"О, не тревожь меня укорой справедливой!.."
О, не тревожь меня укорой справедливой!*Поверь, из нас из двух завидней часть твоя:Ты любишь искренно и пламенно, а я —Я на тебя гляжу с досадою ревнивой.И, жалкий чародей, перед волшебным миром,Мной созданным самим, без веры я стою —И самого себя, краснея, сознаюЖивой души твоей безжизненным кумиром.
"Не остывшая от зною…"
Не остывшая от зною*,Ночь июльская блистала…И над тусклою землеюНебо, полное грозою,Все в зарницах трепетало…Словно тяжкие ресницыПодымались над землею…И сквозь беглые зарницыЧьи-то грозные зеницыЗагоралися порою…
"В разлуке есть высокое значенье…"
В разлуке есть высокое значенье*:Как ни люби — хоть день один, хоть век…Любовь есть сон, а сон — одно мгновенье, И рано ль, поздно ль пробужденье —А должен наконец проснуться человек…
"Ты знаешь край, где мирт и лавр растет…"
(Из Гёте)
Kennst du das Land?..[1]
Ты знаешь край, где мирт и лавр растет*,Глубок и чист лазурный неба свод,Цветет лимон, и апельсин златойКак жар горит под зеленью густой?.. Ты был ли там? Туда, туда с тобой Хотела б я укрыться, милый мой…
Ты знаешь высь с стезей по крутизнам,Лошак бредет в тумане по снегам,В ущельях гор отродье змей живет,Гремит обвал и водопад ревет?.. Ты был ли там? Туда, туда с тобой Лежит наш путь — уйдем, властитель мой.
Ты знаешь дом на мраморных столпах?Сияет зал и купол весь в лучах;Глядят кумиры, молча и грустя:«Что, что с тобою, бедное дитя?..» Ты был ли там? Туда, туда с тобой Уйдем скорей, уйдем, родитель мой.
"День вечереет, ночь близка…"
День вечереет, ночь близка*,Длинней с горы ложится тень,На небе гаснут облака,Уж поздно. Вечереет день.Но мне не страшен мрак ночной,Не жаль скудеющего дня, —Лишь ты, волшебный призрак мой,Лишь ты не покидай меня!..Крылом своим меня одень,Волненья сердца утиши,И благодатна будет теньДля очарованной души.Кто ты? Откуда? Как решить:Небесный ты или земной?Воздушный житель, может быть, —Но с страстной женскою душой!
"Как весел грохот летних бурь…"
Как весел грохот летних бурь*,Когда, взметая прах летучий,Гроза, нахлынувшая тучей,Смутит небесную лазурьИ опрометчиво-безумноВдруг на дубраву набежит,И вся дубрава задрожитШироколиственно и шумно!..Как под незримою пятой,Лесные гнутся исполины;Тревожно ропщут их вершины,Как совещаясь меж собой, —И сквозь внезапную тревогуНемолчно слышен птичий свист,И кой-где первый желтый лист,Крутясь, слетает на дорогу…
"Недаром милосердым Богом…"
Недаром милосердым Богом*Пугливой птичка создана —Спасенья верного залогомЕй робость чуткая дана.И нет для бедной пташки прокуВ свойстве с людьми, с семьей людской…Чем ближе к ним, тем ближе к Року —Несдобровать под их рукой…Вот птичку девушка вскормилаОт первых перышек, с гнезда,Взлелеяла ее, взрастилаИ не жалела, не щадилаДля ней ни ласки, ни труда.Но как, с любовию тревожной,Ты, дева, ни пеклась о ней,Наступит день, день непреложныйПитомец твой неосторожныйПогибнет от руки твоей…
"С озера веет прохлада и нега…"
(Из Шиллера)
Es lächelt der See…[2]
С озера веет прохлада и нега*,Отрок заснул, убаюкан у брега — Блаженные звуки Он слышит во сне… То Ангелов лики Поют в вышине.
И вот он очнулся от райского сна —Его, обнимая, ласкает волна… И слышит он голос, Как ропот струи: «Приди, мой красавец, В объятья мои…»
Предопределение*
Любовь, любовь — гласит преданье —Союз души с душой родной,Их съединенье, сочетанье,И роковое их слиянье,И… поединок роковой —И чем одно из них нежнееВ борьбе неравной двух сердец,Тем неизбежней и вернее,Любя, страдая, грустно млея,Оно изноет наконец…
"Я очи знал, — о, эти очи!.."
Я очи знал, — о, эти очи!*Как я любил их, — знает Бог!От их волшебной, страстной ночиЯ душу оторвать не мог.В непостижимом этом взоре,Жизнь обнажающем до дна,Такое слышалося горе,Такая страсти глубина!Дышал он грустный, углубленныйВ тени ресниц ее густой,Как наслажденье, утомленныйИ, как страданье, роковой.И в эти чудные мгновеньяНи разу мне не довелосьС ним повстречаться без волненьяИ любоваться им без слез.
"Не говори: меня он, как и прежде, любит…"
Не говори: меня он, как и прежде, любит*,Мной, как и прежде, дорожит…О нет, он жизнь мою бесчеловечно губит,Хоть, вижу, нож в его руке дрожит…То в гневе, то в слезах, тоскуя, негодуя,Увлечена, в душе уязвлена,Я стражду, не живу… им, им одним живу я —Но эта жизнь!.. о, как горька она!Он мерит воздух мне так бережно и скудно…Не мерят так и лютому врагу…Ох, я дышу еще болезненно и трудно,Могу дышать, но жить уж не могу.
"Чему молилась ты с любовью…"
Чему молилась ты с любовью*,Что, как святыню, берегла,Судьба людскому суесловьюНа поруганье предала.Толпа вошла, толпа вломиласьВ святилище души твоей,И ты невольно постыдиласьИ тайн и жертв, доступных ей.Ах, если бы живые крыльяДуши, парящей над толпой,Ее спасали от насильяБессмертной пошлости людской!
"Ты волна моя морская…"
Mobile comme l’onde[3]
Ты, волна моя морская*,Своенравная волна,Как, покоясь иль играя,Чудной жизни ты полна!Ты на солнце ли смеешься,Отражая неба свод,Иль мятешься ты и бьешьсяВ одичалой бездне вод —Сладок мне твой тихий шёпот,Полный ласки и любви,Внятен мне и буйный ропот,Стоны вещие твои.Будь же ты в стихии бурнойТо угрюма, то светла,Но в ночи твоей лазурнойСбереги, что ты взяла.Не кольцо, как дар заветный,В зыбь твою я опустил,И не камень самоцветныйЯ в тебе похоронил —Нет, в минуту роковую,Тайной прелестью влеком,Душу, душу я живуюСхоронил на дне твоем.
Памяти В. А. Жуковского*
I
Я видел вечер твой. Он был прекрасен!В последний раз прощаяся с тобой,Я любовался им: и тих и ясен,И весь насквозь проникнут теплотой…О, как они и грели и сияли —Твои, Поэт, прощальные лучи…А между тем заметно выступалиУж звезды первые в его ночи…
II
В нем не было ни лжи, ни раздвоенья —Он все в себе мирил и совмещал.С каким радушием благоволеньяОн были мне Омировы читал…Цветущие и радужные былиМладенческих первоначальных лет…А звезды между тем на них сводилиТаинственный и сумрачный свой свет…
III
Поистине, как голубь, чист и целОн духом был; хоть мудрости змиинойНе презирал, понять ее умел,Но веял в нем дух чисто голубиный.И этою духовной чистотоюОн возмужал, окреп и просветлел.Душа его возвысилась до строю:Он стройно жил, он стройно пел…
IV
И этот-то души высокий строй,Создавший жизнь его, проникший лиру,Как лучший плод, как лучший подвиг свой,Он завещал взволнованному миру…Поймет ли мир, оценит ли его?Достойны ль мы священного залога?Иль не про нас сказало Божество:«Лишь сердцем чистые — те узрят Бога!»
"Сияет солнце, воды блещут…"
