ее следующие слова. Оставалось только надеяться, что миссис Кертис действительно добрая женщина, какой кажется. — Она… она дочь Бертолда.
Хилду изумила гамма различных эмоций, стремительно промелькнувших на лице миссис Кертис. Шок уступил место мгновенной откровенной радости, которая в свою очередь сменилась глубокой тревогой. Миссис Кертис медленно поднялась по ступенькам и остановилась рядом с Хилдой.
— А Бертолд знает? — озабоченно спросила она.
— Я пыталась сказать ему, но совершила глупую ошибку, и он приказал охране выгнать меня.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Озабоченность на лице миссис Кертис сменилась вспышкой гнева.
— Что?!
— Это моя вина, миссис Кертис, — торопливо пояснила Хилда. — Когда я сказала ему, что Петл его дочь, то забыла добавить, что я не ее мать. Думаю, ваш сын с первого же взгляда понял, что не знает меня, и принял меня за шантажистку.
Теперь гнев миссис Кертис уступил место изумлению.
