— Оч-чен-нь п-прият-тно, — заикнулась я. — Юлия. Синичкина. Можно — Леля. А почему — Универ, а не Университет?
— Узнаешь на уроках истории.
— Уроках истории? — Новости вышибли из меня остатки мозгов. Голова казалась большой и гулкой, как медная кастрюля.
— Да, на уроках истории! И теперь мы подходим к самому главному. Ты хочешь здесь учиться?
Хочу ли я стать ведьмой? Хочет ли орел — летать, рыба — плавать, человек — дышать?! Хочу ли я стать колдуньей?! Да я готова была заплатить за это любую цену!
— Платить не потребуется, — прочел мои мысли ведун. — Во всяком случае, деньгами. Но должен тебя огорчить. Дело в том, что пройти из вашего мира в наш можно только в строго определенные дни. Сюда ты прошла. Вернуться обратно ты сможешь только после десятого года обучения.
— Десятого года? Но сколько же всего здесь учиться?!
— Мало. Пятнадцать лет.
Кусок воздуха застрял у меня в глотке. Через пятнадцать лет мне будет ближе к сорока, чем к тридцати. Прекрасный возраст, но все же пятнадцать лет… С другой стороны — стать колдуньей… Я решительно выплюнула застрявший воздух обратно вместе с кратким:
— Согласна.
Ведун засмеялся.
— Таких жертв не потребуется. Во-первых, маги живут гораздо дольше обыкновенных людей, а во-вторых, они сами выбирают, когда стареть.
— А вы? — ляпнула я. И покраснела. — Простите.
— Ничего, все в норме. Подумай сама, я — ведун, я заведую всем Универом, как еще мне выглядеть, чтобы меня уважали? Сейчас ты беседуешь со мной с уважением, которое должно оказывать опыту. А если так?
Он провел перед собой рукой — и лицо его потекло, смазалось, расплылось, чтобы через секунду собраться в маску мальчишки лет семнадцати, явного шалопая и оболтуса. М-да, такого я уважать бы не стала. Дружить — да, но не слушаться и не повиноваться.
— Это всего лишь иллюзия, — пояснил маг, небрежным жестом проводя по лицу и возвращая прежний возраст. — Хотя это я в мои пятнадцать лет. Сейчас же мне необходим солидный образ. Как в твоем представлении должен выглядеть директор Универа?
Я подумала и решительно кивнула:
— Примерно так и должен. Еще раз извините. Можно вопрос?
— Можно.
— То облако в лесу. Что это было?
— Ворота в наш мир. Они открываются три раза в году, в строго определенные ночи. В остальное время они невидимы для всех, кроме опытного колдуна.
— А в обычное время там можно пройти?
— Колдун сумеет, если хватит силы.
— Но я еще далеко не ведьма! Я же прошла.
— В эти три ночи ворота может миновать только одаренный магическими способностями человек. И то не каждый. Для начала ворота надо увидеть. То есть оказаться в нужном месте в нужное время. Это раз. Нужно не испугаться и пройти через них. Это два. Человек должен быть взрослым. Не будь тебе двадцати, ворота не пропустили бы тебя. Это три.
— Понятно. Ой!
— Что?
— А как же мои родные? Они с ума сойдут!
— Ну что ты! Я направлю к твоим родителям мага, он придет и проведет сеанс гипноза. И твои родители будут свято уверенны, что ты уехала за границу по приглашению какого-нибудь университета. Ведь ты студентка?
— Да, это так. Но ни звонков, ни писем…
— Почему? Среди нас есть люди из всех стран мира! Один наш год — это ваши четыре месяца. Напиши письма родным, а я отошлю их нашим агентам в вашем мире, и они будут отправлять их в определенные дни. Все просто. Механизм отработан на тысячах студентов. Вот фотографии послать не получится.
— Почему?
— А ты посмотри на себя.
Я повиновалась. Высшие Силы, что это со мной?! Во-первых, моя одежда. Симпатичные джинсы превратились в серые штаны из какой-то плотной ткани. Курточка из кожи «молодого дермантина», которую я просто обожала, стала действительно кожаной, но застежка-молния куда-то исчезла, а вместо нее появились грубые пуговицы. Майка претерпела такие же изменения. Цвет ее остался прежним, но ткань теперь была другой на ощупь. Кроссовки превратились в полусапожки, а рюкзачок?
— Потом посмотришь, — отмахнулся Ведун. — Главное ты поняла. Наш мир автоматически перестраивает все вещи из вашего мира на свой лад. И фотоаппарат здесь превратится в кисти, краски и мольберт.
— Понятно, — протянула я. — Ладно, как-нибудь приспособлюсь.
— Не сомневаюсь. Завтра, то есть уже сегодня, ровно в полдень у нас вступительные экзамены.
— Вступительные экзамены?! — испугалась я. — Но как, я же…
— Все в порядке, — успокоил меня Ведун. — Это просто название. На самом деле ты должна будешь пройти распределение и сделать свой выбор.
— Это как?
— Существует пять факультетов. Каждый колдун больше предрасположен к какой-то определенной деятельности. Есть лекари, есть временщики, стихийная магия, изучение иных форм жизни и боевая магия.
— А всего вместе нету?
— Нет. Раньше маги получали всестороннее образование, но сейчас мы делаем упор на специализацию.
— Но это же непрактично!
— Почему? Зачем, например, лекарю знать о числе когтей у вурдалака?
Зачем-зачем, да просто потому, что меня не устраивает что-то одно! Хочется всего и сразу! Дайте мне таблетки от жадности, да побольше, побольше, побольше!
— А если они случайно встретятся? Надо же им о чем-то поговорить?
— Это исключено. Каждому — свое. И потом, вурдалаки предпочитают не разговаривать с колдунами, а обедать ими.
— Тем более! Должен же лекарь уметь защитить себя?
— Им читают краткий курс самозащиты.
Я вежливо кивнула, оставаясь при своем мнении. Краткий курс самозащиты — великолепная вещь, но все же, все же… Я как-то сомневалась, что голодный вурдалак примет это в расчет.
— Пока еще никто не жаловался на узкую специализацию, — прочел мои мысли Ведун.
— Еще бы. Сложно пожаловаться на неудобства, если тебя съели, — съязвила я. — Извините.
— Ничего, все в порядке. Значит, так, распределение начнется завтра в полдень. Сейчас ты под гипнозом выучишь наш язык, а потом магистр Теодорус отведет тебя в общежитие.
— А разве вы говорите не по-русски?
— Ни в коем случае! При переходе из одного мира в другой язык усваивается мгновенно. Тебе только кажется, что ты говоришь на русском. Но читать и писать на нашем языке ты не сможешь. Это мы сейчас и исправим.
— Как?
— Смотри сюда. — Откуда-то Ведун извлек небольшой кристалл на цепочке и стал раскачивать у меня перед глазами. — Смотри внимательно и слушай…
Дальше я уже ничего не слышала. Все заволокло светло-зеленой пеленой. А когда я очнулась, Антел Герлей был бледен, как смерть.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
