Про черта
У меня запой от одиночества —По ночам я слышу голоса…Слышу – вдруг зовут меня по отчеству, —Глянул – черт, – вот это чудеса!Черт мне корчил рожи и моргал,А я ему тихонечко сказал:
«Я, брат, коньяком напился вот уж как!Ну, ты, наверно, пьешь денатурат…Слушай, черт-чертяка-чертик-чертушка,Сядь со мной – я очень буду рад…Да неужели, черт возьми, ты трус?!Слезь с плеча, а то перекрещусь!»
Черт сказал, что он знаком с Борисовым —Это наш запойный управдом, —Черт за обе щеки хлеб уписывал,Брезговать не стал и коньяком.Кончился коньяк – не пропадем, —Съездим к трем вокзалам и возьмем.
Я устал, к вокзалам черт мой съездил сам…Просыпаюсь – снова черт, – боюсь:Или он по новой мне пригрезился,Или это я ему кажусь.Черт ругнулся матом, а потомЦеловаться лез, вилял хвостом.
Насмеялся я над ним до коликовИ спросил: «Как там у вас в адуОтношение к нашим алкоголикам —Говорят, их жарят на спирту?!»Черт опять ругнулся и сказал:«И там не тот товарищ правит бал!»
…Все кончилось, светлее стало в комнате, —Черта я хотел опохмелять,Но растворился черт как будто в омуте…Я все жду – когда придет опять…Я не то чтоб чокнутый какой,Но лучше – с чертом, чем с самим собой.
1965«А люди все роптали и роптали…»
А люди все роптали и роптали,А люди справедливости хотят:«Мы в очереди первыми стояли, —А те, кто сзади нас, уже едят!»
Им объяснили, чтобы не ругаться:«Мы просим вас, уйдите, дорогие!Те, кто едят – ведь это иностранцы,А вы, прошу прощенья, кто такие?»
Но люди все роптали и роптали,Но люди справедливости хотят:«Мы в очереди первыми стояли, —А те, кто сзади нас, уже едят!»
Им снова объяснил администратор:«Я вас прошу, уйдите, дорогие!Те, кто едят, – ведь это ж делегаты,А вы, прошу прощенья, кто такие?»
А люди все роптали и роптали,Но люди справедливости хотят:«Мы в очереди первыми стояли, —А те, кто сзади, нас уже едят…»
1966Песня о друге
Если друг оказался вдругИ не друг, и не враг, а так;Если сразу не разберешь,Плох он или хорош, —Парня в горы тяни — рискни! —Не бросай одного его:Пусть он в связке в одной с тобой —Там поймешь, кто такой.Если парень в горах — не ах,Если сразу раскис и вниз,Шаг ступил на ледник — и сник,Оступился – и в крик, —Значит, рядом с тобой — чужой,Ты его не брани — гони.Вверх таких не берут и тутПро таких не поют.Если ж он не скулил, не ныл,Пусть он хмур был и зол, но шел.А когда ты упал со скал,Он стонал, но держал;Если шел он с тобой как в бой,На вершине стоял – хмельной, —Значит, как на себя самогоПоложись на него!
1966Здесь вам не равнина
Здесь вам не равнина, здесь климат иной —Идут лавины одна за одной.И здесь за камнепадом ревет камнепад, —И можно свернуть, обрыв обогнуть, —Но мы выбираем трудный путь,Опасный, как военная тропа.
Кто здесь не бывал, кто не рисковал —Тот сам себя не испытал,Пусть даже внизу он звезды хватал с небес:Внизу не встретишь, как ни тянись,За всю свою счастливую жизньДесятой доли таких красот и чудес.
Нет алых роз и траурных лент,И не похож на монументТот камень, что покой тебе подарил, —Как Вечным огнем, сверкает днемВершина изумрудным льдом —Которую ты так и не покорил.
И пусть говорят, да, пусть говорят,Но – нет, никто не гибнет зря!Так лучше – чем от водки и от простуд.Другие придут, сменив уютНа риск и непомерный труд, —Пройдут тобой не пройденный маршрут.
Отвесные стены… А ну – не зевай!Ты здесь на везение не уповай —В горах не надежны ни камень, ни лед, ни скала, —Надеемся только на крепость рук,На руки друга и вбитый крюк —И молимся, чтобы страховка не подвела.
Мы рубим ступени… Ни шагу назад!И от напряженья колени дрожат,И сердце готово к вершине бежать из груди.Весь мир на ладони – ты счастлив и немИ только немного завидуешь тем,Другим – у которых вершина еще впереди.
1966Скалолазка
Я спросил тебя: «Зачем идете в горы вы? —А ты к вершине шла, а ты рвалася в бой, —Ведь Эльбрус и с самолета видно здорово…»Рассмеялась ты – и взяла с собой.
И с тех пор ты стала близкая и ласковая,Альпинистка моя, скалолазка моя, —Первый раз меня из пропасти вытаскивая,Улыбалась ты, скалолазка моя!
А потом за эти проклятые трещины,Когда ужин твой я нахваливал,Получил я две короткие затрещины —Но не обиделся, а приговаривал:
«Ох, какая же ты близкая и ласковая,Альпинистка моя, скалолазка моя!..»Каждый раз меня по трещинам выискивая,Ты бранила меня, альпинистка моя!
А потом на каждом нашем восхождении —Но почему ты ко мне недоверчивая?! —Страховала ты меня с наслаждением,Альпинистка моя, гуттаперчевая!
Ох, какая ты не близкая, не ласковая,Альпинистка моя, скалолазка моя!Каждый раз меня из пропасти вытаскивая,Ты учила меня, скалолазка моя.
За тобой тянулся из последней силы я —До тебя уже мне рукой подать, —Вот долезу и скажу: «Довольно, милая!»Тут сорвался вниз, но успел сказать:
«Ох, какая ты близкая и ласковая,Альпинистка моя, скалоласковая!..»Мы теперь одной веревкой связаны —Стали оба мы скалолазами!
Прощание с горами
В суету городов и в потоки машинВозвращаемся мы – просто некуда деться! —И спускаемся вниз с покоренных вершин,Оставляя в горах свое сердце.
Так оставьте ненужные споры —Я себе уже все доказал:Лучше гор могут быть только горы,На которых еще не бывал.
Кто захочет в беде оставаться один,Кто захочет уйти, зову сердца не внемля?!Но спускаемся мы с покоренных вершин, —Что же делать – и боги спускались на землю.
Так оставьте ненужные споры —Я себе уже все доказал:Лучше гор могут быть только горы,На которых еще не бывал.
Сколько слов и надежд, сколько песен и темГоры будят у нас – и зовут нас остаться! —Но спускаемся мы – кто на год, кто совсем, —Потому что всегда мы должны возвращаться.
Так оставьте ненужные споры —Я себе уже все доказал:Лучше гор могут быть только горы,На которых никто не бывал!
1966«Свои обиды каждый человек…»
Свои обиды каждый человек —Проходит время – и забывает.А моя печаль – как вечный снег:Не тает, не тает.
Не тает она и летомВ полуденный зной, —И знаю я: печаль-тоску мне этуВек носить с собой.
1966Она была в Париже
Л. Лужиной
Наверно, я погиб: глаза закрою – вижу.Наверно, я погиб: робею, а потом —Куда мне до нее – она была в Париже,И я вчера узнал – не только в нем одном!
Какие песни пел я ей про Север дальний! —Я думал: вот чуть-чуть – и будем мы на «ты», —Но я напрасно пел о полосе нейтральной —Ей глубоко плевать, какие там цветы.
Я спел тогда еще – я думал, это ближе —«Про счетчик», «Про того, кто раньше с нею был»…Но что ей до меня – она была в Париже, —Ей сам Марсель Марсо чевой-то говорил!
Я бросил свой завод, хоть, в общем, был не вправе, —Засел за словари на совесть и на страх…Но что ей оттого – она уже в Варшаве, —Мы снова говорим на разных языках…
Приедет – я скажу по-польски: «Прошу пани,Прими таким, как есть, не буду больше петь…»Но что ей до меня – она уже в Иране, —Я понял: мне за ней, конечно, не успеть!
Она сегодня здесь, а завтра будет в Осле, —Да, я попал впросак, да, я попал в беду!..Кто раньше с нею был, и тот, кто будет после, —Пусть пробуют они – я лучше пережду!
1966Песня-сказка о нечисти
